Келли Джордж - Отель «Хартвуд». Самый лучший подарок

– Давай же! Начни с этого! – Тилли сунула ей маленькую коробочку, завёрнутую в коричневую бумагу и перевязанную бечёвкой. – Скорее бы ты увидела, что там!

«ОТ ТИЛЛИ И МИССИС ТОРГИНС» – гласила бирка из коры.

Мона медленно распутала бечёвку и сняла бумагу. В коробке лежал передник с вышитым на кармане крохотным кривобоким сердечком.

– Я подумала, что пора тебе обзавестись передником своего размера, – заявила Тилли.

Это была правда: нынешний передник Моны был впору белке, а не маленькой мышке, и она частенько в нём путалась.

– Его сшила миссис Торгинс, а сердечко вышивала я, – гордо продолжила Тилли.

– Он… Он… – Передник был идеален, и кособокое сердечко тоже, но Мона не могла вымолвить ни слова.

– Я знала , что тебе понравится, – улыбнулась Тилли.

Мона начала надевать передник, но Тилли сказала:

– Нет-нет, примеришь потом. Лучше продолжай открывать свёртки, пока ужин не начался.

Так Мона и поступила. Среди подарков был пирог с сырной крошкой в черничном соусе от мисс Колючклз и свёрнутый в трубочку лист коры от Кибелы.

Это была песня, которую написала ласточка, – та самая, которую она пела Моне в день, когда они подружились.

Даже Жиль кое-что подарил Моне – личную подписку на «Шишкину прессу». «Чтобы не попадалась за чтением экземпляра отеля. Он – только для гостей», – объяснил он, но Мона была уверена, что видит в глазах ящерки весёлый огонёк.

Когда мышка развернула последний свёрток из стопки, мистер Хартвуд подошёл и поставил перед ней ГРОМАДНЫЙ подарок, который не был упакован из-за своего размера.

Это был саквояж из скорлупки лесного ореха, совсем как тот, что она потеряла осенью, спасаясь от волков. Вот только прошлый саквояж достался ей от родителей, и её папа вырезал на нём сердечко. У этого же были застёжки в форме сердечек.

– Он не заменит тот, что вы потеряли, – сказал мистер Хартвуд, – и не для путешествий этот саквояж. Но в нём храните всё, что насобирали, ведь «Хартвуд» – вот истинный дом ваш.

Мона ахнула. Саквояж был прекрасен: идеально отполированный, он даже источал насыщенный и сладкий ореховый аромат.

– Ох! ОХ! Спасибо! – сказала она.

Эти слова показались ей самой недостаточными. Но Моне было нечего подарить барсуку в ответ – да и остальным тоже.

Однако мистер Хартвуд только взмахнул лапой:

– Так, с подарками закончили. Садимся, кто куда. Ведь наконец-то дождалась нас вкусная еда!

И хотя Мона пыталась насладиться особым ужином дня святого Спячкинса, её мысли то и дело возвращались к подаркам. Никогда у неё не было такого количества чудесных вещей. Если бы она только знала, то приготовила бы подарки им всем. Она надеялась, что они это понимают.

Позже, когда они с Тилли вернулись в свою комнату, мышка аккуратно сложила все подарки в новый саквояж. Кроме передника – она вертела его в лапках, завязывая тесёмку различными узлами, а потом снова развязывая.

– Так мой брат делал. Только он играл не с подарками, а с упаковкой. Он был совсем маленьким. Вот бы… – Тилли на миг погрустнела.

Мона не знала, что сказать, и потому просто повесила передник на стул, чтобы надеть его завтра.

Затем белка откусила большой кусок пирога с жёлудями и спросила:

– Тебе понравились подарки?

– Понравились? Я от них в восторге, – сказала Мона. – Но…

– Но что?

– Я ничего не подарила мисс Колючклз, Кибеле и мистеру Хартвуду. И тебе ничего не подарила… Я не знала…

– Я думала, что ты знаешь о святом Спячкинсе, иначе сказала бы, – сказала Тилли. – Это не какое-то правило, нет. Но мы всегда обмениваемся подарками.

Мона почувствовала, как ухнул вниз её желудок:

– Всегда?

Тилли пожала плечами:

– Ты же не знала. И это не так уж и важно.

И всё же, забираясь в постель, Мона волновалась. Пусть Тилли, кажется, и поняла, но что же остальные?

«Я должна всем что-то подарить», – решила мышка. Но что? Она не была певицей, как Кибела. Или поварихой, как мисс Колючклз. Ей даже не с кем было объединиться, как сделали это Тилли и миссис Торгинс. Но она всегда полна идей. Она что-нибудь придумает.

С этой успокаивающей мыслью Мона наконец-то заснула, и снилась ей мышка в пижаме и шапочке, которая несёт саквояж из ореховой скорлупки с сердечком, набитый подарками.

Утром всё ещё шёл снег – даже сильнее, чем раньше, – и Мона вспомнила предупреждение сурка.

Она рассказала о нём мистеру Хартвуду за завтраком, но он только рассмеялся:

– Голова в тумане у сурка – потому-то от него одна тоска. Предсказывать любят сурки, но от правды они далеки. Так говорил мой дедушка. Не слушайте их предупреждения. Кроме того, – добавил мистер Хартвуд, – еды у нас предостаточно, а для счастливой зимы большего не нужно.

– Кроме сыра, – сказала мисс Колючклз, помешивая стоящий на плите суп новой ложкой. – В кладовой ничего не осталось. Видимо, вчера мы съели больше, чем я думала.

– Я сделаю заказ в Беличьей службе доставки, – пообещал Жиль: теперь, когда миссис Торгинс спала, к его обычным обязанностям на стойке регистрации добавились и дела по хозяйству. – Сыр понадобится, когда проснутся те, кто впал в спячку.

– Беличья служба доставки? – шёпотом спросила Мона у Тилли.

– Крупнейшая служба хранения и доставки во всём Папоротлесе, – объяснила белка.

Жиль продолжал:

– В конце концов, мы должны держать марку, даже если новых гостей не ожидается. И, безусловно, мы ждём муравьёв-плотников. Предполагается, что они прибудут сегодня, чтобы начать работу над новыми номерами для насекомых.

– В этом и прелесть, которая отличает зимний сезон: отдыхай и подновляй, пока гости смотрят десятый сон, – сказал мистер Хартвуд. – К слову о снах, я и сам сегодня собираюсь вздремнуть. – Это было неудивительно: в конце концов, мистер Хартвуд был барсуком, а барсуки, хоть и не уходили в спячку по-настоящему, зимой становились очень сонными. – Я уверен, вы и сами справитесь со всем как-нибудь.

Мона тоже была в этом уверена. Как-никак, Тилли же сказала, что зимой не происходит ничего интересного.

Бесспорно, тем утром ничего интересного и не произошло. Жиль даже нашёл время вставить в рамку и повесить копию обзора в «Шишкиной прессе», – и отполировать рамку три раза! Довольно скоро наступили сумерки. Номера были чисты, и Мона только что закончила сметать снег с балконов на ветках. Она продрогла и сделала небольшой перерыв, чтобы согреться у камина в лобби и подсушить сырой от снежинок передник.