Катя Капович - Чижик из дома номер шестнадцать

– Заходи! – сказал он и включил свет.

Комната была уставлена всяким оборудованием. На столах в металлических решетках с подпорками высились банки с разными жидкостями и порошками. Чижик от любопытства забыла про боль в руке.

– Это что у вас тут? – спросила она, озираясь.

– Тут много разного. Только это долго объяснять. Но вот это, например, сухой гипсовый порошок, то есть то, что нам надо сейчас! – Он поднял вверх банку и показал ей.

Смешивая в пластмассовой посудине порошок с какой-то жидкостью, он рассказывал:

– Когда я был маленьким мальчиком, я однажды спрыгнул с забора и сломал руку. Тоже правую, как и ты. И знаешь, что характерно, это случилось именно летом! Мне было очень обидно, ведь все друзья ходили на реку, ловили там карасей, купались. Весь вечер я грустил оттого, что я не смогу всего этого делать. Как держать удочку левой рукой? Как насаживать червяка на крючок? Я даже всплакнул. И тут отец меня успокоил, что я все смогу, только нужно терпение и желание.

Он закончил смешивать в посудине порошок, усадил Чижика на высокий стул и попросил, чтобы она дала ему больную руку.

– Положи ее на эту дощечку!

– Это будет больно?

– Только немного. Но ты ведь смелая девочка и потерпишь!

Чижик кивнула и перестала бояться, ведь иногда страх можно снять усилием мысли. Он макал широкий бинт в густую массу и осторожно обматывал ей руку. Когда бинт закончился, он дал повязке подсохнуть, а потом туго обвернул руку марлей и протянул Чижику голубую шелковую повязку.

– Наденешь повязку на шею и будешь в нее вкладывать руку. Но сначала мы полечим твой перелом специальными лучами!

С этими словами мужчина прикатил на колесах какую-то круглую металлическую штуковину, достал из боковины хобот. Заметив, что Чижик разглядывает аппарат, он спросил:

– Хочешь нажать на кнопку?

– Да! – вскричала Чижик.

– Ты только не дергайся! Вот здесь нажимай! Смелее!

Чижик нажала на кнопку в основании трубы, аппарат зажужжал, и голубой свет полился сквозь стекло в окончании трубки. Бородач направил его прямо на загипсованную руку. Ушла боль, стало радостно от мысли, что так хорошо получилось: она упала в очень правильную яму!

И вот уже Чижик снова стояла во дворе своего дома, правая рука лежала на удобной перевязи, а в другой с локтя свисала сетка с бутылкой минеральной воды. Мимо нее пробежал Андрей из их класса. Он взглянул на Чижика с удивлением.

– Что у тебя с рукой-то? – спросил он.

– А… ерунда! Перелом! Но на море мы все равно поедем!

До того дня, как Чижик стала Чижиком, у нее было самое обыкновенное имя, которое ей дали мама и папа и которое ей очень шло. А именно – ее звали Машей. Впрочем, и с этим самым обыкновенным именем пришлось помучиться. Мама еще находилась в больнице, куда папу не пустили, и поэтому он стоял под окнами и видел маму. Мама держала в руках сверток, в котором была… Вот тут-то и случилась первая загвоздка в жизни маленького Чижика. Папа требовал, чтобы девочку назвали Брунгильдой.

– Ты с ума сошел? – кричала мама в окно. – В честь чего Брунгильдой?

Папа отвечал, что Брунгильдой девочка будет зваться в честь ОПЕРЫ ВА… И дальше мама заткнула уши, потому что папа понес страшную чушь. К счастью, были еще бабушка и дедушка, которые тоже стояли под окнами, только с другой стороны, потому что они уже успели поссориться с папой из-за «Брунгильды».

– Брунгильдой она будет через мой труп! – кричал дедушка.

– Девочку следует назвать в честь Клары Цеткин! – кричала бабушка, учительница истории в школе.

Мама тогда села на кровать и сказала врачу:

– Пусть девочка будет Машенька!

– Очень хорошее имя! – согласилась врач.

И так врач и записала в книге для новорожденных. И так Чижик и звалась очень долгое время.

Все изменилось в один день в конце апреля, когда Чижик пошла в гости к Рите Бучкиной. В школе готовились к празднику. Учительница пения объявила, что на первомайском концерте нужно выступить с номером.

– Первое мая – день труда! Не потру́дитесь, будете долго кусать локти! – добавила она.

– Ну и какой ты приготовишь номер на этот день? – спросил папа.

– Я в этот день в школу идти не собираюсь! – буркнула Чижик, которая очень не любила учительницу пения Тамару Сатаровну, очень писклявую женщину с выщипанными бровями и жесткой палочкой в руках, которой она ударяла по пальцам тех, кто много «болтал языком» на ее уроках.

В отличие от Чижика, Рита Бучкина никогда не болтала языком. Рита Бучкина была примерной девочкой, которая не только на уроках не болтала языком, но даже дома им не болтала из-за ужасной занятости. Из-за этой же занятости Рита никогда не выходила во двор вечером, когда так интересно бродить с фонариком, или прыгать с гаражей, или просто носиться сломя голову по пустырю. И когда ее звали гулять, Рита отвечала, что у нее повышенная занятость и ей не до ерунды. Не то чтобы Чижик сама решилась на такой мученический шаг, как пойти к Рите. Но случилось так, что мама Риты Бучкиной, работавшая с папой Чижика в одном институте, встретилась с ним за обедом. Происходило это в общественной столовой, когда они, доев шницели с горошком, пили компот из сухофруктов. (Когда папа упомянул компот из сухофруктов, Чижик, которая сильно ненавидела именно его, дико скривилась.) И вот что сказала Ритина мама:

– Может, Машенька в связи с приготовлением к празднику присоединится к Риточке после уроков и поучится играть на фортепьяно?

Папа пришел домой окрыленный и, посадив Чижика перед собой, передал ей злосчастный разговор слово в слово. Передав разговор слово в слово, папа взглянул на Чижика. Он не сомневался, что она будет рада приглашению, и удивился, когда Чижик ужасно закатила глаза и сказала, что лучше застрелится, чем пойдет к Рите. Она так и сказала и помотала головой.

– Придется пойти, потому что я уже договорился! – ответил папа и добавил, что, если Чижик пойдет, он в награду купит ей велосипед.

– Но ты уже и так обещал мне купить велосипед ко дню рождения! – воскликнула Чижик.

Папа вздохнул и сказал, что тогда он просто пообещал, а теперь уже точно купит. Поэтому на следующий день Чижик вместо того, чтобы с друзьями остаться у школы и бросать камни в новый транспарант, потащилась в гости к Рите Бучкиной. Ей было обидно отрываться от коллектива, потому что транспарант как раз изображал группу таких, как они, ребят и поверх было написано: «Ярче гори, костер нашей дружбы!»

– Садись решай задачи! Я быстро поем, и мы займемся музыкой! – сказала Рита, когда Чижик пришла.

Задач было очень много, аж четырнадцать штук, и Чижику страшно не хотелось начинать их решать вот так с ходу. Но поскольку ей все равно нечем было заняться, она села и стала решать. За окном стоял апрельский день, а Чижик все решала задачи и только иногда поднимала голову, чтобы проверить, закончила ли Рита есть.