Татьяна Эдельвейс - Перемены

– Участниками мы только один раз были. Как я мог проморгать пробку во второй и третий раз? – штурман считал, что Ллойд подыгрывает приятелю и хотел загнать его в угол.

– А что ты вообще мог видеть на подлёте? Ничего. Ты каждый раз летел пассажиром и висел на спинке впередистоящего кресла, – напомнил ему тот, – Ну, теперь из кабины посмотришь и убедишься. Но лично мне это не нравиться смотреть, как в трехстах метрах от тебя летит чужой самолёт… Откуда знать, что там за болваны?

– Да брось, – Крайну нравилось подобное зрелище, – Неужели ты считаешь, что все остальные, кроме нас, полные идиоты? Не спорю, попадаются, но…

– Я и не говорю, что все, но всё же попадаются.

– Трёхстах? – с сомнением посмотрел на Ллойда Мэт.

– Да, дистанцию сократили в этом году, – сообщил тот, – Инструкции ещё летом обновили.

Мэтьюз охватило волнение, и он встал с кресла: «Нет, я сейчас же пойду к начальнику и откажусь. Я не могу лететь».

– Не один ты не можешь, – Ллойда тоже одолевал страх, – Я к начальнику ходил, он отказа не принял… Издевается что ли? Наверно, решил устроить мне терапию по методу «Клин клином вышибают». По прибытию скажет «Ай, молодец, Ллойд! Переборол себя! Не страшно больше на У-4 над Скрэлом летать?». Тьфу!

– Ну, мне-то терапия не нужна. Меня, глядишь, и снимет с рейса, – всё равно хотел идти к начальнику Мэт.

– Мэтьюз, – удержал его словами Крайн, – Ты же летал в Роуэн, всё же нормально было.

– Так и дистанция куда больше была.

– Но это неопасно. Воздушное движение организованно чётко. Тебе понравится: твоё место – за моим, вид отличный. В кабине – красота: светло, свежо, белые стены и чёрные приборные панели – гармоничный контраст. Кресла: сядешь и вставать не хочется. Просторно, но и не пусто, – расписал командир, – Я ещё вчера посмотрел.

Штурман замолк, понимая, что обращаться к начальнику бесполезно.

– Идёмте, что ли? – Крайн встал с дивана, и они пошли на поле. Мэтьюз обогнал товарищей, желая прийти к самолёту первым и задать вопрос Инессе. Той не оказалось на улице, и он взбежал по трапу. Дежурная оказалась на кухне. Мэт не замедлил спросить её, правда ли дистанцию сократили до трёхсот метров. Она подтвердила слова его товарищей. Штурман хотел выйти на воздух, но путь преградили Крайн и Ллойд.

– Ллойд, ты говоришь, самолёты летят в трехстах метрах друг от друга, а в каком направлении? В одном и том же? – поинтересовался Мэт, это имело большое значение для него.

– И в одном и том же, и навстречу, и поперёк, – без шуток ответил ему помощник.

– Ну, нет. Я выхожу, – штурман попытался прорваться к трапу. Ллойд преградил ему дорогу: «Мэтьюз, триста – это же минимум. Многие самолёты летят гораздо дальше. Ты и не заметишь их, как в прошлый раз».

– Да?.. – штурман посмотрел ему в глаза.

– Мэтьюз, ну, что ты стоишь тут? Иди, посмотри, какое у тебя замечательное место, – дернул приятеля за руку Крайн. Тот, как на поводу, зашёл в кабину: «Оу!» – и сразу сел в кресло. Крайн и Ллойд остались стоять у входа.

– Ну? Я же говорил, что тебе понравится.

Мэтьюз развернулся к товарищам и сказал: «Ещё бы понять, как это работает».

– Ты уж, пожалуйста, пойми, не хотелось бы уронить марку. Представители «Лазурита» заявили, что могут доверить перегон своего самолёта только самому опытному экипажу, – командир прошёл к своему месту.

– А неопытный будто перегнать не сможет, – к слову сказал Мэт, хотя вроде бы «Лазурит» их похвалил.

– Ну… видимо боятся, что поцарапают. Движение всё же плотное, – Крайн сел в кресло.

– Поцарапают? – штурман представил, как такое может получиться и задумался, насколько это может быть правдой, учитывая минимальную дистанцию. Ллойд захлопнул прочную металлическую дверь. Мэтьюзу стало не по себе: «Ллойд, а зачем ты дверь закрыл? Как же мы узнаем, что в салоне происходит?»

– Там без нас разберутся. У тебя там связь с салоном есть, не прозевай, а-то до нас не достучатся, – немного сурово заметил ему помощник и прошёл на своё место.

– Кстати, вместо номера, нам дали комнату отдыха на ночь, – сообщил Крайн, – Лично я рад – привычная обстановка.

– Надеюсь, она похожа на нашу, – штурман попытался унять волнение. Вскоре их самолёт поднялся в воздух. Мэтьюз внимательно следил за действиями товарищей. Ллойд стал ощущать на себе его пристальный взгляд и оглянулся.

– Знаешь, Ллойд, ты выглядишь, как… как настоящий пилот, – выдал штурман.

– Ну, спасибо, – помощник не слишком-то обрадовался, – А прежде не похож был?

– Да нет. Ты, конечно, и есть… То есть, я хотел сказать… – Мэтьюз запутался в словах. Крайн помог ему выразить мысли: «Мэтьюз хотел сказать, что обычно ты выглядишь шарахнутым лётчиком, а сегодня – цивилизованным».

– Ясно, – на это Ллойд не обиделся.

– А давайте позвоним кому-нибудь, – заскучал штурман.

– Нет, – не разрешил Крайн. Мэтьюз не стал спорить, он уже заинтересовался другими вещами: «Обидно: приходится дежурить на своей частоте, в то время, как на другой идёт интересная передача… Он и телевиденье ловит. Мне б домой такую штуку. Красота».

– Да, действительно, штурвал очень красивый, – услышал Мэт голос командира.

– Я про приёмник.

– А я про штурвал.

– У кого что.

– И в самом деле. Ллойд, а что у тебя?

– Всё, – далеко не так задорно ответил помощник.

– Всё? А-а, в смысле… всё-всё я молчу, – замолк командир.

– Да нет, я в другом плане. Хотя не спрашивай.

– Хорошо, полетим молча, – Крайн перестал беспокоить Ллойда вопросами. Помолчав некоторое время, командир спросил штурмана: «Мэтьюз, а ты почему ничего не говоришь?»

– Я слушаю в оба уха, – отозвался тот. Крайн хотел было его похвалить, но он пояснил: «В одно – нашу частоту, в другое – прямую трансляцию с мотогонок. Фу, я проехал бы лучше».

– Мэтьюз, не отвлекайся, – сделал замечание командир.

– Я и не отвлекаюсь.

– Немедленно выключи посторонние передачи.

– Эх. Ну, хорошо… Крайн, можно я выйду? – попросился Мэтьюз.

– Зачем? – не хотел отпускать его командир.

– У меня от волненья разыгрался аппетит. Я быстро проглочу что-нибудь и вернусь.

– Я думал, от волненья он у тебя пропадает.

– Я тоже так думал.

– Ну, ладно. Сходи ненадолго.

Мэтьюз, ни слова больше не говоря, вышел. Через некоторое время, Крайну стало казаться, что он слишком уж задерживается: «Отпусти Мэтьюза, потом и не дождёшься», – думал он. Тот же разговорился с Инессой. Взяв себе пакет солёных орехов, штурман, не желая возвращаться в кабину, заговорил о мотогонках. Инесса хоть и любила покататься на мотоцикле, гонок не смотрела, поэтому вскоре говорить по данной теме стало нечего. Тогда Мэтьюз уверенно заявил: «Тебе надо менять работу».

– Зачем? – поразилась дежурная.