Татьяна Никандрова - Зови Меня Златовлаской – 2

Я нервно переступила с ноги на ногу и продолжила:

– Короче, я недавно узнала, что одна моя знакомая тайно влюблена в тебя.

– Да? И кто же? – Антон повернулся ко мне, и в его глазах зажегся интерес.

– Я не могу сказать, это секрет.

– Секрет – это, когда ты молчишь и не заикаешься о том, что в меня кто-то влюблен, – возразил Антон. – А теперь, раз сказала "а", говори и "б".

Боковым зрением я видела, что Ада уже расстегнула рюкзак Булаткина и медленно кладет в него кепку.

– Это… Лиза Арсеньева, – вдруг осенило меня.

– Ой, не… – вздрогнул Антон. – Она же это… Лысая как моя коленка. Я как-то, знаешь, в этом плане традиционно мыслю, волосы люблю.

Лиза была девчонкой, которая в том году ни с того ни сего пришла в школу поле весенних каникул с бритой головой. Прям под ноль. С нашей класснухой тогда чуть приступ не случился. Арсеньеву даже повели к директору, но проку в этом не было: косы-то обратно не пришьешь.

– Так у нее за лето волосы немного отрасли, – продолжала веселиться я.

– "Немного" не поможет. Надо, чтобы много отрасли. Очень много.

– Ну, на нет и суда нет, – пожала я плечами.

Моя миссия была выполнена. Кепка благополучно перекочевала из сумки Ады в рюкзак Антона.

В кинотеатре друг, конечно же, обнаружил свою пропажу и уставился на нее так, будто она была доказательством существования инопланетной жизни. Выдержав небольшую паузу, Ада театрально всплеснула руками и сказала:

– А я что говорила? Ну, Булаткин, ну, растяпа! А еще на меня бочку гнал!

– Честное слово, не понимаю, как так вышло, – растерянного хлопал ресницами друг. – Тупо получилось. Ада, извини меня.

– Я подумаю! – Калинина сложила руки на груди и высоко задрала подбородок.

От меня не укрылось то, как едва уловимо подрагивали при этом уголки ее губ. Женское коварство в действии. Получите и распишитесь, Антон Евгеньевич.

После просмотра кино мы съели по пончику и отправились домой.

– А ты пойдешь в субботу на митинг? – вытирая с лица сахарную пудру, поинтересовался Антон у Ады.

– На какой митинг? – не поняла она.

– На котором Макс выступать будет. Он тебе что, не говорил?

Муслимов был сыном видного политического деятеля нашего города и сам по окончании школы тоже подался в политику. Вступил в партию и даже собирался стать депутатом. Макс был хорошим оратором, поэтому меня не удивило, что ему доверили выступать на митинге. А вот Ада выглядела ошарашенной.

– Нет. Не говорил, – медленно произнесла она. – Как думаете, почему?

– Забыл, наверное, – предположила я.

– Вряд ли, – нахмурилась Ада. – Это на Макса не похоже. Когда он должен был толкать речь перед ветеранами на девятое мая, все уши про это прожужжал, а тут взял и забыл. Нет-нет.

Ада сделалась молчаливой, и едва мы дошли до ее дома, попрощалась. Затем Антон проводил меня, по дороге рассуждая о существовании домовых. Иначе объяснить чудесное возвращение своей кепки он не мог.

– Я вчера вечером сказал: "Домовой-домовой, поиграй и отдай". И вуаля: сегодня кепка у меня в рюкзаке, – на полном серьезе заявил он.

Я с трудом подавила смех, но переубеждать парня не стала. Не рассказывать же ему, что его таинственного домового зовут Ада. Женскую солидарность никто не отменял.

В кармане запиликал телефон и на экране высветилось "любимый". Я махнула рукой Антону на прощанье и побежала к качелям, чтобы, сидя на них, поговорить с Ревковым.

– Златовласка, – раздался хрипловатый и такой родной голос в трубке. – Ты мне снилась сегодня.

– Правда? – мой рот растянулся в улыбке. – И что же я там делала?

– Все ты там правильно делала, – рассмеялся Влад.

– Как ты? – с теплотой в голосе спросила я. – Как работа?

– Хорошо. Сегодня договорились записать "фит" с одной певицей, скоро запускаем трек в работу.

– То есть вы совместно с ней запишете песню? – перевела я на русский его слова.

– Ага. Это поможет нам обменяться аудиториями, да и трек обещает быть классным.

– А что это за певица?

– Марианна Подольская… Может, знаешь ее? – по его голосу я поняла, что он пытается побороть зевок.

– Марианна три шестерки? – не поверила ушам я.

– Что? А, ну да, вроде у нее такой ник в Инстаграм.

Раскачиваясь на качелях, я резко остановилась, затормозив ногами об землю. Услышанное неприятно удивило меня. Подольская была довольно знаменитой начинающей певицей. Красивая, стильная, яркая. С огромным количеством подписчиков в соцсетях. Вряд ли бы на свете нашлась девушка, которая обрадовалась бы сотрудничеству своего парня с этой Марианной.

– Почему именно с ней? – неожиданно резко спросила я.

– Не знаю, так продюсеры решили, – равнодушно отозвался Влад. – А что, она тебе не нравится? Слишком попсово, да?

– Жутко попсово, – скривилась я, хотя, положа руку на сердце, не слышала ни одной ее песни.

– Эх… Платошка тоже так говорит. Ну ладно, посмотрим, что из этого выйдет, – вздохнул Ревков. – У тебя как дела, Златовласка?

– Хорошо. Купила платье на день рождения.

– Красивое? Присылай фотку.

– Красивое, но фотку не пришлю, – заявила я. – Лучше сам приезжай и посмотри.

– Саш… – я прямо через телефон почувствовала, как он по привычке запускает пальцы в шоколадные немного кучерявые волосы. – Мы же с тобой обсуждали. Кстати, ты решила, как будешь праздновать?

Я еле удержалась, чтобы вновь не начать его уговаривать приехать. Не хотела быть слишком навязчивой.

– Ничего особенного не планирую. Утром, наверное, посидим с родителями. Вечером приглашу ребят в гости.

Мы поговорили еще немного и попрощались. Общения с ним мне всегда было катастрофически мало. Влад уехал в Москву спустя месяц после того, как мы начали встречаться. Я была влюблена в него весь прошлый учебный год, и только мечта быть его девушкой сбылась, как он укатил в столицу строить свою музыкальную карьеру.

Отношения на расстоянии оказались более сложным делом, чем я предполагала вначале. Я всегда ждала от Ревкова чуть больше звонков, сообщений и внимания, чем он мог мне дать. Влад был центром моей вселенной, занимал девяносто процентов моих мыслей, и тоска по нему порой сводила меня с ума.

Раньше я всегда снисходительно относилась к девушкам, которые были одержимы своими отношениями. "В жизни слишком много интересного, чтобы зацикливаться на каком-то парне," – однажды сказала я своей приятельнице, которая находилась в активной фазе любовной лихорадки.

Тогда мне было легко рассуждать таким образом, ведь я не знала Влада. А теперь, влюбившись в него, я и сама стала такой же "невменяемой". Его имя стало моей молитвой. Его карие глаза затмили для меня солнце. Его голос стал самым приятным звуком на свете.

Еще немного понежившись на солнышке, я побрела домой. В моих планах были чипсы, сериал и чай со льдом. С этими ребятами я проводила б о льшую часть своих летних вечеров.