Борис Горбачевский - В стране книголюбов

Ее юность совпала с эпохой исторических потрясений страны, с самым значительным событием нашего века — Октябрьской революцией. В первые ее часы и дни Лариса Рейснер пришла в Смольный, чтобы служить революции. Ей поручили охрану культурных ценностей Зимнего дворца. Она с честью справилась с первым заданием партии. Потом были новые задания, и всегда она стремилась быть там, где особенно трудно, где решались судьбы революции.

В двадцать три года Лариса Рейснер — первая женщина-комиссар Главного морского штаба. Она прошла с красными моряками весь боевой путь Волжско-Камской флотилии до славного дня победы над белогвардейцами. Об этом грозном времени, живым свидетелем и непосредственным участником которого она была сама, Лариса Рейснер вдохновенно и правдиво рассказала в книге «Фронт», ставшей бессмертным памятником героям-морякам.

В предисловии к этой книге, которая, наряду с романом «Чапаев», была одним из первых произведений советской литературы о гражданской войне, обращаясь к молодежи, она писала: «…Эту книгу посвящаю рабфакам… Пусть дочтут до конца о том, как это было от Казани до Энзели. Как шумели победы, как кровью истекали поражения…»

В 1921 году Лариса Рейснер в составе первой советской дипломатической миссии едет в Афганистан. В одном из писем из этой далекой страны к родным она говорит: «Я знаю, отсвет этих лет будет жив всю жизнь, взойдет еще многими урожаями». Слова эти были ею претворены в книгу «Афганистан» — живой и яркий рассказ о мало известной тогда стране.

Осенью 1923 года Лариса Рейснер — корреспондент газеты «Известия» — в революционном Гамбурге. Сохранились строки ее писем из Германии в Москву: «Я учусь, вижу, слышу, пишу… О, жизнь, благословенная и великая, превыше всего, зашумит над головой пенящий вал революции. Нет лучшей жизни».

О «пенящем вале революции» гамбургского пролетариата во главе с Эрнстом Тельманом она написала книгу «Гамбург на баррикадах». Судьба ее примечательна, начиная от первых журнальных публикаций, нескольких прижизненных изданий до современных выпусков в нашей стране и за рубежом.

В 1925 году по решению германского имперского суда книгу запретили и сожгли. Но она продолжала жить и бороться. Ее напечатали в Венгрии и Польше. В 30-е годы книгу перевел на чешский язык Юлиус Фучик. В 50-е годы она вновь издана в Германской Демократической Республике и стала одним из любимых произведений немецкой молодежи.

Вернувшись из Германии, Лариса Рейснер отправляется по стране. Едет на заводы Урала и шахты Донбасса. На одном из стендов выставки «Книжные сокровища» в Ленинской библиотеке можно увидеть сохранившиеся листы тетрадки с карандашными записями Ларисы Рейснер, покрытыми тонким налетом черной угольной пыли. Из ее журналистских заметок сложилась одна из лучших книг писательницы: «Уголь, железо и живые люди». В этих очерках она рассказала о суровой героике первых трудовых лет молодой Советской Республики.

Блеск ума и щедрость сердца, бесстрашие и отвага, влюбленность в красоту человека и жизни, одаренность и бесконечное трудолюбие, способность в настоящем зорко видеть будущее — таким сохранился образ Ларисы Михайловны Рейснер в воспоминаниях современников. О ее жизни, наполненной до последнего часа юным задором мятежной борьбы, написаны книги и пьесы, поставлены фильмы, ей посвятили стихи, очерки и статьи лучшие писатели и поэты нашей страны.

Когда впервые на Всесоюзной конференции по книговедению стало известно, что в Харькове живет Шоломова и что она собирает материалы о Ларисе Рейснер, я не удивился выбору ее темы. Прошло некоторое время, и в печати промелькнула коротенькая заметка: на Всесоюзной конференции в Тарту, посвященной теме «Блок и русская культура XX века», в числе других участников выступала Шоломова. Это имя снова привлекло мое внимание.

Когда в процессе работы над этой книгой я познакомился с Софьей Богдановной, она рассказала мне о своей собирательской деятельности, о том, как и почему Лариса Рейснер стала ее любимым героем, как случилось, что из читателя она стала собирателем и исследователем.

Однажды кто-то из друзей принес ей подборку журнала «Красная новь» за 1926 год. Она обратила внимание на короткий, но проникновенно написанный некролог Воронского о Ларисе Рейснер. Судьба этой женщины не могла не тронуть сердце, заставила задуматься над жизнью, которую один из ее современников назвал «недопетой песней»…

Тогда первый интерес зажегся, как искорка, но тотчас погас, пока позднее Софья Богдановна не окунулась в мир живых строк Ларисы Рейснер, вызвавших и изумление и желание во всей полноте понять их суть. «Вот когда человек для меня стал оживать», — вспоминает она. Окончательно все определила новая встреча после прочтения опубликованных в 1963 году в десятом номере журнала «Новый мир» подборки писем Ларисы Рейснер. Захотелось узнать больше о книгах, рожденных, как и их автор, революцией. Так начались поиски видимых и невидимых нитей, связывающих прошлое и настоящее, людей и книги Рейснер, которые писательница Лидия Сейфуллина призывала молодое поколение читать «для вкуса к жизни».

Впрочем, не просто случай привел читательницу к пленительному образу Ларисы Рейснер. С детства она полюбила книги. В школе слыла книжницей. В Харьковском университете, где Софья Богдановна училась на химическом факультете, сокурсники ее называли «ходячая библиотека». В юности начала собирать свою библиотеку, в зрелости обрела в книгах ту почву, на которой родилось желание не только знать больше о любимых авторах и книгах, но и делиться с другими тем, что привлекает и волнует ее собственную душу.

«Мне всегда созвучны были женские индивидуальности, — рассказывает Софья Богдановна, — с явным творческим началом: Софья Ковалевская, Марина Цветаева, Наталья Крандиевская, Анна Остроумова-Лебедева, Мария Склодовская-Кюри… На первый взгляд „винегрет“ из имен, а если вдуматься, то с каждой из этих личностей меня как бы связывает незримая, но прочная нить».

Во время нашей первой встречи в Харькове с Софьей Богдановной я услышал: «Сенсаций не ждите… Библиотека моя не может прославиться многотомьем. Всеядности не признаю, хотя „переболела“ и этим тоже. Меня всегда привлекали и привлекают по сей день жизнеописания ярких, значительных личностей. Я собирала и читала книги как бы циклами. Например, Лев Толстой, его произведения и литература о них. Так же я читала Чехова, Паустовского, изучала жизнь моих любимых художников — Серова и Врубеля. Потом увлекла поэзия, и тогда возникла полка русской и зарубежной лирики. Параллельно проявился интерес к справочной литературе». Его умело направила еще в студенческие годы заведующая справочно-библиографическим отделом научной библиотеки Харьковского Государственного университета Э. С. Беркович. Именно она научила Шоломову обращаться со словарями, указателями, справочниками, и первая книга, приобретенная самостоятельно, был «Словарь иностранных слов».