Джинн Бёрдселл - Пендервики на Чаячьем Мысу

– Да. Только в голове не укладывается, – пожаловалась Джейн. Лицо у неё было такое же несчастное и напряжённое, как у Скай. – Всё время теперь вспоминаю, как он говорил прошлым летом: вот он встретит своего отца – и они сразу друг друга узнают. А они не узнали.

– Ну, это как посмотреть. В каком-то смысле, может, и узнали… А ты им помогла, чтобы уж наверняка.

– Вот я теперь думаю: может, не надо было им помогать?

Скай промолчала. Надо, не надо – со всем этим с ума можно сойти. Но, если все начнут сходить с ума, вряд ли кому-то от этого будет лучше. Поэтому она отослала сестру обратно в «Берёзы»: пусть передаст тёте Клер, что никто не утонул и не сбежал в Канаду.

Когда Джейн ушла, Скай обхватила колени и приготовилась долго и терпеливо ждать. И думать… О чём? Пока что она понимала только, о чём хорошо было бы не думать. И не вспоминать. Например, как Джеффри смотрит не неё с укоризной и спрашивает: А мне почему не сказала? Или как Алек просит её: Беги за ним… Беги!.. Постараться вообще не вспоминать, что происходило в последние полчаса. Скай, оставь меня в покое… Уходи. Нет, лучше думать о простых числах – хотя бы до 1249, дальше она пока не выучила.

И она начала думать вслух:

– Два, три, пять, семь, одиннадцать, тринадцать, семнадцать, девятнадцать…

Стена облаков закрыла солнце и двинулась дальше. Небо и море из голубых сделались серо-голубыми, потом серыми. Любопытные чайки кружили над неподвижной фигурой мальчика на камне – гадали, что это за новый объект появился на их территории. Скай уже прошла весь ряд известных ей простых чисел по первому кругу, и по второму, и по третьему, а Джеффри сидел всё так же неподвижно. Тогда она занялась нахождением простых чисел после 1249. У неё получилось: 1259, дальше 1277, дальше 1279. Но проводить все расчёты в уме было так трудно, что она вернулась к знакомому ряду до 1249. В какой-то момент ей почудилось, будто издалека донёсся вскрик саксофона, но Джеффри даже не шевельнулся. Прилив за это время успел добраться почти до его кед и снова отступил.

Сверху на Скай посыпалась галька вперемешку с песком, а также охами и ахами. Опять Джейн, на этот раз с тяжёлой сумкой в руке и футляром для кларнета под мышкой. Скай бросилась ей помогать, и две сестры, держась друг за друга, съехали по насыпи без потерь. Когда они обе оказались на твёрдой почве, Скай заглянула в сумку: сэндвичи, несколько бутылок лимонада и целый шоколадный торт.

– Уф-ф, руки отваливаются! – сказала Джейн, избавившись наконец от своей ноши. – Представляешь, тётя Клер погнала меня в «Лосиный» за шоколадным тортом! Транжирство, честное слово.

– Я не хочу есть, – сообщила Скай и тут же поняла, что она невыносимо, отчаянно хочет есть. – Интересно, сколько я уже тут сижу?

– Почти два часа. Не хочешь – не ешь. Главное, чтобы ты накормила Джеффри. Тётя Клер сказала, что в этой сумке она посылает ему свою любовь. И что он может сколько угодно ни с кем не разговаривать, но поесть обязан. Мерседес помогала мне делать сэндвичи, так что они могут оказаться слегка растрёпанными. Но зато мы положили кучу салфеток. А кларнет – это идея Бетти. Она сказала, что Джеффри ему обрадуется.

– Слушай, Джейн, я не хочу ему мешать. Он сказал, чтобы я оставила его в покое…

– А тётя Клер взяла с меня обещание, что еда обязательно попадёт к Джеффри, потому что нельзя же печалиться на пустой желудок.

Скай пришлось признать, что нельзя. А также что вопрос «люди или мыши» всплывает иногда и в отношениях с лучшими друзьями. Конечно, она понимала, что ей надо идти к Джеффри, просто не совсем ещё была к этому готова.

– А как Алек?

– Тётя Клер даже ходила к нему. На костылях. Приковыляла обратно через пять минут. Он тоже не хочет разговаривать.

– А Бетти?

– Огорчается. Кроме того, у неё теперь возникла путаница с кое-какими основными понятиями. Слышала бы ты, как они с Мерседес пытали тётю Клер! Доказывали ей, что когда есть мама и есть папа, то от этого бывают дети. И требовали, чтобы она им объяснила, почему Алек этого не знал.

Скай почти улыбнулась.

– Бедная тётя Клер. А ты как?

– Я – лучше, после того как наслала мщение и проклятия на голову миссис Т.-Д., хоть Розалинда нам и запретила. Я ещё добавила несколько проклятий для Декстера. И парочку для Доминика – заодно, раз уж я этим занялась. Только я их высказывала у нас на веранде, в подушку, чтобы никто не услышал. Думаю, тётя Клер бы тоже не одобрила столько мщения подряд.

– Надо было всё-таки сделать кукол вуду.

– Да, наверно. Скай, так что, ты идёшь? Или ты не хочешь сейчас видеть Джеффри? Тогда я сама ему всё отнесу.

– Уже иду. – Скай наконец собралась с духом. – А ты возвращайся в «Берёзы», возьми Бетти с Мерседес и следи за нами в бинокль. Когда пойму, что можно прийти всем, я тебе махну.

– Не забудь скормить ему кусок торта! – сказала Джейн и, вскарабкавшись по насыпи, умчалась.

Вместо Цезаря с Наполеоном, которые ей порядком поднадоели, Скай решила на этот раз посоветоваться с человеком более мягким и миролюбивым. То есть со своим папой. И тут же получила от него дельный совет – мысленный, конечно. И поняла, что в самом худшем случае Джеффри просто ещё раз скажет ей, чтобы она ему не мешала, но это она уж как-нибудь переживёт. Поэтому она взяла кларнет и объёмистую сумку с продуктами и пустилась в путь.

Её друг так долго и неподвижно сидел на одном месте, что чайки всё-таки приняли его за ещё один камень. Тем более что он прекрасно вписывался в пейзаж: хмурое бледно-серое небо, такой же бледно-серый океан, тёмно-серые камни, серо-зелёные водоросли. И глупые чайки гордо вышагивают вокруг своего нового камня. В нём, правда, было хоть какое-то цветовое разнообразие, но только в одежде: синие шорты, синяя футболка. А остальное – такое же бледное, хмурое и печальное, как и всё кругом. «Только бы он согласился поговорить», – думала Скай, прыгая с тяжёлой сумкой по камням.

Чайки давно её заметили, но держались до последнего и не оставляли свою ценную находку. Однако, когда стало ясно, что незваная гостья не собирается никуда сворачивать, всё же неохотно поднялись в воздух и улетели. Лишь самые храбрые из них дотерпели до конца – то есть до того момента, когда их камень превратился в мальчика и заговорил.

– Привет, Скай, – сказал он.

Этот простой «привет» принёс ей такое огромное облегчение, что по её щекам скатилось сразу несколько слезинок. А расплакавшись прямо перед Джеффри, она ужасно смутилась. И напрочь забыла, что она сейчас балансирует на камне и держит при этом тяжёлую сумку. Скай опасно качнулась, вскрикнула – и Джеффри тут же подскочил и придержал её за плечо, чтобы не упала.

– Не плачь, пожалуйста, – сказал он.