Анн-Лор Бонду - Грандиозная заря

– Цапли, – изумлённо прошептала Нин.

Они летели в сторону противоположного берега очень быстро, почти касаясь крыльями воды, и вскоре исчезли в камышах. Нин улыбнулась.

– Подождите меня! Я с вами!

Уверенная в своих силах, она повернулась к лесному домику спиной и решила переплыть оставшуюся часть озера. Если грести достаточно быстро и держаться под прикрытием островка, её никто не увидит.

– Пусть сколько хотят гоняются за мной на своей тупой лодке, – сказала Нин и нырнула.

Ей нечасто доводилось плавать в природных водоёмах. Удовольствие, которое она испытывала, рассекая поверхность дикого озера, было огромным, глубоким и обострялось от усталости после бессонной ночи. Переходя с кроля на брасс, переворачиваясь на спину, Нин проплыла минут пятнадцать и наконец добралась до камышей на другом берегу.

Она снова почувствовала дно под ногами; воздуха не хватало, но тело больше не болело, как будто вода его очистила, сняла всё напряжение. Минуту девушка постояла неподвижно, прислушиваясь, не шевельнётся ли кто-нибудь в траве, но нет, ничего. Цапли пропали.

Нин швырнула телефон на берег. Теперь-то он точно захлебнулся водой. Ну и ладно. Она сняла футболку и выжала её, скрутив насколько хватило сил, потом проделала то же самое с шортами.

Одевшись, она всё-таки взяла телефон и решила просто идти вперёд, через лес. По логике, дорога должна была огибать озеро и проходить чуть выше. Нин оставалось только стиснуть зубы и шагать босыми ногами по веткам, корням, ракушкам и острым камням.

– А там посмотрим.

Нин была не приспособлена к тому, чтобы провести всю ночь сидя на стуле или в кресле. Теперь, в движении, голова заработала лучше, и девушка попыталась разобраться в огромной горе новостей, которые узнала за последние часы. И хотя тысяча сложных вопросов по-прежнему не находили ответа, с каждым шагом гнев понемногу утихал.

Она вспомнила о маленькой ворчунье Консолате и её неспокойной жизни среди хиппи. Вспомнила про пожар, который едва не стоил девочке жизни, про мечты о футболе и все тяготы, выпавшие на её долю. Вспомнила про двух белых цапель. Сколько лет живут такие птицы? Десять? Двадцать? Больше? Возможно ли, что это те самые цапли, которых видела мать в утро, когда уехала Роз-Эме? Как узнать?

С уверенностью Нин могла сказать сейчас только одно: очень всё-таки больно тут идти босиком. Ужасно больно.

– Ай! – воскликнула она, пробираясь между тесно растущих стволов.

Когда Нин наконец вышла на дорогу, лодыжки были все в царапинах, на ступнях выступила кровь, но радость, которую она испытала, встав на твёрдый тёплый асфальт, затмевала боль. Добралась!

Первым делом она рефлекторно достала из кармана телефон. Не слишком веря в успех, нажала на кнопку включения, и тут, к её изумлению, аппарат вдруг завибрировал в ладони, экран засветился и на нём появилась просьба ввести пин-код.

Проведя более получаса под водой, эта китайская штуковина всё ещё была в состоянии связать Нин со всем миром? Затаив дыхание, она ввела код.

На экране появились её обои – фотография Бене, Марго и Ким на фоне лицея, которую Нин сделала дней пять или шесть назад. Увидев родные хохочущие лица, Нин чуть не заплакала от радости и благодарности. Она стала подпрыгивать на месте.

– Ну же, давай, давай! – просила она телефон.

Невероятно, но факт: несмотря на свою квадратность и ограниченность функций, этот предмет, похоже, выдержал испытание плаванием! Он немного потормозил, как обычно, но потом вдруг – ура! – в верхнем углу экрана появились целых две палочки сети.

– Ловит!

Нин дрожащим пальцем коснулась иконки мессенджера.

И тут же увидела десятки непрочитанных сообщений, которые подружки присылали ей вчера во время праздника в лицее.

Ноги у Нин подкосились, она уселась по-турецки прямо на обочине и стала лихорадочно просматривать сообщения.

Телефон показывал фотографии, комментарии, всякие глупости, которыми вчера обменивались подружки, смешные рожи парней, нелепые позы девчонок, «нам тебя так не хватает», заезженные фразы, которые совсем ничего не значат. Нин вдруг показалось, что ей только что удалось избежать катастрофы планетарного масштаба или же что она вернулась из путешествия в иное измерение. Как будто бы Париж, лицей, сплетни девчонок и все обычные вещи, которые раньше составляли её жизнь, вдруг, за одну только ночь, стали ненастоящими.

В некоторых сообщениях Ким и Бене речь шла о Маркусе. О Маркусе, который – первая новость! – похоже, порвал с Розали Маршан. О Маркусе, который якобы подходил к Бене, а потом и к Ким и спрашивал их, где Нин. Маркус, у которого, если верить подругам, был суперогорчённый вид (sic!) , когда он узнал, что она не придёт на праздник.

«Клянусь, он прямо совсем такой:((((((»

«Он реально в тебя влюбился!»

Сидя в одиночестве на обочине дороги, петляющей среди елей, Нин вдруг расхохоталась. Сердце бешено колотилось. Она-то считала, что Маркус её не замечает, она для него прозрачная тень! А он, оказывается, даже знает, как её зовут? И знает, кто она?

Ошарашенная этой новостью, Нин подняла голову и огляделась по сторонам.

Вокруг было так тихо и спокойно. Так красиво.

– Вообще-то нет, – сказала она громко и отчётливо. – Он не знает, кто я. Я этого и сама не знала до сегодняшней ночи.

Она положила телефон на землю. Он твёрдо держал свои две палочки сети, но Нин не хотелось сразу же отвечать подругам. Что она им напишет? Как передать в нескольких фразах пережитое этой ночью? А Маркус? Он что, правда думает, что можно вот так, по щелчку пальцев, перебежать от Розали к Нин?

Вдруг тишину леса нарушил приближающийся гул мотора. Нин поднялась на ноги и прислушалась. Да, так и есть: по дороге ехала машина. Возможно, грузовик?

Нин подумала, не пробежать ли обратно вниз по насыпи и не спрятаться ли за деревьями, но всё-таки решила остаться на обочине, усталая, босая и с мокрыми волосами. А что, если какой-нибудь местный тип остановится, чтобы подвезти её на своём тракторе до ближайшей деревни, как подвезли её мать тридцать лет назад? А что, если она сейчас возьмёт и убежит от всех, как Роз-Эме когда-то?

Машина вдруг резко вынырнула из-за деревьев, и это был не трактор. И не грузовик. Скорее, что-то вроде танка цвета старой железяки, старомодное немецкое корыто с вмятинами там и сям, которое загрязняет атмосферу с конца двадцатого века. При виде этой знакомой развалюхи сердце девушки запело от радости.

Все окна в машине были открыты, и Титания Карельман остановила «опель» прямо перед Нин. Не снимая рук с руля, посмотрела на дочь и молча улыбнулась.

Нин прикусила губу и взмахнула в воздухе телефоном:

– Представляешь? Он правда водонепроницаемый!