Анна Антонова - Сердечный переплет

– Тебе нужна оригинальность или хорошая оценка? – поинтересовалась уязвленная мама.

– А возможно только одно из двух? – удивилась я. – Среднего не дано?

– Вот и придумывай среднее сама, – констатировала бабушка общее мнение.

Пришлось самостоятельно копаться в Интернете, выискивая достойное моего рассказа оригинальное растение. Хищный цветок венерина мухоловка был отвергнут за неэстетичность, баобаб – за излишнюю экзотичность, а любить какие-нибудь лианы или водоросли казалось совсем глупым.

Наконец я наткнулась на скромное комнатное растение с гордым названием «Клеродендрум Томпсона» и решила остановиться на нем. Выглядел цветок красиво – соцветие напоминало разбитые алые и белые сердца, что показалось мне очень символичным: прямо про нас с Денисом! Рос клеродендрум не где-нибудь в джунглях, а по-простому в горшке, так что при желании я вполне могла быть счастливой обладательницей этого чудо-растения и имела полное право его любить.

Несмотря на титанические усилия, результатом своей работы я осталась недовольна: рассказ получался сухим и не содержал в себе ничего, кроме скучных фактов – где растет, откуда взялся, что собой представляет да как поливать. Ноль эмоций и ни слова от себя, хотя я так и не смогла уяснить, как растение может быть любимым. Будем надеяться, что меня не вызовут и рассказывать про клеродендрум при всем честном народе не придется. В конце концов за урок успевают спросить не больше двух-трех человек, значит, вероятность того, что вызовут именно меня примерно один к десяти: в нашем классе училось тридцать два человека. Не так уж и страшно.

Следующим утром я специально не стала торопиться – решила проверить, осознала ли Ленка свою вину, хотя первым уроком у нас стояла как раз злосчастная биология. Однако когда я вышла из дома за критичные десять минут до начала первого урока, во дворе ее не увидела. Зато увидела кое-кого другого! Захотелось трусливо скрыться в подъезде, но я поняла, что Денис тоже меня заметил, и осталась на месте – позорно бежать у него на глазах было глупо.

Я смотрела на приближающегося Дениса, и сердце мое предательски защемило. Какой же он симпатичный! Это узкое лицо с вечно прищуренными серыми глазами и болтающейся над ними растрепанной русой челкой казалось мне милее отточенных черт всех признанных красавцев…

Мне казалось, Денис просто пройдет мимо – пара наших последних встреч явно не располагала к душевному общению, – но он целенаправленно двигался прямиком ко мне. Я заметалась – мне уже было плевать, что он обо мне подумает, – но убежать не успела. Подойдя, Денис как ни в чем не бывало бросил:

– Привет!

– Привет, – замороженно ответила я.

– В школу?

«Нет, на Луну!» – вертелось у меня на языке, но я подавила приступ сарказма и просто кивнула.

– Что так поздно?

Я нервно пожала плечами – бессмысленный разговор ни о чем начал меня утомлять, хотя я чувствовала: за этими словами явно стоит нечто большее, чем он хочет показать.

– Пошли тогда, а то опоздаем? – предложил он.

Я оглянулась – Ленки по-прежнему не было. Дальнейшее промедление означало опоздание, а звонить подруге при Денисе я не хотела, поэтому вынужденно согласилась:

– Пошли.

С минуту мы шагали молча, но, как я и предполагала, это оказалось временным затишьем.

– Давно тебя на катке не видно, – издалека начал Денис.

– А что мне там делать? – притворно удивилась я. – Во время хоккейных тренировок кататься нельзя, а посмотреть я и из окна могу…

Я спохватилась, поняв, что проговорилась, но он благородно сделал вид, будто не заметил.

– Притом я в этом вашем хоккее все равно ничего не смыслю, – небрежно продолжала я. – Десять здоровенных парней с палками наперевес гоняются на коньках за маленьким черным кружочком!

Денис проглотил даже это оскорбление и вдруг неуверенно спросил:

– Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Я проглотила очередную вертевшуюся на языке колкость – эти слова прозвучали непривычно тихо, робко и резко контрастировали с его обычной напористой манерой говорить обо всем громко и уверенно, чтобы это звучало истиной в последней инстанции.

– Пойдем на балет, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Куда? – ошарашенно переспросил Денис. – Какой еще балет?

– «Лебединое озеро», конечно, – я откровенно наслаждалась его растерянностью.

– На льду, что ли?

– Почему на льду? – на этот раз искренне удивилась я. – Обыкновенный человеческий балет, на сцене.

И, не дав ему опомниться, продолжала:

– А если серьезно: бросай свой хоккей, как договаривались!

– Ну, Ир, – опять непривычно просительно протянул Денис. – Ты пойми, что я не могу. Я же ребят подведу, а у нас скоро соревнования… Меня просто не поймут!

– Только я должна все понять, – мрачно кивнула я.

– Конечно! – обрадовался он. – Ты же у меня умница! Тем более, у нас Олимпийские игры недавно прошли, сейчас зимние виды спорта в приоритете…

– Во-первых, я не у тебя, а сама у себя, – оборвала я. – Во-вторых, не льсти слишком грубо. А в-третьих, ты Олимпиадой не прикрывайся: фигурное катание – тоже зимний вид спорта. Ты, между прочим, первый предложил бросить наши прежние увлечения, никто тебя за язык не тянул! И что получилось? Я честно бросила и хор, и танцы, а ты как махал клюшкой, так и продолжаешь!

– Понятно, почему ты скучаешь по хору и балету, – вдруг обиделся Денис. – У тебя же там поклонники остались! Там солист, здесь партнер…

– Ну знаешь ли! – разозлилась я, остановившись посреди дороги и совершенно забыв, что мы опаздываем в школу.

Так же резко притормозивший Денис вдруг повел носом и спросил:

– А теперь голову модно бензином мыть?

– Что? – задохнулась от возмущения я.

– Извини, я не в теме, – смутился он. – Вы ж, девчонки, вечно волосы то яйцом натираете, то в крапиве полощете, а то вообще собачьим шампунем моете…

– Лошадиным, – машинально поправила я, но тут же опомнилась. – После этого я вообще знать тебя больше не хочу! – гордо заявила я и, не оглядываясь, понеслась к школьным воротам со спринтерской скоростью.

Бегом несясь вверх по лестнице, я просто кипела от негодования. Опять он все мне испортил! Поговорили, называется, и помирились! Судя по тишине и пустоте школьных коридоров, первый урок уже начался, и я, явившись в класс после звонка, рисковала пасть невинной жертвой домашнего задания по биологии.

Перед дверью я остановилась, выдохнула и только после этого тихонько просочилась в класс. Биологичка Тамара Петровна, статная пожилая дама с длинными седыми волосами, собранными в хвост, мельком взглянула на меня, но ничего не сказала, продолжая изучать журнал. Это свидетельствовало о надвигающейся опасности, поэтому я мышкой шмыгнула за свою парту и затаилась.