Пол Стюарт - Охотник на зоидов

Добравшись до дальнего конца моста, мы замираем. Трубы здесь поблекли, трубки проржавели. Роботы-маляры, верно, не заглядывали сюда уже много десятилетий.

На ржавых горизонтальных трубах толстыми слоями лежит пыль. Кое-где из них сквозь трещинки с шипением вырываются струйки пара или капает ледяная вода. Но несмотря на все это, трубы щедро украшены растениями. Здесь есть и трепещущие листья папоротника, и тонкие пики плаунка, мясистые, глянцевитые хвощи и широкие ленты воздушных ламинарий. А еще – целые клумбы серо-голубой травы, свободно развевающейся в восходящих воздушных потоках.

Вся эта зелень родом из зернохранилищ, биолабораторий и зеленых зон, размещавшихся некогда по всей Биосфере. Все они были разрушены зоидами, их содержимое рассыпано – и семена пустили корни везде, где только смогли. Самое интересное, что ни одно из этих растений не похоже на земные – те, что нам показывали Полумертвые. Судя по всему, они мутировали. И то же самое относится к животным…

Откуда-то совсем рядом доносится низкий рык. Вскидываю пульсер.

Следующее, что я вижу – огромное, в два моих роста, создание показывается из темноты. У него длинные руки, короткие ноги, а хвост примерно втрое длиннее туловища. Движения его медленные и тяжелые, при каждом шаге чудовище мотает головой из стороны в сторону, при этом грива тускло-синих волос разлетается, открывая единственный глаз.

Животное передвигается стоймя, перескакивая с ветки на ветку при помощи мускулистых рук и мощного хвоста. Через мгновение появляется еще одно такое же. Потом еще и еще, пока вся их колония не проходит мимо.

Притаившись в тени, смотрю на них с завистью: вот бы и мне перемещаться по трубчатому лесу с такой же легкостью!

Когда последнее создание скрывается в темноте, и низкий рык смолкает, сканирую окрестные растения на предмет чего-нибудь съедобного. Сканер вибрирует, когда его луч падает на мясистый хвощ, покрытый мелкой опушкой, выросший на воздуховоде.

Я легко выдергиваю растение, счищаю ножом грубую кожуру, режу на кусочки и предлагаю один Калифу. Он хватает ломтик передними лапками и вонзает в него зубы. Я тоже пробую. Поначалу кажется кислым, потом неожиданно вкус распускается сиропной сладостью, и мой рот наполняется покалывающим теплом. Я глотаю. Странное ощущение проходит по глотке и постепенно перемещается в желудок, наполняя его глубокой теплой сытостью.

Приканчиваю этот хвощ, затем выдергиваю еще дюжину, росших на соседних воздуховодах. Тоже очищаю и закидываю в рюкзак, на потом.

Калиф снова зарылся поглубже в мой комбез – ощущаю его маленькое тельце у груди. Маленькое и теплое. Живое. Словно второе сердце.

– А теперь надо найти место, где бы выспаться спокойно.

Через полчаса я его нахожу.

Это длинная цилиндрическая башня, отходящая вверх от перепутанного пучка силовых кабелей, высоко над боковыми дорожками и трубами. Включаю магнитное поле на подошвах и наколенниках и ползу вверх по башне. Добравшись до первого ряда вентиляционных кожухов, останавливаюсь и заглядываю внутрь.

Внутри генератор. Он гудит и вибрирует, но толстый слой пыли на кожухе ясно говорит мне, что он давно не обслуживается.

Вот и хорошо. Значит, рабочие зоиды сюда не заглянут. В самом машинном отделении места нет, но плоская крыша прекрасно подходит. Я карабкаюсь вверх.

Вытряхиваю спальный кокон и направляю на него наручный сканер. Кокон раскрывается с привычным вжик-вжик и укрепляется на крыше. Заползаю внутрь и ложусь на бок. Калиф располагается рядом.

Я закрываю глаза, и перед моим мысленным взором встает Лина. И Бронкс. И Дек. И все остальные. Все ли я сделал, чтобы их спасти? Или мне тоже следовало дать себя захватить в силовую сеть и оказаться втянутым в брюхо зоида-киллера вместе с другими?

Я не знаю этого. Но знаю, что остался один и угрызениями делу не поможешь. Мне надо найти друзей и выручить их во что бы то ни стало.

Должно быть, я уснул, потому что внезапно проснулся. Калиф тревожно верещит. Я лежу ничком, а кокон весь прогнулся, как будто на него что-то давит снаружи.

Что бы это ни было, оно просто огромно.

Калиф забился вглубь моего комбеза и молча дрожит. Я пытаюсь нашарить оружие. Пульсер, мины. Парализатор.

Снаружи доносится хлопанье крыльев.

С заряженным пульсером в руке встаю в коконе на колени, открываю его и выглядываю наружу. Вокруг башни на широченных крылах кружат огромные призрачные тени.

Их не меньше сотни. Может, и больше.

Маленькие красные глазки мерцают в полутьме. Над каждым черепом круто возвышается изогнутый костяной гребень. Описывая круги вокруг башни, твари всасывают воздух через вытянутые беззубые рыла. При этом возникают мощные вихри – от них-то моя палатка и ходит ходуном.

Я выползаю на крышу и смотрю на них, молча выписывающих вокруг башни круги и восьмерки. Мое появление их ничуть не смутило. Похоже, они смотрят только на свои огромные разинутые пасти, безостановочно всасывающие воздух. Его наполняют миллионы крохотных частичек – я могу различить это через визор. Это своего рода фосфоресценты.

«Блестящий поток», как зовем их мы, старьевщики. Они встречаются обычно рядом с источниками энергии – такими, как генератор в башне, на которой я стою.

За ними-то и охотятся эти создания. За «блестящим потоком». Это просто корм для них. Они продолжают втягивать воздух, а их огромные крылья поднимаются и опускаются. Медленно и размеренно. Завораживающе. И частицы «блестящего потока», который они заглатывают, заставляют их пасти светиться.

«Блескорылы», – приходит мне в голову. Я улыбаюсь. А что, подходящее название.

Часть их идет на посадку, и скоро на плоской крыше сидит столько же этих созданий, сколько остается в воздухе. Но число сидящих все растет.

Опускаю пульсер и наблюдаю, как они вычесывают друг друга, не обращая на меня никакого внимания. От них исходит запах раскаленной электропроводки, и он усиливается.

Калиф высовывает мордочку из комбеза и принюхивается. Его, похоже, блескорылы совсем не пугают. Да и меня, в общем, тоже. Странно, но присутствие целой стаи этих неторопливых, питающихся светящейся мошкой гигантов действует успокаивающе.

Где-то вдалеке сверкает голубоватая вспышка еще одного электрического разряда. В трубчатом лесу на мгновение становится светло. Проступают угловатые очертания пластиковых труб и гнутой арматуры. Их острые грани, впрочем, смягчены опутавшими их лианами и мясистыми хвощами.