Ольга Одинцова - Виниловая пластинка для Рикки

Италия, 1964 год

Ей было семнадцать, когда она впервые услышала эту песню. Семнадцать солнечных и сладких лет. Это случилось в один прекрасный летний вечер… и всё тогда свалилось на неё, словно снег.

Дул тёплый южный ветер, приподнимая в своём лёгком порыве вьющиеся каштановые волосы девушки и пробегая волнами по тонкой ткани её платья. Рикка стояла на балконе, опершись локтями на перила, и мечтательно смотрела то вверх на бездонное небо, то вниз на залитую приторно-оранжевым закатом улицу. Это место находилось в удалении от туристического центра города и было усеяно малоэтажными домиками с такими же совершенно «кукольными» балкончиками, изогнутые прутья которых обвивал густой виноград. Бордовая черепица крыш излучала тепло очередного знойного дня.

По брусчатой улице задребезжал подержанный велосипед с тонкой коричневой рамой. За изогнутый руль держался смуглый мальчишка лет четырнадцати. Стоя на педалях на прямых ногах, он мчал с горы и, заваливаясь то на левую сторону, то на правую взбирался вверх по улице в обратном направлении. Велосипед был ему сильно велик, вероятно, принадлежал отцу. Вцепившись обеими руками в мальчика и сидя на неудобном и жёстком подпрыгивающем багажнике, но будто совершенно не замечая этого, ехал его тринадцатилетний брат – такой же худощавый, темноволосый и с вечно разбитыми коленками. Они вновь неслись вниз по улице, велосипед набирал скорость и отчаянно дребезжал на каждом камешке. Мальчишки улыбались, сердца их гулко стучали, а волнистые волосы развевались на встречном ветру. Так они проводили почти каждый вечер, и в этом состояло их счастье. Остаться хотя бы на один вечер дома, чтобы помогать родителям, было величайшим горем для них обоих и не меньшим счастьем для соседей, которые уже устали слушать дребезжание старого велосипеда.

Сейчас же был очередной сеанс вечернего катания. И всё шло как по маслу, как казалось мальчикам, и (что было совершенно очевидно для жителей домов) – по брусчатке, от которой трещала каждая деталь велосипеда, и этот ужасный звук раздавался эхом по всей улице, отталкиваясь от стен домов.

На время катания звук радио и телевизоров всех жильцов намеренно делался громче, в попытках заглушить треск и детские возгласы, раздававшиеся с каждым разом всё задорнее, веселее и немного даже – нахальнее. Так казалось пожилым людям, которые здесь жили. Иногда ребята даже специально – в отместку, привязывали к велосипеду железные банки, чтобы вовсе разрушить и полностью заглушить «вражеские» радиоприёмники. В этом они находили какое-то необъяснимое удовольствие, счастье и радость. Доставалось ли им за это хулиганство? Конечно, доставалось. Но не так часто, как того бы хотелось соседям.

Их родители редко бывали дома – всё больше на работе и в командировках. Но когда соседи заставали их, уши у ребят становились красными. И не только уши. Однако сейчас их родители снова были в отъезде, и пока что свобода мальчишек только росла.

Иногда наблюдала за ними с любопытством и Рикка, жившая с мачехой и совсем уже отбившаяся от рук. Заставить её, например, помочь по дому мог только родной отец. Поэтому довольно часто она сидела на балконе с какой-нибудь очередной книжкой про любовь, изредка срывая по ягодке спелого винограда или разглядывая цветы в кашпо.

Сейчас к ней подошла её мачеха Даниэлла и в очередной раз попросила сходить к соседке в дом напротив и отнести ей какую-то вещь. Рикка пропускала её слова мимо ушей, совершенно не внимая, что от неё требуется. Девушка с невозмутимым видом продолжала листать книгу – страницу за страницей. К слову, мачеха от безысходности уже давно перестала ругаться на Рикку. И так проходил вечер за вечером. Всё изменилось на следующий день.

Вечер начинался как обычно: мальчишки Лео и Маттео выкатывали на улицу отцовский велосипед, а жильцы готовились включать радио на полную громкость. Но сегодня этому пчелиному рою, состоящему из громкой смеси альбомов Челентано и звуковых дорожек фильмов Феллини или Висконти, впервые за долгое время «жужжать» не пришлось.

Маттео оттолкнулся ногой от земли, прокрутил пару раз педали, а Лео обхватил руками брата. Велосипед плавно, но стремительно набирал скорость, и вот ребята уже неслись с горы, наслаждаясь ощущением полёта. Они вылетели на узкую часть улицы перед поворотом, и вдруг им навстречу, прямо на середину дороги вышел ничего не подозревавший человек с двумя огромными чемоданами. За долю секунды ребята успели понять, что он был не местным, иначе бы он шёл вдоль стены, как все жители этих домов, привыкшие ко всяким неожиданностям. За следующую секунду мальчишки уже слетели с велосипеда, который врезался во что-то жёсткое, и оказались на влажной от недавнего дождя брусчатке. Лео и Маттео держались за разбитые коленки и локти, а опомнившись, устремили свои взгляды на велосипед – у него было погнуто переднее колесо, руль тоже выглядел как-то неестественно.

Молодой человек с чемоданами и округлившимися от ужаса глазами тут же бросил свои пожитки и подбежал к ребятам справиться об их состоянии. Он чувствовал огромную вину за случившееся, а потому сказал мальчишкам, что всё исправит сам. Даже заменит колесо велосипеда. Лео и Маттео, конечно, воодушевились таким проявлением заботы от незнакомца и даже помогли ему донести его огромные чемоданы.

Молодого человека звали Дженарро, и он как раз собирался въехать в одну из квартир в доме напротив того, в котором жили ребята. Это был высокий парень с носом с горбинкой и чёрными, как уголь, волнистыми волосами.

Надо сказать, жители домов, приготовившиеся слушать радио на полной громкости, были сильно удивлены отсутствием шума на улице. Все вышли на свои балконы, выглянули из окон и, увидев грустных мальчишек, идущих вверх по улице – одного с тяжёлым чемоданом, а другого со сломанным велосипедом – возликовали и закричали от радости. И счастью их не было предела. Кто-то даже вышел из дома, чтобы пожать руку молодому человеку, благодаря которому вечер пчелиного роя не состоялся, а заодно и познакомиться с новым соседом.

Дженарро вошёл в свой новый дом и начал понемногу обустраиваться. На самое почётное место – на тумбочку у окна – он поставил свой любимый проигрыватель виниловых пластинок, а под стол огромную картонную коробку, доверху заполненную музыкальной коллекцией новинок. Из второго чемодана он доставал одежду (надо сказать, по последней моде) и раскладывал её по шкафам, заполняя каждую полку.

О, это был благословенный вечер тишины и блаженного спокойствия!