Луи Ружемон - Новый Робинзон

Однажды, когда я вернулся с охоты, длившейся несколько дней, ко мне подбежала Ямба и сказала, что с больным плохо. Я поспешил к нему. Войдя в шалаш, я увидел, что он лежит на земле, весь вытянувшись. Я тотчас же сообразил, что с ним какой-то припадок. Когда припадок прошел, я повернул больного на спину. Я уже несколько дней не видал его и потому был очень поражен видом больного. Его лицо было мертвенно бледно, он так похудел, что кроме костей, казалось, ничего у него не осталось. Я понял — смерти этого человека нужно ждать с часу на час.

Я как сейчас помню, все мы стояли вокруг него, выжидая момента, когда он откроет глаза. Он медленно поднял веки. Его взгляд остановился на мне. Этот безмолвный взгляд сильно потряс меня. Я понял, что на меня глядит разумное существо, человек в полном рассудке.

— Кто вы такой? Где я? — чуть слышно прошептал он.

Дрожащий и взволнованный, я опустился на колени подле него и подробно рассказал, как я нашел его два года тому назад в пустыне. Я сообщил ему, что сейчас он находится в самых дебрях центральной Австралии. Потом я послал Ямбу в свой шалаш за тем письмом, которое мы когда-то нашли в песках. Я прочитал это письмо больному. Сначала он слушал меня с большим удивлением, затем удивление сменилось утомлением, а потом — сильным упадком сил. Он попросил нас вынести его из шалаша на солнышко. Под открытым небом он как будто немножко ожил. Я прилег около него. Тут он сказал мне, что его зовут Гибсон и что он участник экспедиции Жиля 1874 года.

С этого времени я ни на минуту не отлучался от Гибсона. Когда он чувствовал себя немного лучше, он рассказывал мне об этой экспедиции, но я не знаю — было ли это правдой или бредом, а потому и не стану передавать того, что услышал от Гибсона. Он, по-видимому, сознавал, что умирает. Это скорее радовало его. Он был так слаб, измучен и утомлен жизнью, что желания жить у него не было.

С каждым днем Гибсон слабел все больше и больше. Я видел — смерть неизбежна. Не буду лгать, я был рад этому. Этот человек был для нас (меня и Ямбы) непосильной тягостью. Он вообще не мог жить той суровой жизнью, которой жили мы. Его кожа была так нежна, что нам постоянно приходилось заботиться об одежде для него. Его ноги были очень чувствительны. Босиком он ходить не мог, и мы то и дело обували его в сандалии из шкур, да и те частенько натирали ему ноги до крови.

Ямба еще раньше меня поняла, что он умирает. Ей было очень жаль его. Она попробовала возбудить его падавшие силы — дала ему лист особого растения «питхури». Этот лист туземцы жуют при упадке сил. Сок его вызывает нервное возбуждение, подъем сил. Но Гибсону и это не помогало.

Гибсон лежал на душистой и мягкой постели из листьев эвкалипта. Я и Ямба сидели около него. Вдруг он раскрыл глаза.

— Слышите вы что-нибудь? — спросил он меня, сделав страшное усилие.

— Нет.

— А я слышу. Я слышу голоса моих друзей.

Его лицо расплылось в улыбку. У него начинался бред. Он слышал голоса своих друзей, голоса участников экспедиции. Он что-то шептал им, но так слабо, что я ничего не мог разобрать.

Его рука сжала мою руку.

— Прощайте! — прошептал он.

Больше он ничего не говорил. Прошло еще около часа. Гибсон слегка потянулся, вздохнул и затих. Он умер.

Похороны Гибсона. — Заблудился в пустыне. — Предсмертные советы Гибсона. — Выдержки из книги Жиля. — Встреча Жиля с Гибсоном. — Фонтан в пустыне. — Решение. — Возвращение Жиля в лагерь. — Вещи Гибсона.

ТРУП ГИБСОНА не зарывали в землю. Его обложили различными листьями и травами и обмазали глиной. Затем его отнесли на вершину одиноко стоявшей скалы, где и поместили в небольшой пещерке.

Туземцы были убеждены, что бедняга не умер. Они думали, что он просто ушел от нас, вернулся на свою родину, в «царство духов». Они были убеждены, что он снова вернется к нам в том или другом виде. А так как он был «хороший человек», то его возвращение не пугало туземцев, очень боявшихся покойников.

Я лично был несколько другого мнения о Гибсоне. Из разговоров с ним (когда к нему вернулся рассудок) я вывел заключение, что он был очень ограниченным, мало развитым человеком. Поэтому-то я и не придавал особенного значения всем его рассказам об экспедиции, участником которой он якобы являлся.

Сколько я помню, Гибсон говорил, что экспедиция, в которой он участвовал, должна была, покинув Аделаиду, пройти сухим путем через весь материк Австралии. Экспедиция была прекрасно снаряжена, и долгое время участники ее не испытывали никаких особенных лишений. Однажды двое из участников (Гибсон и его товарищ) далеко отъехали от лагеря и заблудились. Вскоре Гибсон как-то разошелся с своим спутником и остался один. Гибсон предполагал, что уже тогда его рассудок несколько помутился от жгучих лучей солнца. Он в первую же ночь не стал разыскивать стоянку, а преспокойно улегся под деревом и заснул. На следующее утро он, однако, довольно ясно сознал ужас своего положения. Весь день он скакал на лошади, все вперед и вперед, не думая о пище и питье. Так он гнал лошадь до наступления темноты. По утру он с ужасом увидел, что лошадь отвязалась и ушла…

Что было дальше — Гибсон не помнил. Иногда ему смутно припоминалось, что он искал воды, что он куда-то брел. Сколько времени он блуждал по пустыне — этого он никак не мог сказать.

Слушая мой рассказ о том, что мне пришлось пережить за последние годы, Гибсон выказал искреннее сочувствие, а затем сказал мне, что если я когда-либо надумаю вернуться в общество подобных мне людей, то должен буду идти на юго-восток. Именно в этом направлении лежала Аделаида. Кроме того он сообщил мне, что главная телеграфная линия будет проведена поперек материка прямо с юга на север и что я мог бы придерживаться этого кратчайшего и самого верного пути.

Здесь я приведу несколько выдержек из книги Жиля «Австралия, дважды пройденная», в которой изложены самим главой экспедиции некоторые подробности о Гибсоне.

Жиль совершил всего до пяти экспедиций, с целью исследования страны, в центральную часть Южной Австралии и в Западную Австралию между 1872 и 1876 гг.

О своей второй экспедиции, участником которой был и Гибсон, Жиль пишет следующее:

«В конце января 1873 г. я прибыл в Аделаиду, где собрал своих товарищей, а в начале марта мы не спеша тронулись в путь, направляясь к Бельтана через Финис-Спрингс до Пика. Здесь нас встретили Багот на Каттль-Стешен (т. е. на станции для скота) и Блуд, член телеграфного департамента. Здесь мы оставили всю нашу поклажу и продали Баготу нашу повозку, а себе купили 20 вьючных и 4 верховых лошади.

Здесь же ко мне подошел небольшого роста молодой человек и спросил, помню ли я его. Он сказал мне, что его зовут Альф. Лицо его показалось мне знакомым, но я не мог припомнить, где я его видел. Тогда он сообщил мне, что его имя Альф Гибсон и что он видел меня на северо-западном повороте реки Муррея. Он просил меня взять его с собой.