Мария Поступальская - Чистое золото

— Скоростное крепление… — начал Костя Суханов.

Но Андрей перебил его:

— Погоди… Вот я читал, в Ленинграде нашли такой способ отпалки, что газов почти не получается. Надо нам этот рецепт узнать. После взрыва приходится ждать самое меньшее часа два, а тут — пожалуйста: через десять минут можно приступать к работе.

Как всегда, хоть Андрей не говорил ничего забавного, всех насмешила его горячность.

— Ты что, уже в запальщики собираешься? — спросил Павел.

— Я сказал: весь цикл работ хочу пройти.

— Хорошая вентиляция лучше всего «мертвый период» сокращает, — заметил Николай Сергеевич.

С ним заспорили так яростно, что Лиза, поглядев на всех, засмеялась.

— Они всё о своей шахте! Да вы о чем-нибудь другом можете говорить? — тормошила она друзей.

— Каждому свое, — сказал Петр Петрович. — Вот мы, — он посмотрел на Сабурову, Новикову, Александра Матвеевича, — мечтаем, чтобы наши десятиклассники отличные аттестаты весной получили, чтобы школа вперед шла, неуспевающих не было…

— А товарищ Ион, наверно, об охоте загадывает, как бы медведя поднять, правда? — спросил Александр Матвеевич.

— Правильно говоришь, — серьезно ответил старый охотник. — Ползимы — самое время медведя бить. Он думает, что полночи прошло, на другой бок переворачивается, тут его и поднимают… У нашей охотничьей артели план большой, много пушнины надо сдать.

— Медведи не подведут, — сказал Николай Сергеевич, наполняя рюмки. — Твое желание, Ион Иванович, исполнится. Вот не знаю, как у меня… В прошлом году желал, чтобы дочка уехала учиться, — не сбылось… Не знаю, как нынче…

— Непременно сбудется, папа! — крикнула Тоня. — Только не сердись: не на исторический буду поступать, а в Г орный институт.

— Это я давно понял, не возражаю.

— А я все мечтала, что буду твои исследования о нашем крае читать, — пожалела Сабурова.

— Я их попутно напишу, Надежда Георгиевна!

— Нет, дружок, попутно хорошо не напишешь. Может быть, Татьяна Борисовна это за тебя сделает. Статью свою она недавно мне читала. Очень живо и интересно написано.

— Послали в журнал-то? — спросил Петр Петрович.

Новикова, у которой при упоминании о статье заблестели глаза, радостно и смущенно закивала.

— Ну, у всех мечты заманчивые, ясные. Не помешали бы нам только… — задумчиво сказал хозяин.

— Кто посмеет нам мешать? — задорно крикнула Лиза.

— Как бы к новой войне дело не повернулось…

— Что ты, отец! Зачем такое говоришь?

Побледневшая Варвара Степановна положила на стол ложку, которой раскладывала на тарелки заливную рыбу. Суровыми стали лица учителей и Каганова. Строго и ясно смотрели ребята.

— Зачем говорю? Затем, что Черчилль недаром свою фултонскую речь произнес…

— Нет! — вдруг срывающимся голосом заговорил Павел. — Не может быть войны… Не может! Пусть они там какие угодно речи произносят. А наш первый во всей стране человек сказал, что миллионы простых людей на страже мира стоят… Во всем свете народ эту муку терпел, не захочет больше!

— Он еще сказал, — тихо напомнил Петр Петрович, — что если и удастся господам поджигателям новый поход организовать, будут они биты, как двадцать шесть лет назад…

— А еще бы! — по-мальчишески взмахнул рукой Маврин. — Будет нужно — пойдем воевать за нашу шахту!

— За школу!

— За край!

— За Родину, товарищи, за наш Советский Союз!

— Ну, последние минуты старого года доживаем, — сказал торжественно Николай Сергеевич, — проводим его с честью! Хочу я выпить за все, что прошедший год принес нам хорошего, и за нас самих. Чтобы дальше успешно шла наша важная и нужная для страны работа.

— Ты так говоришь, папа, будто мы — знаменитые изобретатели или академики! — засмеялась Тоня.

— Разве не за нас товарищ Сталин в Кремле бокал поднимал? — строго ответил отец. — Помните его слова: «… за людей простых, обычных, скромных, за «винтики»…»

Все встали и выпили, а хозяин снова наполнил рюмки. Старые часы щелкнули и начали отбивать удары.

— С Новым годом!

— Ура!

— Здравствуй, Новый год!

— Ребята! — крикнула Тоня. — Давайте выпьем за наши общие желания, которые у всех одинаковы. Чтобы хорошо всем жилось! Чтобы кругом все строилось, крепло и росло! Чтобы Павлик получил аттестат и вместе со мною поехал учиться! Он ведь лектором, агитатором хочет быть! И чтобы Надежда Георгиевна была здорова!

— Правильно!

— Хорошо кончить школу, Паша!

— На много лет вам здравия, Надежда Георгиевна!

— Учите ребят наших!

Молодежь вскочила с мест. Все окружили Павла и Сабурову. Заварухин тоже поднялся и поднял вверх свой бокал. Лицо его просияло улыбкой.

А Сабурова смотрела на всех, слушала веселый гомон и думала о судьбах Тони, Павла, Новиковой, о своих бывших и будущих учениках, о юношах и девушках, живущих в больших городах и в широкой степи, у синего моря и в дремучих лесах — во всех краях большой, чудесной Советской земли.

1947–1950

Голец — гора с голой, не покрытой лесом, вершиной.

Знаковое золото — находящееся в породе в виде песчинок, небольших частиц. Подъемное золото — отдельные самородки, которые не требуют промывки породы.

Марал — сибирский благородный олень. Из молодых рогов марала — пантов — приготовляется ценное лекарство.

Заплотом в Сибири называют забор.

Штейгер — старое название помощника инженера, наблюдающего за работой шахты и ее техническим оборудованием.

Выката — доски и железные листы, по которым в шахте возят тачки с породой.

Транспортер — непрерывно действующее транспортное устройство для вывоза породы из шахты.

Таляки — участки с незамерзающей мягкой породой.

Девушка, в лесок пойдем и малины наберем.

Залом — прибитый течением к берегу реки лес, валежник, корни деревьев. Залом может образоваться и посередине реки.

Сырчак — небольшой круглый сырок, прокопченный над огнем.

Бункер — ящик с открывающимся дном.

Перфоратор — бур или отбойный молоток, работающий под давлением сжатого воздуха.

Сбойка — соединение.

Гидравлический способ вскрыши торфов — разрушение верхних слоев почвы мощной струей воды под высоким давлением.

Голимо золото — сплошное золото.

Раскомандировка — помещение, где люди получают наряды на работу, переодеваются, едят.