Екатерина Хозяинова - Стихи и рассказы о животных

Каждый день Неля выгоняла гусей пастись на берег. Однажды там появилась большая бродячая собака, погналась за гусыней, затем набросилась на Нелю. И снова Тега смело встал на защиту. Шипя и хлопая крыльями, он бил, нападал на пса, и тот ретировался. Неля увидела в своём Теге настоящего защитника.

Гуси любили эти прогулки и охотно щипали зелень, искали в намытом водой песке какие-то ракушки… Интереса к воде, к счастью, серые не проявляли и на реку не уплывали. А вот погулять по чужим огородам им, ой, как нравилось! Стоило маленькой пастушке чуточку зазеваться, и они уже «собирают там урожай».

Особенно часто они наведывались в хозяйство тётки Белохи. Ухоженный, со множеством гусиных вкусностей, да ещё и не огороженный от реки, огород так и притягивал к себе гусиное семейство. Гуси нещадно трепали, щипали, топтали всё растущее в огороде тёти Шуры. Тега, как истинный вожак зорко наблюдал за всеми, всегда шествовал во главе своего стада.

К осени гуси стали совсем взрослыми. Крупные, крепкого телосложения, с оранжевыми клювами и ногами, хорошо развитыми крыльями… И однажды они во главе с Тегой неожиданно поднялись в воздух и улетели со двора. Случился целый переполох. Испуганная Нелина семья не знала, и никто не подсказал, что крылья птицам надо бы подрезать. Все думали, что потеряли их навсегда.

Маленькая пастушка бежала по улице, и, плача, громко звала: «Тега, Тега!» И вдруг, раздалось громкое гоготанье, и Тега появился в конце улицы, ведя за собой стадо. Вожак не подвёл подружку и вернул всех домой.

Приближались холода. Неотвратимо наступало время забоя гусей. С этой целью пригласили дядьку Васю Перца. Именно он исполнял роль резника и забивал свиней, бычков и даже коров для всей улицы. Дети слышали об этом и побаивались его. И Неля сразу поняла, зачем он пришёл к ним. Для неё это было страшным ударом. Да, гуси лишили её возможности играть со сверстниками, ей часто доставалось за их набеги на чужие огороды, доводили до слёз… Но они стали друзьями! Особенно дорог Тега!

Словно чувствуя беду и понимая ситуацию, он жался к Неле, как будто теперь он просил у девочки защиты, тревожно глядел ей в глаза, беспокойно гоготал… И Неля, сжав кулачки, со слезами на глазах, решительно сказала своей грозной тёте Марии: «Тегу я Вам не отдам! Я не буду есть мяса гусей, пусть вам больше достанется. Но Тега будет жить! Он мой друг, мой защитник». Она крепко обняла и прижала к себе доверчиво застывшую в объятьях птицу.

Тётка удивлённо посмотрела на гусака, племянницу… И увидела в её глазах такую решимость и отчаяние, что сердце её дрогнуло, тётины глаза, может быть впервые, потеплели. Она сдалась под натиском и великодушием маленькой защитницы. И гусак Тега остался жить!

– Ма-ам, а у Мурочки будет отдельная комната?

– Какая ещё комната? – раздражённо спросила мама. Она перекладывала вещи из шкафа в коробки, сортировала их, морща лоб.

– Ну, мам, ты же говорила, что теперь у всех будет по комнате: у вас, у Миши, у меня… А у Мурочки?

– Что ты болтаешь! Иди, займись чем-нибудь, не мешай. О, Господи, послезавтра переезд, а ничего ещё не собрано!

Катя подхватила кошку, потащила её в свой угол. Та вырвалась из рук, прыгнула на стул; села, недовольно облизывая задравшуюся шерсть. Девочка по-взрослому поджала губы и горестно вздохнула:

– Что за жизнь! Папа кричит, мама ругается, даже ты злишься! – она наклонилась к Мурке, погрозила ей пальцем. – Ты же белая домашняя кошка, а не пантера какая, значит, должна домашниться, а ты по стульям прыгаешь и хвостом метёшь!

Катеньке только четыре с половиной, она ещё не понимает всей важности исторического момента. Невероятный поворот сюжета привёл к тому, что семья Никишиных, ничем не примечательная, никакого блата не имеющая, безнадёжно застрявшая в хвосте неподвижной квартирной очереди уже больше десяти лет, вдруг получила в своё владение роскошные трёхкомнатные апартаменты. Никишины ютились в маленькой квартирке старого полубарачного четырёхквартирного дома с печным отоплением и холодной водой.

В единственной комнате среди шкафов стоял диван, на котором спали мама с Катей, и раскладушка для двенадцатилетнего Миши. Папа ночевал в кухне на широкой лавке. Иногда мама ночью уходила к нему, они недолго там возились, тихо разговаривали, часто ругались тоже шёпотом. Ничего им не светило. Даже в хорошие времена их зарплат еле хватало «на прожить», поэтому об ипотеке нельзя было и мечтать; пожилых родственников, жаждущих завещать им своё жильё, тоже не наблюдалось.

***

…Каким ветром занесло тогда крупного столичного чиновника на их забытую Богом улицу, можно только гадать. По телику говорили о какой-то правительственной программе типа «Долой трущобы». Может, так и было задумано.

Вельможа лишь ткнул пальчиком в доисторическую халупу и вопросительно поднял бровки домиком, как ему тотчас доложили: «Да, мол, последнее позорное пятно, уже распределены новые квартиры… торжественное вручение ключей… на этой неделе…»

Конечно, эти новые квартиры предназначались совсем другим людям, важным и нужным, но играть в опасные игры со столичным начальством мэр не пожелал. Уже в среду при стечении прессы и телевидения, обалдевшим от счастья и неожиданности Никишиным торжественно вручали документы и ключи от новенькой «трёшки» в хорошем доме. Когда они пришли осматривать своё сокровище, то просто потеряли дар речи: откуда им было знать, что эта квартира предназначалась для племянницы самого… даже страшно вымолвить кого! Поэтому и ремонт имела соответственный – матовый, под дуб, ламинат; натяжные потолки, испанскую облицовку. А тут ещё подсуетился местный предприниматель – на волне ажиотажа тоже попал в телепрограмму: одарил счастливую семью Никишиных новенькой мебелью (со складов неликвида) – это ж какая реклама!

Чиновники гнали события галопом: на воскресенье был назначен торжественный переезд в новые хоромы, опять же с телевидением и прессой, вечером репортаж по центральному каналу, а в понедельник утром – доклад в столицу: ваше, мол, указание выполнено. На сборы времени почти не оставалось, тем более что главу семьи постоянно таскали по разным кабинетам: то оформлять документы, то репетировать торжественную речь перед телекамерами – что и как говорить, кого благодарить и какими словами, соблюдая при этом субординацию. Вся подготовка к переезду легла на его жену. Брата Мишку после школы прогоняли на улицу, чтоб не путался под ногами, а Катя слонялась по квартире, приставала к маме и страшно ей мешала. Впрочем, она мешала всегда и всем, потому что историю её рождения мама очень ярко описывала одной фразой: «Сначала я не заметила, а потом было поздно…»