Татьяна Никандрова - Зови Меня Златовлаской – 2

"Ангелы зовут это небесной отрадой,

черти – адской мукой, а люди – любовью"

Генрих Гейне

Раньше я никогда не задумывалась о том, что такое уродство. Не моральное, а физическое. Видное издалека и сразу. То, которое бросается в глаза собеседнику и заставляет его сочувственно отводить взгляд. Я всегда с пониманием относилась к людям с дефектами во внешности. Не пялилась и не акцентировала на этом внимание.

Но спокойно относиться к уродству легко, когда ты видишь его в другом человеке. А вот если оно отражается в зеркале, становится страшно. Собственная уверенность вдруг оказывается очень зыбкой, и внутренний стержень надламывается.

Я лежала в светлой просторной палате и смотрела в потолок, по которому, резвясь и танцуя, бегали солнечные зайчики. День за окном был на удивление ясный и, кажется, теплый. Из-за этого контраст внешнего мира с моим внутренним состоянием становился более явным.

"Солнечный зайчик – это всего лишь отражение солнечных лучей. А солнце, оно никуда не девается. Еще не было ни одного дня, чтобы оно не встало на востоке, понимаешь? Моя любовь к тебе, как солнце. Она всегда будет рядом," – прозвучал в голове голос Влада.

Но его не было рядом в момент, когда я больше всего в нем нуждалась. В момент, когда моя судьба свернула на другую линию жизни. И теперь, когда я лежу в больнице, сгорая от тоски и бессилия, его тоже рядом нет.

Я моргнула, и одинокая слезинка, скатившись по моему виску, затерялась в волосах. Возможно, у любви действительно много общего с солнцем. Она греет, радует и дает надежду. Но порой это чувство похоже на страшный недуг. Любовь – это боль. И чем сильнее любишь, тем больнее.

В ушах по-прежнему звучал давящий скрежет тормозов, глухой удар и чьи-то крики, которые доносились со всех сторон. Все случилось настолько быстро, что я даже не успела осознать произошедшее. Я отключилась почти мгновенно. И, наверное, оно к лучшему, ведь я почти не помню физической боли. Память сохранила только металлический вкус крови во рту и взгляд человека, которого, я, похоже, люто ненавижу.

Какая ирония: последним, что отпечаталось в моей голове перед потерей сознания, было ее лицо. На нем застыло выражение злости и обиды. Но в глазах читался холод и мрачное торжество. А, может, мне показалось. Не знаю. В тот момент я уже плохо соображала.

В себя я пришла в больнице. Незнакомые люди суетились вокруг меня. Капельницы, уколы, лекарства, осмотры – мне трудно сказать, сколько это длилось: час или сутки. Я будто плавала в вязком болоте и никак не могла вынырнуть.

Мне сообщили, что мои родители в курсе и уже едут сюда. Что мне надо потерпеть. И что все будет хорошо. А еще рассказали о моих травмах, последствиях аварии. Было много медицинских терминов, пространных объяснения и прочей ерунды. Но одну вещь из услышанного я поняла точно. Моя жизнь больше никогда не будет прежней. И я тоже. Никогда не буду прежней.

– Как говорила моя бабушка, чтобы сохранить ангельский характер нужно дьявольское терпение! – провозгласила Ада, с недовольным видом гипнотизируя телефон.

– Что такое? – зевнула я, лениво поворачиваясь на другой бок и глядя на настенные часы.

Еще не было и десяти. А, учитывая то, что мы легли в три часа ночи, то проспать я планировала как минимум до обеда. Но у подруги, как всегда, были свои планы.

– Булаткин – гаденыш! Потерял свою кепку после пляжа и утверждает, что она у меня!

– Но ты же брала ее у него, помнишь? – зарываясь лицом в подушку, сказала я.

– Помню. А еще помню, что вернула. На обратном пути домой, – тоном, не терпящим возражений, ответила Ада. – Все, Саш, вставай! Идем по магазинам. Мне нужно купить новую школьную форму. Хочу что-нибудь в стиле Блэр из сериала "Сплетница".

– Учеба начинается в сентябре! У тебя месяц в запасе. Дай поспать! – простонала я, натягивая одеяло на брови.

– Вот именно! Всего лишь месяц! А я хочу блистать. Поэтому самое время начать поиски, – она резким движением сдернула с меня одеяло, и утренняя прохлада мурашками побежала по телу.

– Ты сумасшедшая! – проворчала я, сев на кровати и разминая плечи.

– А ты скучная! С тех пор, как Ревков уехал, тебя от дивана и сериалов не оторвать! – с укоризной бросила Ада, собирая темные волосы в высокий хвост.

– Посмотрела бы я на тебя, если бы вы с Муслимовым не виделись каждый день! У тебя от слишком частых поцелуев губы не стерлись? – ехидно поинтересовалась я.

– Не завидуй, Саш. Будет и на твоей улице праздник, – пообещала подруга и потянула меня на кухню завтракать.

Мама Ады оставила для нас на столе вареные яйца и тосты с джемом. В квартире мы были одни. Калинины вместе с младшей дочерью Раей с утра пораньше укатили в зоопарк, а Ада отказалась от поездки, заявив, что она слишком взрослая для таких мероприятий.

– Ну что, есть планы на день рождения? – поинтересовалась подруга, заваривая чай.

– Нет. Праздновать, если честно, не очень хочется. Влад скорее всего не сможет приехать…

– Да при чем тут он?! – Ада недовольно вскинула брови. – Это твой праздник, Саша! Не каждый день исполняется семнадцать. Мы отметим и повеселимся независимо от того, приедет Влад или нет.

– У меня настроения нет, – ответила я, заталкивая тост в рот.

– А тебе не кажется, что в последнее время твое настроение уж слишком сильно зависит от Ревкова? Это ненормально. Как говорила моя бабушка, не бойтесь терять мужчин, бойтесь зависеть от них!

Последняя фраза была сказана с таким пафосом, что любая другая на моем месте точно бы прониклась идеей независимости от мужчин. Но не я. Мы с Владом не виделись уже почти месяц. И я дико, просто невыносимо скучала по нему.

Да, мы созванивались каждый день. И порой даже разговаривали по несколько часов подряд. Но это случалось нечасто, ведь Влад был очень занят, и свободного времени на общение со мной оставалось мало.

Месяц назад он и ребята из его музыкальной группы "Абракадабра" переехали в Москву. С ними заключил договор крупный продюсерский центр "Movement", и едва они успели приехать в столицу, как бешеный ритм города поглотил их.

На данный момент ребята активно записывали музыку, определялись с собственным стилем и репертуаром, проводили на студии по восемнадцать часов в сутки и почти не спали. Я осознавала, что при таком графике у Влада физически нет возможности уделять мне больше времени. Старалась быть понимающей девушкой и не подавать виду, как сильно мне его не хватает.

– Вот черт, Златовласка, именно в этот день у нас начинаются съемки клипа! – расстроено сказал Влад по телефону, когда я спросила, приедет ли он на мое семнадцатилетие.