Петр Ингвин - Вы не хотите летать

Вы не хотите летать

Евангелие от Матфея:

Вы – соль земли. Если соль потеряет силу, что сделает ее соленою?

Как бы анекдот :

Боже, сделай, чтобы я жил как в сказке… ой, нет, только не в этой!!!

Пока веки не пощекотало солнце, Соня летала. Чудесное ощущение. До того как Луну включили и Земля разделилась, люди летали только на птериках и специальных аппаратах. Скоро Соня опробует другой способ – сегодня, когда Луна будет в высшей точке. И как у взрослых получается ждать сколько требуется? Словно они железные, как роботы. Или вроде андриков.

Нет, андрики – не из металла и даже не из пластика. Интересно, из чего же они тогда? В своем сне Соня летала, как летают андрики. Люди так еще не умеют. Андрики говорят, что «не умеют» – неправильно, и надо говорить «не хотят». Ага, не хотят, как же. Но как ни стараются – без подручных средств не летается.

Соня еще не видела настоящего андрика. Тем, кто не бывал на Луне, они только снятся или, как сами говорят, «являются во сне». Это случается редко, и Соне, что очень обидно, никто не являлся.

А Мишке являлся. Как и положено, андрик походил на человека, он сказал: «Когда сестра улетит, береги родителей, они очень расстроятся».

Ну, это само собой. Дочка отправится туда, откуда не все возвращаются. Кто не расстроится, тот бесчувственное полено, а мама с папой не такие. Приснившийся андрик ничего нового не сообщил, он просто описал события, которые приближались. Скорее всего, это был вовсе не андрик, а игры Мишкиного подсознания.

Хватит валяться. Соня собралась подняться, но в последний момент передумала и вновь упала головой на подушку. Сегодня можно полежать подольше. Без дела, без смысла, просто так. У Сони день рождения. Двенадцать лет. Она стала совсем большая, и колючки опасений про «не все возвращаются» – уже не детские страхи, а тревога перед училищем. Говорят…

Не стоит повторять глупые слухи. Все будет хорошо. У большинства всегда все хорошо.

«У большинства», ага. А меньшинство? Была бы Соня нулем, такие мысли не лезли бы в голову. Но обследование выдало твердую единичку. Хорошо Мишке, он ничем не выделяется, ему все дороги открыты. А Соне, как маме и папе, всего два пути: в науку или во власть. Соня, конечно, может выбрать любую профессию, даже не выбрать никакой, никто слова не скажет.

Сказать не скажут, но та-а-ак посмотрят… Единичка – это ответственность. Кто может больше, с того и спрос больше.

А кто валяется без толку, от того толку не будет. Соня собралась с духом, досчитала до трех и села в кровати. Опущенные на ковер ноги утонули во мхе, по плечам рассыпались темные волосы.

– Зеркало! – попросила Соня.

Дом уже знал, что зеркало в ее понятии – это голограмма, а не отражающая поверхность, которыми пользовались в старину. У человека, если он сидит напротив, левая сторона всегда находится справа, по-другому – неправильно, нелогично и просто гадко. В какую сторону зачесывать волосы? Только го-грамма покажет верно.

В воздухе повисла некасавшаяся пола фигурка – хрупкая, заспанная, растрепанная. Настоящая соня. Соня-засоня. Лицо опухшее, глаза слипаются, плечи сгорбились…

Соня развеяла рукой некрасивое изображение и объявила, чтобы дома знали:

– Я проснулась!

Все домашние, где бы ни находились, услышат, если не заняты и не спят.

Первым откликнулся папа:

– Доброе утро, моя принцесса!

– Доброе утро, Сонечка, – проплыл приглушенный голос мамы. Наверное, она общалась с кем-то в потоке, иначе тон был бы нежнее.

– А я еще сплю! – звонко сообщил Мишка.

– Кого же мы слышим? – поинтересовался папа.

– С вами говорит го-грамма Михаила Максимовича Зайцева. Перед сном мой оригинал просил узнать, о чем думали родители, когда его так назвали. Вслушайтесь: Миша Зайцев. После имени с фамилией сам собой просится глагол. Не любит? Съел? Обожает?

Для своего возраста Миша был очень развит. Девять лет – а уже такие формулировки. Жалко, что он ноль. Единственный в семье. Зато нули почти все возвращаются из училища. Говорят, что у единицы шансов попасть к темным намного больше. Обычно, когда Соня спрашивала об этом, мама хмуро кивала и переводила разговор на другую тему.

– То, что прозвучало в конце, – вновь донесся папин голос, и чувствовалось, что папа улыбается, – маме подошло бы. Раиса Зайцева… обожает. А, Рая?

– Угу, – на секунду включилась и опять выпала из общения занятая мама.

– А теперь вернемся к оригиналу весьма разговорчивой го-граммы, – продолжил папа. – Михаил Максимович Зайцев. В переводе означает: Богоподобный Величайший Зайцев. По-моему, звучит неплохо.

– Даже слишком неплохо для мелкого недотепы, – влезла Соня. – А Величайшая Мудрость звучит еще лучше.

Это напоминание о себе. А что? Есть чем гордиться.

Мишка промолчал. Наверное, проверяет информацию, прежде чем хвастаться перед друзьями.

Соня надела очки. Точно, Мишка в потоке, но не в информационном разделе, а в игровом. Летает на симуляторе. Надо бы тоже полетать, сравнить с ночными ощущениями. Как же странно: еще вчера полет на птерике был мечтой, хотелось усесться между крыльев, вцепиться в холку и обмирать от счастливого ужаса, когда грациозный ящер срывался в пике или заходил в штопор. Но когда полетаешь сама, одним своим желанием… Результат не в пользу крылатого помощника.

Соня сняла очки.

Через потолок в комнату падали солнечные лучи, над слепящей белизной кружили стаи снежинок. Налетев на невидимое препятствие, снег не прилипал, не таял, а уносился прочь, будто скользил по маслу.

Дом был экспериментальным. Соню распирала гордость: папа сам его вырастил, он биолог и проверку изобретения, естественно, взял на себя. Когда Соня с Мишкой узнали о переезде – прыгали от восторга. Мама не прыгала. Она почесала переносицу, долго о чем-то раздумывала и, в конце концов, признала, что в отдельном доме семье, возможно, будет лучше, чем с грандами. Мама работала в правительстве и ничего не решала сразу. Даже папа не знал, со скольких сторон она разглядывала каждую вещь, чтобы составить о ней мнение. Соня как-то спросила, зачем так долго думать о, казалось бы, очевидном. Мама в подробностях объяснила. Оказалось, что да, Соне именно казалось. Заумные объяснения Соня даже слушать устала. Но выводы сделала. У каждой вещи много граней, и люди могут до хрипоты спорить, круг перед ними или прямоугольник, если на цилиндр смотреть только сбоку или только сверху. С тех пор Соня стала осторожней в высказываниях. Не хотелось попасть впросак, как с упомянутым «очевидным» цилиндром.