Евгения Ярцева - Как нарисовать мечту?

Не прошло и недели, как Алена потеряла интерес к рыжему десятикласснику. И влюбилась, теперь уже точно всерьез, в старшего брата одноклассницы Вики, статного блондина с белозубой улыбкой и чемпионской осанкой. Он был спортсменом – занимался легкой атлетикой. Раз Алене посчастливилось вместе с Викой и ее братом прогуляться от школы до автобусной остановки. Он очень интересно рассказывал про спринт и рекордсменов в беге на сто метров: они срываются с места со скоростью сорок восемь километров в час и бегут почти так же быстро, как лошади или антилопы. Но гепарды, добавил он, дадут фору всем быстрым животным. Потом рассказал про кенийцев, которые всегда побеждают в беге на средние и длинные дистанции. Причем все эти бегуны принадлежат к какому-то малочисленному народу в составе Кении и приходятся друг другу близкими или дальними родственниками. А европейским спортсменам, если они намерены превзойти кенийцев или хотя бы с ними сравняться, нужно тренироваться в высокогорье, потому что там недостаточно кислорода, зато великолепных тренировочных центров – уйма.

Алена осторожно поинтересовалась, на что может рассчитывать человек, начавший заниматься легкой атлетикой, скажем, в ее возрасте.

– Ну, если есть талант… – протянул Викин брат. – Если упорно тренироваться…

По взгляду, которым он окинул Алену, можно было догадаться, что в ее случае даже самые безумные тренировки он считает бесполезными. И сильно сомневается, что она родилась на свет хоть с каплей таланта к бегу на любые дистанции.

Но Алена твердо решила испытать себя на спортивной стезе и заняться бегом. Перво-наперво купила потихоньку от мамы фирменный спортивный костюм. Не начинать же новую жизнь в старых тренировочных, в которых она ходит на физкультуру третий год!.. Она поставила будильник на полчаса раньше, вышла из подъезда затемно. Добежала до конца дома, завернула к пустырю, где стояли нелегальные гаражи, и к ней тут же с истошным лаем бросились собаки.

В то утро Алена на личном опыте узнала, что эти друзья человека в скорости не намного уступают гепардам и уж точно дадут фору антилопам. Заодно убедилась, что у нее самой спринтерские способности. Да что там способности – несомненный талант. Она и понятия не имела, что без всяких тренировок может так здорово бегать! Собаки гнались за ней по пятам; Алена поднажала, но они явно решили преследовать ее до победного конца. Алена одним духом обежала зону гаражей, стрелой промчалась мимо длинного здания автосервиса, пронеслась вдоль еще более длинного каменного забора и, не сбавляя темпа, свернула в проулок, через который можно было попасть во дворы жилых домов. Собаки поняли, что за ней не угнаться, и отстали. Алена, взбежав по ступенькам своего подъезда, в свою очередь, поняла, что заниматься легкой атлетикой ей решительно расхотелось.

К тому же Викин брат больше не появлялся на школьном дворе. Видно, отправился тренироваться в высокогорье. А новый спортивный костюм по традиции, отправился под кровать как еще одно неприятное напоминание – на сей раз о несостоявшейся спортивной карьере.

Итак, хотя Алена все время была в кого-нибудь влюблена, в контактах ее мобильника не было телефона ни одного мальчика. Кроме Сани Щелкунова.

Алена с Саней жили на параллельных улицах и состояли в запутанных полуродственных отношениях. А все из-за того, что Аленин прадедушка был женат дважды. Его первая жена, Санина прабабушка, тоже была замужем дважды. Когда на ней женился Аленин дедушка, у нее уже была дочь от первого брака, будущая Санина бабушка. Через год-другой после свадьбы Санина прабабушка, увы, умерла. Еще через два-три года Аленин прадедушка женился на Алениной прабабушке, которая удочерила Санину бабушку и родила Алениного дедушку. В результате Саню и Алену называли троюродными братом и сестрой, хотя, если разобраться, в кровном родстве они не состояли. Но их родители привыкли считать себя родственниками, вместе отмечали праздники вроде Восьмого марта или Двадцать третьего февраля, запихнули Саню с Аленой в одну школу и частенько их таскали друг к другу в гости, «чтобы дети общались». Так что те наобщались по горло и изрядно друг другу надоели. Влюбиться в Саню – нет, такое Алене и в голову не приходило.

Долговязый и сутуловатый, без малейшего намека на спортивную осанку, Саня имел прическу в стиле «взрыв на макаронной фабрике» и увлечение, к которому Алена даже при большом желании не смогла бы вызвать у себя интерес. Саня был завсегдатаем не то рок-, не то панк-клуба, не пропускал ни одного концерта, которые там проводились, и сам учился играть на электрогитаре. И уверял, что играет в настоящей рок-группе. Правда, Санина мама норовила развеять этот миф. Мол, такие же, как Саня, чудаковатые юнцы собираются в подвале, колотят в барабаны, наяривают на гитарах и синтезаторах не пойми что и воображают себя рок-группой. И жаловалась, что, когда он подключает гитару к комбику (так Саня именовал комбинированный усилитель), пол и стены вибрируют, а звук получается как у трубы архангела, который явится провозгласить начало Страшного суда. Поэтому рок-клуб, напичканный комбиками и чудаковатыми юнцами, представлялся Алене опасным местом. Она была уверена, что, переступив его порог, можно моментально и навсегда оглохнуть, а заодно нанести невосполнимый урон своему зрению, разок взглянув на мельтешение ослепительных ламп и прожекторов.

В детстве Саня был дурашливым и несусветно хулиганистым, но к девятому классу внезапно изменился. Сделался замкнутым и ироничным, так что никогда не поймешь, говорит ли он серьезно или прикалывается. В школе держался особняком – наверное, потому, что эпицентр его интересов находился в рок-клубе, – и игнорировал все общепринятое. К примеру, обычай надевать шапку и перчатки, выходя на улицу в двадцатиградусный мороз. Из-за этого руки его были в цыпках, а нос становился красным, как стоп-сигнал у автомобиля. На уроки он приходил в заношенных джинсах с дырками на коленях и растянутом шарфе, черно-белом, как пиратский флаг. Классная неустанно пилила его за дырки и требовала, чтобы он постригся. Саня выслушивал ее молча, с учтивым выражением, однако его молчание отнюдь не являлось знаком согласия. Он никогда не расставался с гитарой, приносил ее в класс и ставил рядом с собой у стены. Притом сидел за первой партой, выставляя напоказ свои джинсы и прическу-взрыв.

Его манера здороваться и прощаться тоже отличалась от общепринятой: сперва что-нибудь вякнуть и только потом бросить «привет», а вымолвив «пока», задать незначащий вопрос и, не дожидаясь ответа, отправиться своей дорогой. Если с ним заговаривали девчонки, вид у него делался как у героя из песни группы «Кино»: «Эй, прохожий, проходи, эх, пока не получил!» А когда он в своем пиратском шарфе шагал по темной улице, косясь одним глазом из-под волос, закрывавших пол-лица, прохожие и впрямь старалась пошустрей пройти мимо, будто опасались услышать: «Кошелек или жизнь!»