Василий Галас - Мы ещё полетаем! Для детей среднего школьного возраста

Леплю орла из пластилина.
Не получается орёл.
Ну разве может просто глина
его означить ореол…
Леплю крыло, и хищный коготь.
Похоже. Птица. Но – не та.
Ну разве даст себя потрогать
орёл. Он – птицам не чета.
Я лепку попросту сминаю,
прочь отставляя пластилин.
Лепить орла – я понимаю —
ещё не выдумали глин…

Ахнул мир…
Снежинка полетела
с высоты
декабрьских небес.
Видит бог —
боялась, не хотела.
Но – толкнул в ребро
весёлый бес…
Смотрит мир —
снежинкой восторгаясь.
Как кружит
свободно и легко!
Будто век жила,
в полётах знаясь.
Прежний страх
упрятан глубоко.
Миг ещё…
Земля уж под ногами.
Сесть куда —
конечно не вопрос:
крошку ту,
знакомую с богами,
паренёк
в букетике унёс…

Вот и по снегу прогулка…
Белый вокруг беспорядок.
Вид моего переулка —
вид утончённых загадок.
Преобразившийся разом —
мир замечтался о чуде.
Стыло каштанам и вязам.
Хохлятся птицы – как люди.
Вот и стеклянные – лужи.
Холод вонзается в тело.
Руки в карманы поглубже —
и на душе потеплело.

Бездомный, жалкий,
мокрый, как щенок,
родня чужая
васильковым грозам,
наперекор
гаданьям и прогнозам,
нежданный дождь
твердит
свой зимний слог.

Замедляют люди ход.
В чём причина? Гололёд…
Не торопится никто.
Тише движутся авто.
Гибель – быстрая езда,
даже роста высота.
Глупость полная – спешить,
риск – паденье совершить.
Гололёдец – корка льда.
Где не знаешь никогда
поскользнёшься, упадёшь,
свой позор в пути найдёшь.
Не гони, не торопись —
дорога тебе коль жизнь.
Мал-помалу, не спеша,
проходи, песком кроша.
Жизнь сама растопит лёд,
прежней скоростью пойдёт.

Кап да кап – и всё хрустальней —
тешит новый звук с утра:
солнце бьёт по наковальне,
всей из злата, серебра.
Кап да кап – и всё прекрасней
небо в тёплой вышине,
и в ответ сильней и страстней
поцелуи дарит мне.
Кап да кап… Прокол в сугробе
получился в тот же миг.
Из него – небесной пробы —
нимб подснежника возник.

Едва лишь март покажет рожки —
везде ольховые серёжки.
Всех мира ценных украшений
они – свежей и совершенней.

Слабы морозы и безлики.
Теплеют солнечные блики.
Цветут ольховые серёжки.
Встают подснежники на ножки.

Весна? Весна гуляет мимо.
Красотке нравятся, вестимо,
и ей к лицу ольхи серёжки.
Купил бы кто ей эти крошки…

Подрался март с зимой – нет мира.
Кричала та: «Глупец! Транжира!»
Купил ольховые серёжки
весне, и – к платью – босоножки…

Ой хороша весна-картинка!
И да, она – чуть-чуть блондинка…
В ушах – ольховые серёжки.
Ей дарит март цветы в лукошке.

Зайчик солнечный вприпрыжку
по тропинке припустил.
Скок – на льдинки кочерыжку:
завтрак чуть не пропустил…
Сладкой занялся едою.
Кочерыжки – миг и… нет:
стала льдинка та водою —
высыхает мокрый след.
Зайчик солнечный не прочь бы
льдинок скушать… самосвал.
Мне бы краски – я точь в точь бы
крошку вам нарисовал.
Колобочек, нос горячий,
словно лучики усы.
Впрямь характерец ребячий:
выдаёт себя – косым.
Хоть и бегает вприпрыжку,
но не мне же вас учить —
как вам солнышка сынишку
от косого отличить…

Гляньте, весна у колодца —
будто молодка сама…
Тщетно устала бороться
с нею старуха-зима.
Видели? – первые лужи
посередине двора.
Словно оттаяв от стужи —
птички галдят, детвора.
Видите? – солнце не тонет
в тучах. Смутив небеса,
к нам простирает ладони,
с нежностью смотрит в глаза.
Видится: как воробьишки —
почки на ветках сидят.
Рады девчонки, мальчишки.
Солнцем сияет их взгляд.

Деревьев солнечных стена.
Все под крылом тепла.
И только ёлочка одна
от леса отошла.
Дрожит легонько поутру,
и ночи, и деньки.
Вздыхает, ёжась на ветру,
от боли и тоски.
Покой, уют в глуши лесной —
лишь о каких мечтать.
Укрывшись дубом и сосной,
и ей бы рядом стать:

ведь проще было бы вдвойне
расти среди подруг.
Но тут вся суть открылась мне,
её постиг я вдруг…
Беда корням и веткам, да,
всё говорит о том.
И донимают холода,
и вихрь сечёт кнутом,
и град и ветер ветки бьёт,
лиха гроза небес…
Но чести выше нет – берёт
с неё начало ЛЕС.

Неприглядная с утра была погода.
Но весна – оно такое время года:
ближе к полдню с неба солнце засветило,
словно лёгкую обиду нам простило.
Вот внезапно снова тучка набежала,
коготки свои от холода разжала:
заметелило… Мы ахнуть не успели —
в нас лохматые снежинки полетели…
Балерин тех не рассмотришь даже лиц —
лишь мгновения искусный танец длится.
Их высокое искусство занимает —
мне порханье мотыльков напоминает.
Снег в апреле – презабавная картина:
серых будней белым скрашена рутина.
Что-то очень уж апрель наш «демократит».
Чем зима ему за милость эту платит…

На бал весны, божественны,
пришли они, торжественны —
такие обстоятельства —
каштаны, их сиятельства.
Как на подбор, все – статные,
кудрявые, опрятные.
Одетые с иголочки.
Духи – с терпцою ёлочки.
А гляньте – как вальсируют!
В морях тепла глиссируют.
И впрямь – мечта весенняя.
Нам нет от чувств спасения…
Зелёные, великие,
синьоры ясноликие.
Они – как боги майские.
Цветы – как птицы райские.
Краса – невероятная.
Без слов – их суть понятная.