Кейт Милфорд - Дом из зелёного стекла

«Я ветвь желаний, — сказал худощавый юноша с видом оскорблённого достоинства. — Ты оживил меня, когда отрезал от тернового куста и загадал рядом со мной желание».

— Ветвь желаний? — фыркнул доктор Гауэрвайн. — Никогда о таком не слышал.

— Не могли бы вы не перебивать меня? — потребовала миссис Геревард.

Доктор Гауэрвайн перевёл взгляд с миссис Геревард на Джорджи, которую, похоже, считал авторитетом в области фольклора.

— Бывает такое? Ветвь желаний?

Джорджи пожала плечами.

— Судя по всему, в этой истории да, док. То есть я хочу сказать, что слышала о деревьях, исполняющих желания, так что звучит это вполне правдоподобно. Да и вообще, это же волшебная история, — многозначительно добавила она.

— «Я Джулиан», — сказал наш герой, — громко продолжила Миссис Геревард, сурово глядя на доктора Гауэрвайна. — Худой юноша представился: «А я Тёрн. Рад знакомству. А теперь, Джулиан, не могли бы вы облечь ваше желание в достойные слова. Тогда дело сдвинется с мёртвой точки».

«Я хочу узнать, предначертано ли мне что-то судьбой, и если да, то что».

Негрет слегка подался вперёд. Это всего лишь волшебная история, напомнил он себе. Она ничего не значит. И всё же ему не терпелось услышать ответ, словно речь шла о его собственной судьбе.

— Джулиан приготовился выслушать наставления Тёрна о том, что стоит выбрать желание получше. После встречи с двумя другими существами, исполняющими желания, он уже решил, что вообще не умеет загадывать желания.

Но когда Тёрн заговорил, то сказал так: «Это уже целых два желания. Выберите одно. Если вы и правда хотите это знать, я никогда не понимал всех этих споров вокруг судьбы. Только глупцы полагаются на судьбу».

Джулиан воскликнул: «Я согласен! Но дважды за вечер мне сказали, что я буду глупцом, если чего-то пожелаю наперекор судьбе. Как вообще можно чего-то добиться, если во всём полагаться на судьбу?» — «Думаю, никак. Если судьба существует, то её нельзя поломать из-за одного-единственного желания. Расскажите мне о желаниях, которые вы загадывали раньше».

Джулиан рассказал. Человек-ветвь слушал, время от времени кивал, задал пару вопросов, а потом попросил посмотреть на камушек. Крутя камушек в своих тонких, словно веточки, пальцах, Тёрн тихонько произнёс: «Очень интересно. — Он вернул камень Джулиану. — Мне кажется, что Метеорос и Криница дали вам дельный совет, когда предложили ещё раз обдумать желания, но не из-за веры в неумолимость судьбы, а потому, что вы сами признались, что не очень-то и хотите стать мэром, да и деньги вам не нужны. Вам просто нужна дорога получше. Возможно, они заговорили о судьбе, поскольку считали, что это скорее заставит вас передумать. Создания, которые исполняют желания, не должны оспаривать желания, которые им загадывают, но нельзя же не иметь и собственного мнения».

«У вас есть мнение, что мне стоит пожелать?» — поинтересовался Джулиан.

Тёрн пожал плечами: «Нет, пожалуй. Но я в долгу перед вами за своё освобождение, поэтому, если хотите, буду рад предложить что-нибудь полезное». — «Да, пожалуйста».

Джулиан и человек-ветвь сели рядышком на упавшем заборе, который раньше отгораживал дюны. Тёрн опустил голову и постучал тонкими пальцами по впалым щекам, а потом наконец сказал: «Думаю, сколько ни размышляй о судьбе, ничего не узнаешь. Знание вынуждает вас изменить поведение, и ещё неизвестно, поможет вам это или навредит. Позвольте мне задать вопрос так: чего вы по-настоящему хотите?»

Хороший вопрос. Джулиан толком не задумывался, чего же ему на самом деле хочется. Кроме, разумеется, одного.

«Тёрн, а ты можешь привести в порядок эту дорогу, между тем городом, откуда я иду, и тем, куда держу путь? Чтобы была новая мостовая, не застаивалась вода после дождя и камни не попадали под ноги? Просто хорошая, ровная дорога. Вот этого я и хотел с самого начала».

Тёрн посмотрел на Джулиана, потом на разрушенную дорогу, кивнул и поднялся на ноги: «Я могу даже больше. Дайте мне один ботинок. — Джулиан снял ботинок, который подарил ему Метеорос, и протянул Тёрну, а тот ногтем-шипом вырезал на подошве какой-то знак, после чего добавил, улыбаясь: — Ну вот. Теперь, куда бы вы ни пошли, под ногами у вас везде будут хорошие дороги».

Джулиан надел ботинок и зашнуровал его. Ботинок как будто ничем не отличался от того, что был раньше, но стоило ему ступить на дорогу, как под ногой, словно пятно, растеклась новенькая ровная брусчатка. Джулиан сделал ещё один шаг, и брусчатка так и хлынула дальше, растянулась до границы дюн, там словно бы поняла, что работа окончена, и остановилась. Новая мостовая, которая появлялась под его ногами, так и оставалась на месте. Джулиан, не веря своим глазам, посмотрел на дорогу, а потом на Тёрна.

Человек-тёрн предупредил: «Внимательно выбирайте, куда идёте, и снимайте ботинки, если хотите почувствовать под ногами траву, песок или воду. Но отныне, если захотите проложить хороший путь, вы всегда сможете это сделать. Пока мы здесь, не дадите ли мне свой фонарь и ножик? Тот, которым вы меня освободили».

Джулиан протянул ему нож и фонарь. Тёрн нацарапал на рукоятке ножа и на дне фонаря такой же знак, что и на подошве ботинок.

«Теперь вы всегда сможете проложить путь и всегда сможете осветить путь, если у вас будет кремень. Думаю, камень, который причинил вам столько неудобств, отлично для этого сгодится. — Тут Тёрн спрыгнул на ровную дорогу и пожал Джулиану руку. — Приятных путешествий и до новой встречи!»

С этими словами Тёрн растворился в звёздной ночи. Джулиан пошёл домой, каждым своим шагом мостя новую дорогу.

Миссис Геревард выдержала паузу:

— Если верить моему отцу и его отцу и матери, дедушке и бабушке, а ещё прадедушке, то Джулиан стал первым пилигримом, великим путешественником, а дороги, которые он замостил своими волшебными ботинками, стали самыми священными из всех дорог, и ими пользовались все герои того мира, который в легендах именуют бродячим. Джулиан всегда носил волшебные ботинки, а ещё не забывал нож, фонарь и кремень. Ну… вот и всё. — Миссис Геревард отвесила небольшой поклон.

Мама Майло захлопала в ладоши.

— Чудесная история, миссис Геревард!

Все тут же присоединились к аплодисментам.

За ёлкой, откуда её было никому не видно, Сирин откинулась назад и обхватила себя руками.

— Что ж, ужасно интересно, — призналась она. — Можно сказать, история сотворения мира, Негрет. Я использую этот сюжет в какой-нибудь игре. — Она достала из кармана лист бумаги и ручку и начала что-то неразборчиво записывать.

Негрет нахмурился, соскользнул с плиты у камина и нырнул к ней в пещеру за ёлкой.

— Но это же сказка, — прошептал он.

— А мне всё равно. Мне она нравится.