Емилиан Буков - Андриеш

Грозденосцы оживают,

Пастушку листвой кивают,—

Зреет, зреет груз отрадный

На лозе на виноградной,—

И, свободны и чисты,

Дойну завели кусты!

Смотрит, смотрит юный гость:

В миг, когда созреет гроздь,

Аист в клюв ее берет

И пускается в полет.

Улетает он куда-то

Вить гнездо на крыше хаты,

Нет теперь пути иного,

Стала жизнь его легка…

А дорога пастушка

Вновь зовет, уводит снова.

Флуер положив в мешок,

Вдаль уходит пастушок.

Что же там, за далью дальной?

Длится серый день печальный,

Длится узкая тропа,

Даль угрюма, даль слепа,

Где-то здесь, в угрюмых долах,

Гайдуков приют веселых,

Заключенных здесь во тьме,

Словно в каменной тюрьме.

«Ох, куда дорога ляжет.

Да и кто ее укажет?»

И терпенья больше нет,

Разве — флуер даст ответ?..

Даст, конечно! Дойна, дойна!

Только ты похвал достойна!

И кривая, словно скобка,

Под ногами брезжит тропка,

Даже чахлая трава

Всходит, пусть едва-едва.

Вот и дуб пускай трухлявый,

Но такой же величавый,

Как, наверно, был когда-то.

А тропа витиевата,

Между скал — поди, пролезь.

Кодры, кодры где-то здесь…

Здесь от почвы дух живой —

Пахнет прелою листвой,

Здесь приятен каждый шаг,

Только вот — все гуще мрак,

Вновь туман, знакомый, черный!

Паренек спешит проворный,

Ясно, что теперь ему

Следует нырнуть во тьму.

Ох, недаром, неспроста

Пред рассветом тьма густа!

И на шум кузнечной ковки

Поспешил парнишка ловкий.

Слышно, как доносит эхо

Голоса, обрывки смеха,

Все знакомо, все, до слез!

Наконец-то: вот поляна,

И внезапно из тумана

Возникает Фэт-Фрумос.

Хлопца он к себе позвал,

От души поцеловал:

«Андриеш, как ты подрос!»—

Так промолвил Фэт-Фрумос.

Чубэр выступил из мрака,

Добрый и лихой гайдук

(Все же всех страшней, однако,

Он для вражьих черных слуг!),

И сказал со всей душой:

«Э, да ты совсем большой!

Пара волосков под носом,

Вот, пройдет еще годок

Или полтора, и в срок

Ты сравнишься с Фэт-Фрумосом!

И другие гайдуки,

На помине, знать, легки,

К пареньку идут гурьбой,

Говорят наперебой:

«Как добрался ты сюда?

Ведь во мраке, ведь в округе

Не упустят вражьи слуги

Человечьего следа!

Ты, брат, по-гайдуцки смел,

Коль сюда прийти сумел!»

Так средь сумрачной поляны

Андриеш стоял, как пьяный,

Разве что боялся: вдруг

Тут за гайдуком гайдук

Станет сказкою, миражем…

Зря боялся, прямо скажем.

И сказал пастух: «Друзья!

Нынче солнцем послан я

В ваши черные края,—

Солнца жаркая струя

У меня в мешке с собою —

Стало быть, готовьтесь к бою!

Собирайтесь в центр поляны,

Все сюда, друзья, ко мне!

Закаляйте буздуганы

Вы на солнечном огне!

Так, в восторге и взахлёб,

Он вскричал, взмахнул мешком —

Тут же выхватил рывком

Солнечных соцветий сноп!

Расплескался свет вокруг —

Парень, парень, ты — гайдук!

Мрак — исчез!

Свет небес

Воспылал

Между скал,

В древней пуще,

Солнца ждущей!

Было только что темно —

Утро вдруг настало,

Будто в небесах окно

Ярко заблистало!

Вновь привольно молодцам,

Сила притекла к сердцам!

Вновь огонь бежит по жилам,

Вновь героям все по силам,

Испытанья — пустяки:

Рвутся в битву гайдуки!

Ныне им пора всем вместе

Приступить к заветной мести!

«Братья», — молвил Фэт-Фрумос,—

Парень солнце нам принес,

Так скорей же вместе с ним

Буздуганы закалим,—

Чую — миновали беды,

Скоро, скоро час победы!»

Шутка — радости сестра.

Прежде парни были хмуры,

Но припомнить нам пора:

Все с рожденья — балагуры!

Говорит один гайдук:

«Мне вчера приснилось вдруг,

Что ко мне, шипя от злости,

Черный Вихрь явился в гости,

Он принес вина бурдюк,

Говорит, мол, пей, не мешкай!»

И тугой бурдюк с усмешкой

Поднял из травы гайдук,

Весь в соломинках, в росе —

С радостью хлебнули все.

А другой: «Скажи на милость!

То ли, братец, мне приснилось!

Сплю и вижу я, друзья:

Черный Вихрь — отныне я.

Борода черна, кудлата,

И башка тяжеловата,

И совсем как наяву —

Целый день хожу, реву!

И хочу иль не хочу —

Целый день хожу пыхчу;

Весь надутый, полон спеси я:

Черный Вихрь — моя профессия!

Вдруг я слышу гул погони:

Скачут взмыленные кони,

Ну а это, браты, значит —

Гайдуки на битву скачут!

Я не трус, я не таков,

Но боюсь я гайдуков!

Шкуру чтоб спасти мою,

Превратился я в свинью

И решил бежать подале,

Но они меня поймали

И на медленном огне

Всю сожгли щетину мне!

Ну, разделали, понятно,

Очень было неприятно —

Согласитесь вы со мной —

Быть свиною отбивной

Вихрю Черному, — постыдно!

Гайдуки не знали, видно,

Что едят меня, пока

До последнего куска

Не умяли… Только в ночь

Я сумел смотаться прочь, —

Из Чубэрова желудка

Вылез… То-то стало жутко.

Глянул в воду: вижу вдруг,

Черт возьми, ведь я — гайдук!

Как же вихрем стать мне снова?»

«Нет уж, мы хотим иного:

Сыты мы твоей наукой.

Знаем хитрость мы твою.

Превратись-ка ты в свинью,

Да чуток, браток, похрюкай!»

Шутки, песни, смех звучит —

Бой великий предстоит.

Пред сраженьем — лучше всех

Остальных занятий — смех!

И сказал гайдук седой:

«Парень совладал с бедой,

Песни парня — просто клад!

Звук его волшебных песен

И всесилен, и чудесен,—

Я сказать об этом рад!

Это верная примета:

Он — счастливец! Верно это,

Как и то, что я гайдук.

Вихрю Черному — каюк!»

Фэт-Фрумос к тому добавил:

«Парень, ты себя прославил,

Но гордиться погоди:

Бой великий впереди!

К Вихрю Черному иди

И злодея разбуди,

Ибо он, коль крепко спит,

Обращается в гранит,

Он прочней стены железной,

С ним сражаться бесполезно.

Не сразиться с ним, поганым,

Ни мечом, ни буздуганом,—

Коль разбудишь — развлеки,

И позлить его не худо,—

Пусть ослабнет он, покуда

Подберутся гайдуки.

Будет стоить нам труда

Подойти к нему: орда

Самой пакостной породы

Стережет в тот замок входы!

Так что, парень, не зевай

Да игры не прерывай.

Флуер твой — оружье наше:

Ты играй всё лучше, краше,

Негодяя разозли,

А иначе — в ком земли

Иль в бесчувственный гранит

Он тебя оборотит!

И еще послушай речь:

Флуер должен ты беречь,

Только мне отдашь его:

В замке всюду колдовство!»

Тут же сокол по порядку

К Фэт-Фрумосу на перчатку

Опустился с высоты,—

«Андриеш, потрогай ты

Соколиное крыло:

Коль придется тяжело,

Вспомни сокола, и с ним

Станешь ты непобедим!»

Вышел Чубзр с речью строгой: