Elian Julz - Брызги платины. Книга вторая

Рука Лики поднимается и… Что она делает? Медленно тянет бегунок на своей красной кофте вниз вместе с моим одуревшим взглядом. 1 1 Примечание. Несмотря на упоминание интимных сцен в главе, у меня довольно радикальная позиция на этот счёт. Насколько бы современный мир не уверял, что близость до брака – нормальное и естественное явление, я смотрю на это иначе. Так же, как и многие исследования в области брака и семьи, как и консультанты-психологи, как и любой отец дочери. Даже работодатели делают доступными льготы работникам такие, как медстраховка, спортивные корпоративные программы, место на парковке, только после прохождения новичками испытательного срока, а не в первый же день работы. Посыл главы в том, что сильные и принципиальные люди не могут быть достаточно непоколебимы сами по себе в провоцирующих ситуациях, один на один друг с другом. Не могу отвести глаза.

Что же ты творишь-то? Совсем crazy? Это очень, очень плохая идея. Может, Лика меня проверяет так? И что я сейчас должен делать с ней, а? Со всей этой красотой? Просто смотреть? Ну уж нет.

Не могу сопротивляться, и не вижу на то причины. Быстро тянусь к замку на двери, наощупь закрываю его, пока губы осыпают её шею влажными и требовательными поцелуями. Не могу избавиться от дебильной довольной улыбки. Но, похоже, женские стоны – выдумка голливудских режиссёров и авторов взрослых романов, оторванных от человеческой реальности. Или ей не нравится то, что я делаю? То вздрагивает, то покрывается мурашками, выгибается, со скачущим пульсом и прерывающимся дыханием, но молчит, как партизан.

А вдруг грохнется в обморок? Скажи же что-нибудь, Лия. Можно или нельзя? Можно или нельзя? Скажи, что я всё делаю правильно. Это ведь и мой первый раз. Столько ждал этого, столько раз представлял, а теперь не могу и слова вымолвить, впитывая глазами и не веря ощущениям своих рук. Мозги не варят. Боюсь одной дурацкой фразой испортить момент. Может, я должен был спросить у неё разрешения?

Лика

Я не хочу вновь проходить через весь ад препираний и капитулирую полностью. Он ведь обещал больше меня не обижать. Что в этом плохого? Это ведь ещё не настоящий секс, верно?

Пытаюсь найти тысячу отговорок, чтобы разрешить ему делать то, что он и так уже делает, и оправдать себя. Разве не люблю его? Разве мне не нравится? Это проявление любви, так ведь? Или я когда-нибудь захочу замуж за другого? Нет, конечно. А брак с Тимом родители не благословят. Другого выхода для нас не существует. Ждать просто нечего. Он не будет больше ждать. Сколько раскованных, свободных от условностей девушек крутится в ночных клубах, где Тим выступает с братьями. Если сейчас его остановлю, подумает, что нарочно издеваюсь и дразню его. Головой понимаю, что надо остановить, но боюсь его потерять. Да и не всё ли равно, один и тот же грех? Смотреть с вожделением – то же, что и заняться любовью на самом деле.

Даже царь Давид, друг Божий, не удержался и переспал чужой женой, красавицей Вирсавией. У Адама с Евой не было свадьбы. А как же ночь Есфири с царем Артаксерксем, который выбирал себе будущую жену из сотни самых красивых девушек города Сузы? Кто сказал, что нужна подпись в ЗАГСе, чтобы сочетаться друг с другом? Можем ли мы быть в брачном завете лишь пред Богом, если другого выхода нам не оставили? Но ведь Тим не клялся, что останется со мной до самой смерти.

Словом, дьявол кроется в деталях, лжец и искуситель, знающий, что напеть двум сгорающим от страсти людям.

Тим

Запотевшее от пара зеркало, влажные волосы, бешенный пульс, по её колготкам поползла стрелка, а я так и стою в наглухо застегнутых джинсах. Не об этом она читала в своих английских романах.

Лика вышла из ванной с лицом такого же цвета, как и её красная кофта. Глаза стали только прекраснее, горя лихорадочным огнём.

Садимся за стол напротив друг друга. Лика давится пельменями, вымученно улыбаясь маме. Боюсь смотреть ей в глаза после всего, что произошло. Знаю же, что сломал её, но я уже заплатил свою цену. Да, черт, в конце концов, хочу знать, что она теперь только моя и больше ничья. И никогда не сможет стать чьей-то ещё. Совесть не позволит обмануть другого мужчину и выйти замуж за него, потеряв девственность со мной.

Да, может, мы только что и не занимались любовью в привычном понимании, но и лишаться Лике теперь нечего (тому свидетельство мои пальцы в её крови). Свыкнется с этой мыслью. Не сразу, но свыкнется. И станет более сговорчивой. Нормальной. Терпеть дальше уже было невыносимо. В следующий раз всё получится правильно. Всё равно не смог бы сделать с ней ничего с первой попытки.

Когда обед окончен, Лика скромно прощается со всеми и просит не провожать её. Даже не взглянула на меня. Она пожалела. Точно пожалела.

"Если мужчина и женщина согрешили, пусть удаляются в пустыню и там любят или ненавидят друг друга. Надо заклеймить и того и другого. Если хотите, отметьте клеймом обоих, но нельзя же карать одну, оставив другому свободу. Нельзя, чтоб был один закон для мужчин, а другой для женщин".

Оскар Уайльд, «Женщина, не стоящая внимания»

Тим

Дверь за Ликой закрывается, а мои ошалевшие от сегодняшнего дикого дня шестеренки в голове ускоренно крутятся, и вдруг включается оглушительная сирена. А что, если она опять…? Вот блин!

Хватаю куртку с крючка, рывком открываю дверь и мчусь к лифту. Лика уже уехала. Бегу по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и оказываюсь на улице. Но не вижу её. Куда она может отправиться, кроме собственного дома. Изо всех всех сил бегу в сторону остановки.

Слава Богу! Стоит. Не уехала.

Запыхавшийся, уставился на Лику, пытаясь отдышаться.

«Не смей ничего с собой делать! Ты поняла меня?» – строго говорю, смотря в эти самосжигающие глаза. Молчит. Да чтоб тебя! Хоть запирай её под присмотром.

«Лика, обещай мне! Всё будет хорошо», – беру её лицо в ладони, чтобы не сверлила асфальт, а смотрела на меня. Как же не вовремя её автобус.

Лика

Лежу, закутавшись в одеяло. Чувствую себя так низко и недостойно. Как может настолько сильно тошнить от самой себя? Ощущение, будто меня обокрали. Только вором была я сама: одна часть меня навредила другой. Ведь мама всегда твердила, что нельзя выходить из дома без молитвы. Знала бы она, сколько дней я уже играю в молчанку с Богом.

Сколько раз в церкви нам говорили не оставаться с парнем наедине. Не могу свалить вину на Тима. Сама этого хотела. Провалила этот жизненный экзамен. И он без возможности пересдачи.

Поставила человека на первое место, свергнув с престола сердца самого Бога и Его повеления. Как я теперь могу дальше молиться, ходить в церковь, как последняя лицемерка? Непросто повернуться к небу, упав на самое грязное дно. А Он? Он меня поддержал? Что Он сделал, чтобы не допустить этого? Что стоило Всемогущему с самого начала внушить моим родителям симпатию к Тиму? Тогда бы мы не скрывались столько, ходили на нормальные свидания. Легче терпеть, когда видишь финиш. В нашем случае возможность свадьбы.