Татьяна Эдельвейс - Перемены

– Ну, не знаю… Моя знакомая работала на складе, а теперь летает на мотодельтаплане. Вроде бы, как показывает перелётным птицам маршрут. Что-то такое, – привёл в пример Нолину Мэтьюз.

– Ну, у меня более приземлённые увлечения, – Инесса не стала скрывать своих занятий, – Роллербол, например.

– Ты катаешься на роликах! – пришёл в восторг Мэтьюз.

– Иногда ещё на мотоциклах. Мотокроссом слегка увлекаюсь. И то, и другое помогает выкинуть из головы дурные мысли. Вот только, в последнее время, в клуб почти не хожу, – Инесса не стала уточнять почему. Мэт не придал значения последней фразе: «Я тоже! И на роликах, и на мотоцикле. У нас, конечно, роллердрома нет, и полигон не велик, но разогнаться есть где». Разговор пошёл бодрее. В какой-то момент он снова зашёл о работе.

– В Роуэн с ночёвкой отправляют, но, как понимаю, на роллердром мне не попасть. Не стоит и дёргаться. Постоянно приходится от чего-то отказываться, – Мэтьюз старался не позволять своим желаниям разыгрываться, чтобы невозможность их исполнения не портила ему настроение.

– Ты уже давно бы мог там побывать, – Инесса не видела в этом проблемы.

– Мы не летаем в Роуэн, оно и хорошо. Не переношу длительные перелёты. Неприспособленный какой-то, – был недоволен сам собой дежурный, – Три часа, не больше… А завтра два по пять будет. Четыре с половиной… Эх, а вдруг нам «Баклашку» вместо «Эска» оставят? Это что значит, я работать не смогу?

– Ну, почему сразу так? Привыкнешь.

– Это вряд ли… Ну, четыре-пять, в принципе, продержусь. Главное, чтобы беспосадочных, за море, не было. Ох, накликаю сейчас себе…

Инесса промолчала.

– Думаешь, накликаю-таки?

– Нет.

– А чего тогда молчишь?

– Всего на одну фразу не ответила… Тоже не люблю за море ездить, останавливаться в незнакомых местах, есть очень мрачные.

– Вот и я о том… А какие это в наших краях места «Очень мрачные» есть? – стало любопытно Мэтьюзу, ведь если Инесса и летала за море, то, главным образом, на их берег.

– Энерджен, – назвала одно гостья, – Маленькие серые неказистые здания и сплошные буераки вокруг, болота. Такое впечатление, что над ним всегда тучи висят. Ты уж извини.

– Не извиняйся. Самому не нравится… Вроде бы туда большие самолёты не летают, разве что в экстренных случаях. Глухое место. Как тебя туда вообще занесло? – Мэтьюзу подумалось, что не просто так.

– Рейс до Роларна был, но… вмешался Джерими. Знаешь такого, наверно? – Инесса рассказывала спокойно и словно с грустью. Дежурному стало любопытно: «Как же не знать? И что он сделал?»

– Да ничего особенного: отвёл самолёт в Энерджен и скрылся. И зачем?

Мэтьюз не стал отвечать.

– Теперь ты молчишь, – заметила ему Инесса, хотя ответ ей и не требовался.

– И как он себя вёл на борту? – чуть притихнув, полюбопытствовал Мэт.

– Тихо. Пассажиры не поняли, почему мы на самом деле сменили курс. И… он очень учтивый.

– Любопытно.

Инесса больше ничего не добавила.

– Чего загрустила? – заметил дежурный.

– Ничего. Я не загрустила, – не дала ответа гостья.

– Загрустила, я же вижу.

– Просто задумалась.

– Грустные воспоминания, сожаления? – Мэтьюз поймал себя на мысли, что этот вопрос лишний. Однако, Инесса не рассердилась: «Ничего существенного». Мэт замолчал, чтобы не ляпнуть не того.

– Вы не боитесь перемен, так легко меняете профессии – ты и Джерими, – после паузы, продолжила беседу гостья.

– Не так уж. Я вообще не хотел менять, пришлось… Хочешь свою сменить? – дежурный решил, что причина её грусти в этом, но она ответила «Нет».

– Наверняка хочет, только не сознаётся, – подумал Мэтьюз. Он мог ошибаться, но остался при своём мнении.

– Скоро посадка. Ты, наверно, часто бываешь в этом аэропорту?

– Чуть ли ни каждый день.

– Проводишь до буфета после разгрузки? – попросила Инесса.

– Конечно… А почему после разгрузки? – Мэт прежде не задерживался у самолёта.

– Ну, как же? Надо сделать отметку, что груз доставили, и его приняли, – пояснила дежурная, – Разве не знал?

– Сколько формальностей. Надо, так надо, – Мэтьюз вдруг поймал себя на мысли, что для него перерыв сократиться, – Погоди. Потом ведь погрузка сразу начнётся. Выходит, у меня останется только минут двадцать свободного времени. Досадно.

– Да ладно, ты всё равно ничего не делаешь, – сказала прямо Инесса, – И я тоже. Купим чего-нибудь и перекусим в полёте, если уж очень захочется. Вполне можно обойтись без этого.

– Ты прямо, как мои приятели говоришь. Мне чай нужен, голова уже тяжёлая. Сейчас, – дежурный прошёл в кабину, – Слушайте, у меня перерыв сократился вдвое, могу в буфет не успеть.

– Это вопрос к Антеру. Он тебя переназначил, когда график уже утверждён был. Изменят его не раньше, чем через три месяца, я полагаю, – Крайну было всё равно.

– Ага. Как график менять, так нельзя внепланово, а как переназначать, так можно, – возмутился Мэтьюз и, сложив руки, прислонился к стенке.

– Не ной.

– Не ною. Купишь?.. Крайн. Нет, Ллойд, – Мэт облокотился на другую стенку, – Чёрный шоколад и орехи с солью.

– Ну, – отозвался помощник, – Куплю.

– И чай… холодный.

– Он разве помогает?

– Не знаю, не пробовал. Горячего всё равно нет.

– Лимонад брать?

– Есть лимонад.

– Ладно.

– Деньги потом отдам, – Мэтьюз повернул на выход.

– Эй, – задержал его Крайн, – Снижение через десять минут. Вели не ходить по салону.

– Сам скажи, – дежурный закрыл за собой дверь. Ллойд тихо усмехнулся, а Крайн вообще никак не отреагировал на слова Мэтьюза.

Через полчаса их самолёт совершил посадку. Дальше дела пошли в привычном русле. Обратный рейс прошёл так же спокойно, только дежурному показалось, что их гостья осталась грустной. Он не мог понять, в чём дело, но его тоже одолела необъяснимая тоска. Мэтьюз не пошёл к Антеру говорить о графике, решив повременить, забрал мотоцикл со внутренней стоянки аэропорта и уехал домой. Неспокойно было не только ему. Тревожиться были известные причины и у Ллойда. Он, как и Мэтьюз, надеялся, что завтра утром, когда они вернутся к работе, беспокойство пройдёт.

На следующий день загрустившие действительно взбодрились. Крайн и Мэтьюз болтали в комнате отдыха, когда в неё зашёл Ллойд. Сегодня Мэт снова был штурманом, поэтому ему не нужно было идти в самолёт раньше товарищей. Командир вспоминал прошлые полёты в Роуэн: «воздушные пробки» подобные дорожным, близколетящие самолёты и очереди на посадку.

– Что-то я этого не припоминаю, – у Мэтьюза были другие воспоминания. Ллойд присел на край дивана.

– Ты помнишь какие-нибудь пробки в воздухе? – задал ему вопрос Мэт.

– Нет, но так ведь нас, как участников соревнований вне очереди сажали, – помощник прекрасно помнил все немногочисленные полёты в Роуэн.