Мария Северская - Звезда корта, или Стань первой!

Бабушка старалась ее лишний раз не трогать – видела, что внучка приехала уставшая и измученная, понимала, что у нее что-то случилось, но молчала, ждала, когда та сама все расскажет.

Лишь однажды спросила, что Марго собирается делать дальше. Но когда внучка подняла на нее полные страдания глаза, замахала руками, мол, неправильно ты меня поняла.

– Гипс-то тебе когда снимать? – пояснила свой интерес бабушка.

– Недели две еще, наверно, – неуверенно ответила девушка.

– «Наверно», – передразнила ее старушка. – Сходи ко врачу, а то мало ли.

Марго промолчала. Ее лечащий врач остался в Москве. Как-то она совершенно не подумала, когда принимала решение уехать домой, что ей нужно периодически ходить к нему на осмотры.

– Ну вот что, – сказала бабушка, – завтра же с утра позвоню Нонне Викторовне, она в санатории работает, пристрою тебе к ней. Там ортопедическое отделение, я слышала, хорошее. Травматолог отличный. Заодно и на физиотерапию всякую походишь.

Девушка в ответ лишь вяло кивнула. А про себя подумала, что если бы ее тренер Федор Николаевич узнал, что его подающей надежды спортсменкой будет заниматься какой-то неизвестный травматолог, он эту самую спортсменку сразу бы собственноручно убил, чтобы не мучилась.

Но Федор Николаевич остался в Москве, куда Марго возвращаться не собиралась. Эта уверенность крепла в ней с каждым днем.

– Уходить надо вовремя, – повторяла она себе снова и снова.

Мысль, что можно спокойно, никуда не торопясь, выздороветь, восстановиться, снова набрать форму и потихоньку войти в прежний ритм, вызывала тошноту. Быть уже практически у самого финала и вдруг так глупо сойти с дистанции! Нет уж! Она не вернется. Такой уж она человек – либо все, либо ничего. И пусть в ее случае будет это самое «ничего», раз не сбылось «все».

– Ты бы хоть по городу, что ль, прошлась, – сказала ей однажды бабушка. – А то сидишь сиднем в своей комнате. Так и рехнуться недолго. Не понимаю, что вообще с тобой происходит, – выдала она, видимо, не выдержав неизвестности. – Всегда такая деятельная была!

– Да все со мной в порядке, – отмахнулась Марго. – Просто устала.

– А то я не вижу, как у тебя в порядке, – проворчала старушка и ушла на кухню.

Бабушка у Марго была мировая. Строгая, но справедливая. Ее все уважали, даже живущие через два дома соседи-алкоголики, с которыми воевала вся улица – очень уж любили они собирать у себя шумные компании.

Когда-то бабушка работала в местной администрации секретарем, многим успела помочь, чем было возможно, за многих замолвила словечко. А когда вышла на пенсию, занялась хозяйством, гусей развела, огород разбила и теперь лелеяла мечту купить корову.

– Мам, ну какая корова в городе?! – говорил ей ее сын – отец Марго.

– Ну какой Суздаль город?! – парировала она. – Большая деревня.

Тем не менее коровы пока не было, и за молочными продуктами ходили на соседнюю улицу, к очередной бабушкиной приятельнице, которую в свое время не остановил факт того, что Суздаль – все-таки город.

В это утро Марго проснулась рано. То ли выспалась уже, то ли разбудило что-то – она не поняла. Просто открыла глаза в семь утра, а больше заснуть не смогла. Поэтому, полежав немного в кровати, привела себя в порядок и спустилась вниз – на кухню.

Комната Марго находилась на втором этаже. Она была небольшой и недостаточно светлой – давали о себе знать окна на север и растущая на углу дома огромная липа, которую, в пару к березе, посадила еще бабушкина мама. Зато из комнаты имелся выход на уютную веранду, на которой вечерами так любила сидеть девушка. Тут стояло кресло-качалка – его когда-то купила для отца мама, но в итоге так полюбила кресло сама, что отец всего только пару раз и воспользовался этим подарком. После смерти жены он почему-то стал его избегать, во всяком случае, Марго ни разу не видела, чтобы отец в нем сидел. Сама же девушка это кресло обожала. В него можно было залезть с ногами, да еще и в плед закутаться – и сидеть так, например, с книгой или котом на коленях, хоть весь день.

Вот и в это утро она планировала тихонько прокрасться на кухню, налить себе чай, взять какой-нибудь йогурт и бутерброд и удобно расположиться в любимом кресле. Но не тут-то было. На кухне уже хозяйничала баба Нюра.

– Что-то ты сегодня рано пробудилась, – приветствовала она внучку. – Может, планы какие появились?

Девушка неопределенно пожала плечами:

– Какие у меня могут быть планы?.. – Уселась за стол и стала ждать, когда закипит поставленный на огонь чайник.

Бабушка как-то странно хмыкнула, но ничего не сказала, хотя по ее затылку Марго видела, что она еле сдерживается, чтобы не завести беседу на какую-то давно волнующую ее тему.

– Ну говори, ба, – устало произнесла внучка. – Все равно же рано или поздно не выдержишь.

– А что говорить? – тут же повернулась к ней старушка. – Больно мне на тебя смотреть, Рита! Прям сердце кровью обливается. Ходишь потерянная, ни с кем не общаешься, сидишь целыми днями в саду или в своей комнате, рассказывать ничего не хочешь. А я, между прочим, за тебя волнуюсь.

– Не надо за меня волноваться, – попыталась отговориться Марго. – У меня все отлично.

– «Отлично»! – передразнила ее баба Нюра. – Так отлично, что хоть вешайся. Переживаешь небось, что из-за перелома пришлось прекратить тренировки?

– Типа того, – кивнула девушка.

Старушка пожевала губами, словно собираясь с мыслями.

– А тебе не приходит в голову, что теннис уже сыграл в твоей жизни свою роль?

– Как это? – не поняла она.

– А вот так это. – Бабушка села за стол напротив нее. – Не думала о том, что эта страница твоей жизни уже закрыта и нужно двигаться дальше?

Сперва Марго хотела по своему обыкновению возмутиться, возразить, мол, нет, но, немного помолчав, проговорила:

– Думала. Но каким-то все тогда бессмысленным получается.

– Почему же бессмысленным? – возмутилась баба Нюра. – Все на свете происходит зачем-то, ради какой-то цели.

– Ну да, помню-помню, – хмыкнула на сей раз уже внучка. – Мы с тобой много на эту тему спорили. И что ты думаешь по поводу того, что я столько лет своей жизни угробила на дело, которое не принесло мне ничего, кроме разочарования?

– Ага, значит, я была права, не просто так ты приехала домой, что-то у тебя случилось, – словно самой себе сказала старушка. – Твои тренировки помогли тебе пережить смерть мамы, а это уже все окупает, не находишь?

Девушка отрицательно затрясла головой. Хотя бабушка была права, и эта мысль приходила в голову самой Марго неоднократно в последние дни. Но признать, что она тренировалась лишь ради того, чтобы пережить утрату, а не ради будущих побед, означало окончательно и бесповоротно признать свое поражение, а сделать это что-то мешало. Одно дело повторять себе разнообразные «уходя – уходи», и совсем другое – смириться.