Татьяна Эдельвейс - Заморье

– Цены меняются, суммы не будут оставаться такими, как при первоначальном подсчёте, на первом складе, – заметил ему Альф, едва успев уловить суть.

– Вот поэтому ты должен следить за ценами… на всё.

Альфред отмахнулся.

– Но надо ведь выяснить откуда берутся недоимки.

– Это и так понятно: испорченные продукты, производственный брак – всё не может быть идеально. Плюс какой-нибудь рабочий сунет что-нибудь себе в карман или обронит, но это мелочь. Главное, казнокрадов нет.

– Для тебя да, это пустяки, но не для папки. Тебе придётся следить за всем этим, если я ему вот так же всё объясню, – похоже, Андриан угрожал.

– За этим пусть на местах следят, – не воспринял Альф.

– Поэтому ты и пересчитываешь всё за нашим главным счетоводом, хоть и казнокрадства нет? Я скажу батьке, и ты будешь пересчитывать за всеми, вообще все расчёты один вести станешь, – заговорил напористей Андриан. Альфред задумался: «…Чего ты добиваешься?»

– Уменьши сборы на десятую часть, – потребовал Андриан.

– Вот дались тебе эти сборы, – вздохнул Альф, – Он не согласится.

– А ты не спрашивай, уменьши и всё. Кроме селян, никто не заметит… Давай, внеси поправку.

– Он же меня поймает на этом, – отпирался Альфред.

– Ну, пожурит, да и только…

– Ладно…

– Сегодня к вечеру, чтобы было готово.

– Эй!

– Давай, делай, – прихватив свой лист с расчётами, Андриан, вместе с Гербертом, быстро удалился. Орвин проскочил из пустого общего зала в коридор и скорым шагом ушёл как можно дальше от своей комнаты. Остановившись, он объяснил слуге: «Я так-то наказан и без надобности не могу покидать свою комнату, но я должен вести приготовления к пиру – это пока единственный повод выйти. И я повышаю тебя до оруженосца».

– Значит, теперь у Ронса нет причин на меня сердиться? – всё вспоминал разговор у складов Герберт.

– Забудь ты о нём.

– Но ведь я могу снова с ним встретиться.

– Он ничего тебе не сделает, я же уже говорил.

– Он меня пугает… Почему ты не принял его, он же обучен?

– Потому что мне нужен тот, кто умеет держать язык за зубами, а лучше всего это умеют селяне. Они-то знают, чего стоит взболтнуть лишнее. Правда, Герберт? – дал хоть какое-то объяснение Андриан.

– Ну… Да, конечно. Но ты всё равно лучше не доверяй мне никаких секретов, – Герберт не хотел знать никаких тайн, тем более орвина.

– Про снижение сбора никому ни слова, ясно? – велел тот. Герберт кивнул.

– Ну, надо готовиться к пиру.

– И что мне делать?

– Эх… наверное, ничего, – у орвина не было для новоявленного оруженосца дела.

– Можно, я тогда до дома сбегаю? – попросился тот.

– Сбегай. Возвращайся к ужину, – разрешил Андриан и пошёл по своим делам. Герберт повернул на лестницу. В село он отправился пешком.

В эти часы все работали в поле, поэтому оруженосец не собирался идти до самого дома. Он свернул с главной дороги на тропу, идущую вдоль изгороди окружающей поле. Подойдя поближе к родителям, Герберт остановился у ограды: «Мам! Папка!»

– Что выгнали?!

– Нет!

– Сам сбежал?!

– Нет! Меня до дома сходить отпустили!.. Где Айван?!

– На другом поле был! – за Айваном никто не следил. Герберт перелез через забор и прошёл по меже на соседнее поле: «Где Айван?»

– Сбежал, прячется, – ответил знакомый, – Шёл бы ты отсюда, пока беду на нас не навлёк.

– Какую? И почему вообще?

– Схватят нас ещё за укрывательство.

– Укрывательство меня? Я ничего не натворил, чтобы меня разыскивать. Меня просто отпустили домой на пару часов, своих проведать, – объяснил оруженосец своё появление, – А те всадники вообще не за мной приезжали. В общем-то ничего и не случилось, шума больше.

– Хорошо, если так. Скажи Айвану, когда найдёшь, пусть на поле возвращается, я за двоих работать не собираюсь.

– Ладно, пойду, поищу… – Герберт направился к сараям, проверить то укромное место, где они чаще всего прятались, – Айван, ты где?! Выходи! Тебя никто не ищет!

Беглец вышел из укрытия не сразу: «Точно не ищут? А тебя?»

– Не ищут, точно.

– А ты чего тогда один?

– Гуляю… Тебя на поле ждут.

– Ещё подождут. Гуляешь значит? Нормально, – Айван оценивающе посмотрел на наряд оруженосца.

– Я как будто виноват, что орвин меня на службу взял.

– Это чего, бархат, золото? – Айван принялся за всё хвататься.

– Испачкаешь. Руки убери, – одёрнул его Герберт.

– Эдакий ты недотрога стал.

– Мне нельзя в грязном ходить, я же теперь оруженосец… вроде как, – Герберт понимал, что до настоящего оруженосца ему далеко.

– Ты же просто слугой был.

– Сначала да.

– Слушай, а для меня в замке дела не найдётся? – хотел чего-то подобного Айван. Герберт пожал плечами: «Лучше не ходи туда, там небезопасно».

– Но ты же при орвине служишь, разве он не обеспечит безопасность?

– Мне, наверно. Но мало ли куда ты можешь попасть.

– Ты просто не хочешь мне помочь.

– Я, конечно, могу спросить насчёт тебя, но вряд ли из этого выйдет что-то хорошее, – вздохнул оруженосец.

– А ты всё-таки спроси, – настаивал Айван.

– Ладно, но, если что-то получится не так, как ты хочешь, я не виноват.

– Хорошо. Пойдём вместе.

– Не стоит. Я спрошу и, если что, позову тебя, – хотел уберечь Айвана от неприятностей Герберт. Но тот не верил: «Нет, вместе. А-то ты и спрашивать не станешь, наврёшь мне».

– Послушай, ты же не знаешь, как там всё устроено. Я и сам-то недавно понятия не имел. Всё не так, как мы с тобой представляли, поэтому будет лучше, если я поговорю с Андрианом с глазу на глаз, – пытался убедить Айвана оруженосец.

– С Андрианом? Ты что с орвином по-свойски разговариваешь?

– Ну, не то, что бы…

– Чего тогда и бояться? Спросим его, если «Нет» – уйду домой, да и всё.

– Эх… Ладно.

– Тогда идём? – спешил Айван.

– Я свободен до ужина, куда торопиться? – хотел погулять Герберт.

– Это ты можешь праздно шататься, а мне придётся вернуться на поле. Я не собираюсь.

– Ладно, пошли.

Селяне направились к замку, огибая село – Айван не хотел, чтобы сейчас, совершенно не вовремя, его позвали на поле.

– А все эти вещи потом возвращать надо, если вдруг выгонят? – поинтересовался он.

– Только безрукавку, остальное – подарки, – Герберт поймал на себе изумлённый взгляд Айвана.

– Это за какие такие заслуги?

– Между нами говоря, торговцы таким образом перед орвином заискивают… – тихо проговорил Герберт, – Но… тебе не стоит на это рассчитывать. Как я понимаю, такие подарки часто не делают: нельзя привлекать излишнее внимание орвина, иначе ему и всем вокруг станет совершенно ясно, что ты – просто подхалим. Потеряешь уважение. К тому же всё это дорого стоит.

– Знаешь, если тебя вдруг прогонят, можно будет что-нибудь продать.