Дмитрий Лузгин - Побег

Однако в целом Димка недолюбливал детский сад не из-за воспитательницы, гораздо больше ему не нравилось жить по расписанию. По расписанию гулять, по расписанию есть, по расписанию заниматься, играть. Он не любил запах гороховой каши, которым детский сад встречал всех прямо с порога. Терпеть не мог тихий час. Спать днём ему казалось противоестественным. Но самым не выносимым было ждать. Ждать, когда же откроется калитка, войдёт мама, и воспитательница громко объявит – «Дима, за тобой пришли!». Но всё же пропустить этот момент Димка никак не мог, и поэтому, задолго до часа икс, занимал место у окна и ждал. Калитка была высокой, в ровень с забором, выше роста взрослого человека, и закрывалась на массивный металлический засов.

«А вдруг мама не может справиться с замком» – переживал Димка, когда её долго не было.

Иногда мама задерживалась очень сильно. И тогда Димка чувствовал, как предательски накатывается скупая мужская слеза, как горло удушающее сжимает комок и он, как самые маленькие малыши из ясельной группы, начинал реветь. Но тихонечко, так, чтобы никто не услышал…

Автобус подъезжал к остановке, Димка хотел сделать ещё один отпечаток, но мама потянула за руку на выход.

II

На улице было уже почти светло. После тёплого салона Димку пробрал озноб.

– Холодно, – простучал он зубами.

– Ничего, сейчас согреешься, – подмигнула мама.

Они подходили к высокому, дощатому забору детского сада. Одна часть забора уходила к входу во двор, параллельно тротуару, а другая перпендикулярно вправо. Димка знал, что на боковой стороне есть один очень секретный секретик. Там, за летней верандой, как раз на площадке Димкиной группы, в заборе отодвигалась доска и можно было наблюдать за тем, что делается на «гражданке».

Димка мимоходом глянул в сторону секретика. Так и есть, доска была отодвинута, и в заборе чернела узкая щербатость.

Впереди на дороге показался автобус.

– Ох, – занервничала мама, – наверное пятёрка.

Дело в том, что маме ещё долго предстояло ехать на работу, в центр города. Обычно она отводила Димку до самого детского садика и передавала его воспитателю из рук в руки, но сегодня мама явно спешила.

– Сыночек, Димуль, – взволновано заговорила она, присев перед Димкой на корточки и глядя прямо в глаза. – Добеги пожалуйста сам, и скажи воспитательнице что ты пришёл.

– Хорошо, – обескураженно, но с готовностью согласился Димка.

– Мне очень нужно на этот автобус, я сильно опаздываю, понимаешь?

Димка кивнул головой.

– Дойдёшь?

– Да.

– Только обязательно сразу скажи что ты пришёл, – сказала мама, уже поднявшись на ноги. Легонько подтолкнула сына в сторону калитки, и осторожным бегом поспешила назад, в сторону остановок.

Мимо прогудел двигателем автобус с цифрой пять на лбу. Это был любимый Димкин автобус. С дополнительными тонированными окнами по бокам крыши, с большими, выпуклыми фарами впереди и огромным, покатым воздухозаборником сзади, похожим то ли на шлем римского воина, то ли на золотистую каску пожарного. На этом же автобусе Димка вместе с мамой и папой ездили и в горсад, и в цирк, и в гости. Даже на вокзал или в аэропорт тоже было нужно ехать сначала на пятёрке.

Димка остановился. Понаблюдал как мама, перебежав дорогу, вошла в заднюю дверь автобуса, проводил его взглядом, погрустнел, развернулся и пошёл в садик.

III

Калитка, как и всегда по утрам, была открыта. Димка вошёл во двор детсада, огляделся, прошёлся взглядом по корпусу, и в одном из окон своей группы узнал массивную фигуру воспитательницы. Она стояла спиной к улице и, по своему обыкновению, постукивала кулаком по подоконнику. Димка совсем сник. Внутри что-то неприятно заскребло, заскрежетало и навалилось тяжестью. Вдруг как никогда захотелось выскочить обратно за забор, и бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от детского сада. Но Димка опустил голову и нехотя направился ко входу. Безвольно поднялся на крыльцо, взялся за ручку двери, немного повременил и с усилием приоткрыл дверь. Пахнуло гороховой кашей. Димка скривился и отпустил ручку. Пружина вернула дверь на место, раздался хлопок. Он отпрянул, и попятившись, невольно спустился с крыльца. Глянул ещё раз в окно, в котором стояла фигура. Пусто. Пробежался взглядом по остальным окнам. Воспитательницы не было, никого не было. Димка, озираясь, ещё раз огляделся, остановил свой взгляд на открытой калитке, часто-часто взволнованно задышал, и… решился.

Выглянул за калитку. От остановки в его сторону шли родители с детьми. Тогда он, что есть духу, побежал по двору к веранде рядом с заветной доской в заборе. Побежал так, что даже ветер засвистел в ушах. Однако бежать пришлось неожиданно долго. Ему казалось, что вот-вот кто-нибудь окликнет, вот-вот кто-нибудь крикнет – «Стой!». Но никто не окликнул, не крикнул, и Димка наконец-то оказался на веранде. Спрятался за деревянным полустенком, опустился на корточки и опёрся спиной о лавочку. Отдышался. Позади послышались голоса. Димка развернулся, посмотрел в щёлку. В корпус вошли несколько детей и взрослых, стихло. Он осторожно встал, не отрывая взгляда от дверей садика медленно зашёл за веранду. Теперь его никто не мог увидеть. И Димка, почти перестав дышать, приблизился к отодвинутой доске в заборе.

За забором жизнь текла своим чередом. На остановке стояли люди, кто-то куда-то спешил, по дороге то и дело проезжали машины. Димка выдохнул, перешагнул левой ногой через нижний брус забора, дёрнулся и застрял.

Дёрнулся ещё пару раз, никак. Попытался вылезти назад, но не тут-то было. Выпасть назад тоже не получилось, щель в заборе оказалась слишком узкой.

Как же так, ведь он отчетливо помнил как летом, под дружный хохот детей, на секунду вылезал в неё и сразу залезал обратно. Как многие другие друзья-приятели из его группы проделывали тоже самое, даже девочки…

Но то было летом. Сейчас Димка был в мохнатой и толстой шубе.

– «Вот те, на те, приехали, где не ждали», – повторил он папину фразу.

Вдруг ясно представилось, как кто-нибудь найдёт его застрявшего в этом заборе, а потом всё расскажут маме. Конечно можно было бы сказать что он решил наоборот, залезть через дырку в детский сад, но ситуации глупее невозможно было представить.

Димка огляделся, немного подумал, осторожно протиснул голову в щель, сделал несколько коротких вдохов-выдохов и со всей неистовостью накопленных за все долгие пять лет жизни сил, рванулся наружу. Спустя мгновение почувствовал, что лежит на снегу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.