Ксения Перова - Обезглавленное древо. Книга вторая. Джори

Боль. Вина. Надежда. Отчаяние.

– Вряд ли я когда-нибудь доберусь до моря. Больше мне туда хода нет.

– Все еще может измениться, – промолвил Джори после недолгого молчания, – жизнь длинна. Всемогущий Отец знает, к чему лежит твое сердце…

– И слушать не буду! – перебил его Айк и вскочил на ноги. – Всю эту чушь, про злую судьбу и как ее одолеть! Я хотел избежать своей судьбы больше всего на свете – и что вышло? Ты чуть не погиб, Эйвор заболел и едва не умер! И мне все равно пришлось стать Свершителем! Смотри!

Айк рывком закатал рукав и протянул правую руку к Джори. На запястье синела татуировка в виде браслета – блаз, неизгладимое клеймо Свершителей.

Джори поднялся, взял руку Айка в свои и несколько секунд разглядывал татуировку.

– Я не знал. – В голосе его сквозила острая боль, которую испытываешь, когда ничем не помочь и ничего не исправить. – Когда это случилось?

– В начале весны, – вздохнул Айк, – не хотел тебе говорить… знал, что расстроишься.

– Расстроюсь? – Лицо Джори дернулось, точно его ударили. – Айк, это же не я, а ты стал Свершителем! О чем ты вообще?

– Ну разочаруешься, – поправился Айк, – ты верил, что я могу освободиться, но я… так и не смог.

Ему вдруг стало трудно дышать, словно события последних трех лет навалились на грудь непосильным бременем.

Пальцы Джори сжали его запястья – удивительно мягко для рук, привыкших к тяжести кузнечного молота. Айку часто казалось, это пожатие – единственное, что удерживает его от падения в бездну отчаяния.

– Айк, ты можешь удивить меня. Развеселить. Или утешить. Но никогда – слышишь? – никогда не разочаруешь. Понимаешь?

Айк кивнул, низко опустив голову.

– Каждый из нас делает все возможное с тем, что дает ему Всемогущий, – с глубокой убежденностью проговорил Джори, – остальное не в нашей власти. И ты не виноват в случившемся. Я говорил тебе об этом много раз и буду повторять, пока ты не поверишь.

Айк снова кивнул. Он все еще не мог произнести ни слова. Беззаветная и упрямая вера Джори частенько раздражала отсутствием связи с реальностью, но он был готов на все, лишь бы не потерять ее.

Джори ободряюще похлопал его по плечу.

– Давно хочу показать тебе одно место. Вроде бы просто ветви сплелись, но красота невероятная! Магистрат мне ворота заказал, думаю выковать что-то похожее. Пойдем!

Из леса Айк вернулся вечером – на тесных улочках Вьена уже совсем стемнело. Идти в дом не хотелось, и он решил прогуляться по «саду». Тот был его убежищем, в густом переплетении ветвей Айк чувствовал себя уютно и спокойно. Вонь здесь почти не ощущалась, сухая трава тихо шуршала под ногами. Где-то вверху чиликнула птица, устраиваясь на ночлег. Высоко над темными ветвями сверкнули серебряные перчинки звезд.

Айк прислонился спиной к дереву. Вот так, совсем как в лесу… прекрасное время, когда уже тепло, но еще не вылезли комары – вечное проклятие человечества, – не позволявшие ни минуты постоять или посидеть спокойно. Можно закрыть глаза и раствориться в поскрипывании веток, в дуновении ветерка, в запахе растущей травы и первых нежных листьев. Забыть обо всем и лететь, лететь…

Грубый смех прервал его грезы. В просвете между стволами мелькнул свет факелов.

Айк мгновенно подобрался и скользнул за дерево. По улице мимо их дома шла веселая компания. Пьяная, конечно, трезвыми они бы сюда не сунулись. Недаром дома выходили на эту улицу глухими задними стенами – кто захочет смотреть из окна на жилище Свершителя?

Ватага поравнялась с домом, и развязный молодой голос крикнул:

– Эй, висельники! Эй! Выходите, поболтаем! Что, струсили?

Айк стиснул зубы и бессознательно впился ногтями в кору дерева. Остальные парни забубнили, видимо, урезонивая товарища.

– А пошли они к Темному! – выкрикнул буян. – Пусть попробуют! Я имел их мать двадцать раз!

Раздался свист камня, а затем серебристый звон разбитого стекла.

Айк бросился вперед и в мгновение ока очутился возле полуразвалившейся ограды. Его колотило от злости, еще секунда – и непрошеным гостям бы не поздоровилось.

Но они оказались умнее – а может, были не так уж и пьяны. Грубые сапоги затопали по булыжнику, и свет факелов пропал за углом. Ветер снова донес хохот и бессвязные выкрики.

– Отребье! – с отвращением произнес Айк и распрямился одним гибким движением.

Окно на втором этаже открылось.

– Айк? – спокойно позвал Эдвард – подобные выходки были ему не в новинку.

– Я здесь. Много разбилось?

– Пара ячеек, завтра заменю. А ты чего на улице? Поздно уже.

– Сейчас приду.

«Интересно, он слышал, как выругался тот ублюдок?» – подумал Айк. По отцу никогда не поймешь, что он чувствует на самом деле.

– Сейчас ужинать будем.

– Угу.

Айк глубоко вздохнул. Положил скрещенные руки на ограду и оперся на них подбородком, подавляя навязчивое желание грызть пальцы. Ночь дышала в лицо теплым ветром. Он пытался вернуть ощущение покоя и мира, владевшее им несколько минут назад, но тревога, раздражение и злость спешно занимали в душе привычные места.

«Нет, Джори, это моя вина, сколько бы ты ни убеждал меня в обратном. Ведь от той болезни Эйв так и не оправился… не забери я его из дома посреди зимы – ничего бы не случилось».

«Ты просто хотел уберечь его, – прошептал внутренний голос, – если бы ты ушел один – отец сделал бы Эйвора Свершителем. Он такой хрупкий, и он младше! Ты обязан был его защитить».

Зачем только Джори упомянул о море! Зачем всколыхнул тяжкие, унизительные воспоминания?!

Айк чуть слышно застонал сквозь стиснутые зубы.

Но нет, то, что с ним случилось, справедливо! Он поставил свои интересы выше семьи и теперь расплачивается. Мама, умирая, велела заботиться об Эйворе и сестрах – он и это обещание собирался нарушить.

Все правильно. Он виноват.

Но неужели он так никогда и не увидит море? Не вдохнет соленый ветер, не услышит, как хлопают над головой паруса? Не отправится к дальним странам, как мечталось когда-то?

Что ж, вот так и придется провести всю жизнь – в одиночестве, отвергнутым всеми? Даже с Джори он вынужден видеться тайком – ведь если в городе узнают об их дружбе, всей семье Холландов грозит изгнание.

«Не заговаривай со Свершителем, не прикасайся к Свершителю – или будешь навеки проклят! Все Свершители – нелюди, они выполняют кровавую работу, мучают людей, клеймят и наказывают плетью… и иногда казнят».

Айк тряхнул головой и подтянул кожаный шнур, стягивавший волосы. Надо прекращать об этом думать. Он точно собака, что лижет и лижет больное место, пока оно не вспухнет и не воспалится еще сильнее. Что-то было такое, насчет клеймения… ах да!

Он вошел в дом и тщательно запер дверь, словно пытаясь отгородиться ею от тяжких мыслей. Снял сапоги и прошел в маленькую кухню.