Иосиф Ликстанов - Снайпер молотка

Так на одном из военных заводов, который не имел имени, а имел только номер, появился рабочий Малышев.

Зиночка Соловьева была секретарем комсомольской организации, и без нее, конечно, не обходилось ни одно молодежное дело.

В комнату комсомольского комитета, куда с увесистым мешком контргаек явился Костя, все плотнее набивались ребята с лопатами и кайлами. Зиночка озабоченно говорила: «А вот Иван Петров пришел, а вот Федя Кострицын явился, а вот Наташа Олесова» — и отмечала пришедших в списке, стараясь спрятать под шапочку то одну, то другую черную тугую кудряшку.

— Ребята! — крикнула она и вскочила. — Запомните, кто в какой бригаде будет работать. Едем!

Она бросилась в дверь, точно спасалась; все бросились за нею, а Костя вышел последним, но потом в суматохе его оттеснили к середине кузова пятитонной машины, и он ничего не видел, кроме спин. Как только машина тронулась, все запели, и громче всех Зиночка — ее голосок был острый, как шильце, и все высовывался из кучи других голосов. Машину трясло и качало, Костя за кого-то схватился, кто-то схватился за Костю, чья-то лопата больно уперлась ему в бок, но все-таки он сразу привык к этому шумному путешествию. Но вот машина стала раскачиваться с борта на борт, а потом сразу остановилась. Все повалились, засмеялись и начали прыгать на землю. Костя увидел строительство, над которым шефствовал весь город.

Справа и слева стояли кирпичные старые корпуса, а между ними, на большом пустыре, все кипело и снега совсем не осталось. Через весь пустырь был протянут полотняный плакат: «Построим цех „Б“ за двенадцать дней!» И Костя удивился: даже небольшие бараки в Румянцевке строились летом месяц-два, а тут построй-ка зимой меньше чем за две недели!

Человек с красной повязкой на руке показал приехавшим их участок. Зиночка крикнула: «Ребята, время дорого!» — схватила чье-то кайло и начала бить землю, и комсомольцы наперегонки взялись за работу.

— А гайки куда? — спросил Костя у Зиночки, так как ему стало совестно бездельничать.

— Ах, да! Совсем забыла. Пойдем скорее! Их ждут в цехе!

Они пробежали между двумя кострами, возле которых грелись шоферы, потом между двумя кирпичными цехами и очутились перед новой деревянной постройкой, такой большой, что она все загородила.

На этой постройке тоже был плакат:

«Принимай, фронт, подарок уральской общественности! Цех „А“ построен за тринадцать дней».

У Кости отобрали мешок, но он даже не заметил этого.

Присев на корточки, люди зашивали рамы больших щитов тонкими шелёвками в ёлочку. Работа простая, но Костя невольно рассмеялся. Человек, насмешивший Костю, тоже не походил на плотника. На голове у него была высокая каракулевая шапка, на носу — очки в прозрачной оправе, а лицо такое серьезное, будто он заколачивал золотые гвоздики. Но все равно он не умел. Он стукнул раз, и гвоздик ушел в дерево на треть; еще стукнул — очки съехали на кончик носа, а гвоздик лег набок. Тут Костя и засмеялся.

Поправив очки, человек строго посмотрел на него.

— Смеешься? — спросил он.

На всякий случай Костя сделал шаг назад, а женщина, которая пришивала шелёвки к этой же раме, назидательно заметила:

— Профессор вообще не любит критики.

— Нет, я не люблю глупого смеха… Он думает, что так легко забивать гвозди. Да?

— А то трудно! — пробормотал Костя.

— Ах, тебе не трудно! — воскликнул тот, кого женщина назвала профессором. — Покажи, как ты забиваешь гвозди, а мы посмеемся! — И он протянул Косте молоток.

— Попался, Малышев! — сказала Зиночка, которая вдруг очутилась возле Кости. — Проси извинения, и пойдем.

Но Костя, взяв молоток, присел на корточки, легким ударом прищепил гвоздик, хлопнул молотком и задержал его на шелевке.

— Ага, гвоздик-то выскочил! — воскликнул профессор. — Критиковать легче, чем дело делать. Где гвоздик, молодой человек?

Когда Костя медленно поднял молоток, оказалось, что шляпка ушла глубоко в дерево. Профессор недоверчиво поскреб ее ногтем.

— Гм… Гм… Один случай решительно ничего не доказывает! — заявил он. — Еще.

Прищепив три гвоздика, Костя быстро стукнул три раза, и все гвозди спрятались.

— Нет, вы посмотрите, что делает этот клоп! — восторженно закричал профессор. — Это абсолютно точный удар, это… это, вероятно, классик забивания гвоздей! — Приподняв над головой шапку, он протянул Косте руку: — Приношу искреннее извинение. Вы имеете полное право смеяться, когда я порчу гвозди. Где вы так научились?

— Когда бараки в Румянцевке строили, — сказал смущенный Костя, нерешительно прикоснувшись к его руке.

Люди, работавшие на обшивке щитов, столпились вокруг Кости. Он показывал им, как забивать гвозди, охотно стучал молотком и даже не заметил, что Зиночка куда-то исчезла.

— Да ведь мы уже с ним встречались! — послышался знакомый голос. — Я думал, что этот паренек умеет только драться, а, оказывается, он и полезное дело знает.

Рядом с Зиночкой, опираясь левой рукой на палку, стоял человек в шинели, тот самый, который сегодня утром помог Косте выбраться на тропинку Земляного холма. Конечно, это Зиночка привела его посмотреть, как ловко стучит молотком Малышев.

— Хорошо гвоздики заколачиваешь, — сказал он. — Мастерски делаешь. — Он обратился к Зиночке: — Нет, товарищ Соловьева, я не согласен с твоим предложением. На подшефном строительстве работников хватает, а вот в тарном цехе Северного Полюса паренек пригодится. — Он сказал Косте: — Завтра заводская комсомольская организация отправляет на Северный Полюс бригаду социалистической помощи. Хочешь поехать?

— А на Северном Полюсе Миша Полянчук работает? — спросил Костя, еще не веря своим ушам.

— Да, да! Он комсорг тарного цеха и бригадир передового участка, — сказала Зиночка.

— Значит, ты согласен? Включи, товарищ Соловьева, его в бригаду. Как твоя фамилия, парень?… Ну, вот и познакомились, Малышев. Покажи себя на Северном Полюсе. — И, кивнув головой, он ушел, прихрамывая и мягко постукивая палкой по деревянному полу.

— Это новый парторг Цека на заводе, Сергей Степанович Тагильцев, — пояснила Зиночка. — Он с фронта и очень, очень деловой!

Утром, еще в потемках, заводской автобус уехал на Северный Полюс. Пассажирами были ребята из молодежного механического цеха.

— А долго мы полярников, моржей-тюленей, будем на буксире тащить-вытаскивать? — спросил кто-то.

— Ребята, ребята! — вмешалась Зиночка Соловьева. — Я вас предупреждаю: не ставьте на Полюсе вопрос так, что мы приехали брать их на буксир. Это обидное слово. Полярники работают самоотверженно, но получен приказ, что нужно ускорить отправку продукции на фронт. Вот мы и едем помогать филиальским…