Лиза Белкина - Обесцвеченные

«Это она такая недалёкая или я слишком непонятно объясняю?» – Руш поднялся на ноги и, приложив руки к сердцу, отнял их, имитируя выход этой самой ауры.

В глазах Амалики пробежала заинтересованность, и она даже улыбнулась, но всё равно было неясно, это её способность или нет. Парень тяжело вздохнул и принялся делать вид, словно играет на гитаре, а затем на скрипке. Он перепробовал кучу музыкальных инструментов, пока не осознал, что выглядит ужасно глупо.

Лика же приподняла брови и покачала головой. Её тут на части практически разбирают, а напарник решил в пантомимы поиграть, ну какой же он странный! Этого ей только не хватало! Но стоило признать, что это было мило с его стороны, начать девушку веселить.

Неожиданно Рушдер стукнул себя по лбу ладонью, чем создал громкий хлопок.

«Я ж могу рисовать!» – громко завопила в его голове самая правильная мысль. И парень, достав из кармана пять баночек с краской, специально выбранных для того, чтобы изобразить жемчужины, провёл над ними ладонью. Краска вытолкнула крышечки и, взвившись под рукой своего мастера, закружилась над головой. Пять цветных линий сложились в пять кружочков, очень отдалённо напоминающих жемчужины.

Лика удивлённо посмотрела на новое творчество спасителя, но вообще ничего не поняла. То, что он умеет управлять краской, и так было понятно, вон как обувь утром испортил синей змеёй. Девушка запрокинула голову к потолку и тяжело вздохнула. Кукла больно потянула за оставшиеся волосы и отрезала ещё кусок, но было уже всё равно.

Руша поведение напарницы разозлило. Он тут распинается, чуть ли не танцует, а она даже не хочет понять, что он пытается спросить! Ну вот неужели рисунки хоть капельку не помогли?

Он принялся поочерёдно тыкать пальцем в кружочки. Сначала в розовый – летарий, сила музыки. Затем в синий – мелин, отвечающий за создание амулетов. Потом в жёлтый – жаон, укротителей снов. Потом в зелёный – верт, способных защищаться с помощью своей ауры. И когда остался последний фиолетовый кружочек – морато, отвечающий за владение краской, Руш понял, что не чувствует в Амалике такой же стихии, как и у него, и просто движением пальцев стёр так называемую жемчужину. Времени на раздумья у него оставалось всё меньше и меньше. Потому что маленькая девочка хоть и не замечала его, зато прекрасно видела пленницу и знала, что с ней можно сделать.

«Может, если я пририсую инкастро, станет понятнее?» – подумал парень и, достав чёрную краску, несколькими уверенными движениями заключил парящие в воздухе жемчужины в круглые клетки с петельками наверху, чтобы можно было подвешивать на верёвку. Если знать, о чём идёт речь, то можно сказать, что получилось очень похоже. Жемчужина в своей оправе.

И это Амалика поняла, она принялась усиленно кивать, когда он показал в место между жёлтой краской и зелёной. Но, кажется, теперь уже не догонял Руш, и тут до него дошло.

«Я же морато, я могу написать! И она прочитает!»

Осознание этого дало какое-то облегчение, словно он задыхался, а теперь освободился и может идти дальше.

Чёрная краска снова пошла в расход.

«Какое ты инкастро?» – большими буквами написал он и, пока вопросов у пленницы не стало ещё больше, поскорее перевернул надпись, отобразив её зеркально. Девушка кивнула в сторону и явно посмотрела на нужный цвет. Только вот теперь было неясно, как ей это указать. Пришлось Рушу снова поочерёдно тыкать в свои рисунки. Когда тот дошёл до третьего и получил утвердительный кивок, он убрал всё, что висело над головой, и задумчиво потёр подбородок.

Способность-то парень узнал, но что делать теперь? Как её сон сможет помочь краскам?

«Освободиться сможешь, когда я скажу?» – вывел он новые буквы и снова перевернул их. Девушка неопределённо кивнула. Словно она могла это сделать, но сильно сомневалась в своём чудесном спасении.

Это воодушевило парня, поэтому он решил действовать немедля.

Рушдер резко перешагнул порог комнаты и ударил чёрным пятном краски кукле в лицо, тем самым полностью закрасив ей и нарисованные глаза, и нос. Девочка пронзительно закричала и вслепую бросилась на обидчика, но, похоже, ученик ждал этого. Потому что откуда-то из недр своего кармана достал два карандаша и метнул их прямо в ребёнка. Те пригвоздили малышку за платье к стене и, судя по всему, держали весьма крепко.

Лика в этот момент закрыла глаза и, вспомнив свой самый страшный сон, кое-как потёрла ладони между собой. Искры посыпались на пол и буквально за секунду превратились в длинный меч, воткнутый в пол.

Спаситель издал некий звук удивления, так как явно такого не ожидал, и развернулся к сшитому чудищу. Оно не двигалось, продолжая спокойно сидеть за детским столиком, и не обращало никакого внимания ни на незваного гостя, ни на происходящее вокруг.

Амалика же подпихнула ногами меч и разрезала сковывающие руки путы, после чего взяла его и освободилась от стула. Она даже не сразу поверила, что ей это удалось, но, поскольку комната никуда не пропала, осознание действительности быстро ударило по ней.

– Не пускай их!!! – взвизгнула от стены девочка. – Не пускай!!!

Чудище пошевелилось, и одна голова раскрыла рот в безмолвном крике. После чего туша неуклюже поднялась и, сделав пару шагов, свалилась на многострадальную Лику. Та упала на пол и больно ударилась спиной, а сверху её придавило омерзительно перекроенное тело. Девушка с брезгливостью поняла, что её правая рука находится как раз под тем самым швом, в который засосало ключ, поэтому она продавила ладонь во внутренности монстра и схватила единственный твёрдый предмет. Не зная, как бороться с тошнотой и головокружением, она просто откинула голову и посмотрела в растрескавшийся потолок, надеясь, что скоро всё завершится.

Руш кинул в девочку ещё одно пятно краски, на этот раз розовое. Нужно было как-то избавиться от её команд, если чудище без них, по сути, безобидно. И стоило залепить её фарфоровое личико, все издаваемые ребёнком звуки прекратились.

Осталось только освободить напарницу, которая, похоже, смирилась со своим положением. Откатив массивное туловище, парень помог девушке подняться и вывел её из странной комнаты.

Совершенно забыв о плачевном состоянии лестницы, он было хотел предложить прыгнуть. Но увидев, что Амалика просто не в состоянии это сделать, потратил больше половины своих оставшихся гуашевых баночек на менее опасный спуск.

– Ты как? – решил спросить парень, когда они были на нижней нарисованной ступеньке.

– Не знаю, – честно ответила Лика, – с одной стороны, хочется плакать, но я больше не могу, а с другой, радует то, что, когда мы покинем эту дурацкую пустую комнату, всё станет в порядке. Я ведь почти всех волос лишилась. – Девушка потрогала торчащие во все стороны патлы и нашла единственную оставшуюся длинную прядь.