Мария Румик - Мир детектива Поля

– Хомяком.

– Человек, может, тоже не розочками пахнет, но это же не повод выгнать его из дома…

– А Джексона выгнали?

– Не совсем. Осенью у мамы развилась аллергия на Джексона. Она чихала весь октябрь и ноябрь. А в декабре её терпение кончилось, и она выставила клетку с Джексоном на террасу. Зимой температура там опускается до пятнадцати градусов, и я так волновался, что Джексон замёрзнет. А оказалось зря: этот вид хомяков прекрасно зимует даже при такой невысокой температуре. С тех пор я играл с ним только там, кормил и ухаживал, как вдруг стал замечать, что из серо-коричневого Джексон начал превращаться в белого! Выяснилось, что поскольку эти хомяки не впадают в спячку, они линяют, чтобы стать незаметными на снегу. Так что к январю Джексон стал совсем другим хомяком – белым, пушистым и очень шустрым. И вот тогда-то я прозвал его Джексоном – в честь первого человека в мире, который сменил цвет кожи с черного на белый.

Художник

Без Ваньки летние дни тянулись словно длинный караван верблюдов, пересекающих пустыню. Поль ждал возращения друга, как если бы ждал подарок к Рождеству. И когда момент встречи наконец настал, Поль с наслаждением отдался радости, которая овладевает каждым из нас после долгой разлуки.

Тёплый ветер взъерошивал белокурые волосы Поля. В лучах утреннего солнца они казались совсем белыми. Будто это не русский, а норвежский мальчик мчится к другу на велосипеде вдоль склонов фьордов. Чудилось, будто тень преследует Поля, пролетая рябью вдоль кустарников: поиграй со мной мной! Поль не слышал её, ведь вот-вот из-за поворота покажется знакомый холм, а затем и дом дорогого Ваньки… Но то, что предстало перед глазами Поля, было далеко от той картинки, которую он рисовал в воображении. Он заметил, что чемоданы хозяев стоят на лужайке перед входом в дом, а двери и окна распахнуты настежь. Мама Ваньки плачет, отец нервно мечется, а сам Ванька грустно ковыряется палкой в земле.

Поль остановился. В нескольких шагах он заметил рыжеволосого мальчишку и маленькую золотоволосую девочку. В руках у мальчика был альбом, и он деловито водил карандашом по бумаге. Полю удалось разглядеть рисунок – это была точная копия дома Ваньки. Он подошёл ближе и недружелюбно спросил у мальчишки:

– Что это ты делаешь?

– Зарисовываю место преступления, – невозмутимо ответил мальчик.

– Место чего? – переспросил Поль.

– Место преступления, – мягким голосом повторила девочка, – сегодня ночью наших соседей обокрали.

– А я зарисовываю место преступления – повторил мальчик.

– Мой брат – художник, – пояснила девочка.

– Не просто художник, – нахмурился мальчик, – а полицейский художник.

– Таких не бывает, – пренебрежительно заметил Поль.

– Да? – возмутился мальчик. – Тогда кто же зарисовывает фотороботы преступников?

– Это делают криминалисты, и они не зарисовывают, а составляют фотороботы 2 2 Первый полицейский, который начал это делать, не был художником. Им был французский криминалист Пьер Шабо. Это он придумал складывать из кусочков фотографий глаз, губ и носов портрет предполагаемого преступника, а затем фотографировал то, что получилось. .

– Хорошо, тогда я буду художником-криминалистом, – заявил мальчик.

Поль не хотел умничать, но так уж вышло, что он знал многое, и желание поделиться этими знаниями всегда оказывалось сильнее его.

– Но художников-криминалистов тоже не существует, – заметил он. – Зато есть судебные художники. Иногда во время суда в зал не допускают фотографов и журналистов. И тогда приглашают судебных художников – они зарисовывают сцены допросов и выступлений.

– Интересно, а если фотографов не пускают, почему художникам разрешают рисовать? – предположила золотоволосая девочка.

– Им тоже могут запретить рисовать, но запоминать же никто не запрещает, – пояснил Поль. – Вот они и рисуют потом картинки по памяти.

– Это же какую память нужно иметь! – восхитился мальчишка и мечтательно добавил. – Представляю, сколько на этом можно заработать…

– Ага, говорят, такие рисунки иногда даже коллекционеры и музеи покупают.

Кузя принялся рисовать с ещё б о льшим энтузиазмом.

– А как вас зовут? – как бы вскользь поинтересовался Поль.

– Это моя сестра Ульяна или Лу, а меня зовут Кузя, – не отрываясь от занятия представился мальчик.

– Лу – это такое имя? – спросил Поль.

– Лу – это сокращённое от Луны.

– А при чём здесь Луна?

Кузя словно ожидал этот вопрос. Он перестал рисовать и, напустив на себя важный вид, приготовился объяснять, потому что считал свою тягу к выдумыванию чудных имен и названий суперспособностью.

– Понимаешь, Ульяна очень любит космос, планеты и всё время разглядывает Луну в телескоп. Вот я и называю её Лу. Это первые буквы названия спутника Земли.

– А тебя как зовут? – спросила Ульяна.

– Меня зовут Поль.

– Вот это да! – воскликнул Кузя, подняв глаза. – Про Лу спрашиваешь, а у самого имя ещё необычнее.

Тут Поль рассказал новым друзьям историю своего имени, которую вы уже слышали.

– Значит, ты всё-таки иностранец, – подытожил Кузя.

– Нет, – обиделся Поль, – я же в России родился и здесь живу…

– Не обижайся на него, – вступилась за брата Лу, – Кузе нравятся скандинавские страны 3 3 К странам Скандинавии принято относить Норвегию, Швецию и Данию. , и в глубине души он и сам хотел бы быть норвежцем.

Поль удивился тому, насколько тонко эта маленькая девочка чувствует эмоции других людей, и тому, какая она умная для своих лет.

– Что же мы тут стоим?! – внезапно вспомнил Поль. – Ваньку же ограбили!

Аристократка

Когда новоиспечённые приятели подошли к месту происшествия, Ванька всё ещё рисовал палкой непонятные круги на земле.

– Всё в порядке, – успокоил он Поля, – ничего особенного не произошло. Сегодня ночью нас обокрали – вот и всё. Правда, папа сильно расстроился. Он держал в сейфе деньги на оборудование для больницы. Видно, воры знали об этом.

– И ты считаешь, что ничего особенного не произошло? – удивился Кузя.

– Это Кузя и Лу, а это Иван – мой друг, – представил друзей Поль.

Ванька протянул руку Ульяне, а затем Кузе.

– Понимаешь, Кузя, – философски начал Ванька, – в нашем районе и раньше случались кражи. Мама говорит, что не все люди хорошо живут, вот они и воруют от отчаяния и от тоски. А что такое отчаяние, Поль, ты не помнишь, случайно?

– Погоди, как же воры проникли в дом, если он был на сигнализации? – спросил Поль.

– Это вопрос к тебе и к твоей маме, – развёл руками Ванька. – Вы наверняка забыли включить её. А мой папа, между прочим, специально установил сигнализацию, чтобы деньги не украли.