Олег Андреев - Бабочки-пауки

Мысля таким жизнерадостным образом, я вклинился в длинный ряд торговцев кошечками и собачками. Немного постоял, соображая что к чему, и сориентировался. Кричать типа: «А вот паук! Паук кому, говорю!» – чего-то не хотелось, поэтому я вырвал из тетрадки по химии двойной лист бумаги и чёрным фломастером жирно намалевал:

ХИЩНИК НАСЕКОМОЯДНЫЙ

ПАУКООБРАЗНЫЙ

50 РУБ

Очень здорово получилось. Сразу видно – реклама моя стихия!

Мимо текла бесконечная вереница людей, некоторые мельком взглядывали на мою афишу, кое-кто даже пожимал плечами. Однако отбоя от покупателей почему-то не было. Проторчав с полчаса дурак дураком, я понял, что кричать всё же придётся – недорос наш народ до цивилизованной рекламы. Откашлялся, ещё огляделся, и…

– Товарищи! Господа! Беспартийные! Подходим ближе! Кровавый монстр ждет вас! Взгляните в лицо смерти!

Мои крики привлекли некоторое внимание. Соседей по торговому ряду.

– Это чего? – вдруг спросила тётка с корзиной котят. – Какой-такой монстр?

– Обыкновенный, – объяснил я.

– Молодой человек вампиров принёс на продажу, – хмыкнул мужичок с полной клеткой хонориков.

Я гордо усмехнулся и хотел продолжить агитацию, но опять встряла тётка:

– Ты это чего ж… ты уходи отседова! У меня товар нежный, а ты… с хищниками, вампирами погаными!

Мне показалось, она сказала: «Поганин», и я даже вздрогнул. Но быстро взял себя в руки.

– Ваши кошки – вампиры, – дерзко ответил я. – Мясо едят. А мой товар только мух потребляет.

Наверное тётка страдала близорукостью и не могла прочитать цивилизованную афишу. Поэтому я вынул паука из упаковки и сунул ей под нос.

– Видите?

Тётка увидела. Орать она не стала. Она молча вытряхнула своих котят и ка-ак даст корзинкой мне по голове!

Я даже паука выронил: ничего себе! Ну и тётка, не ожидал.

Паук сразу пополз прочь, но его заметили. Пока мы скандалили, вокруг собралась приличная толпа, а у толпы, как известно, тысяча ног и ни одной головы. Тысяча ног попыталась наступить на несчастное страшилище, раздался треск от тысячи голов (есть таки головы!), и от тысячи подножек на землю попадала тысяча тел.

Крики, ругательства, угрозы.

Я понял, что здесь мне делать больше нечего. Не задалась чего-то торговля нынче. Пора было ноги уносить, да поскорей – пока самого не растоптали!

Повернувшись кругом и ловко присев (кулак просвистел над самой головой), я бросился прочь. До калитки было метров тридцать, и я почти пробежал их, но тут…

Тут в меня выстрелили.

Трах! – раздался позади оглушительный треск, и я упал.

В запале я сразу не сообразил, что это просто кто-то сбил меня с ног. Но сообразив, понял: сейчас будут бить.

– Тихо, парень! – раздался голос из соседней лужи. – Не кочевряжься. Сейчас он ещё стрелять будет – лучше перележать.

Я взглянул на говорившего – мужичок с хонориками! Это он меня мордой в грязь… Но впрочем, правильно. Когда стреляют, лучше пять минут в луже пересидеть, чем потом год в хирургии валяться. Или в морге три дня.

Трах! Трах! – Не хило. Кому-то патронов явно не жаль.

Я попытался оглянуться, но в глаза попала грязная вода, и ничего не было видно.

– Кого это там? – спросил я тогда.

В ответ всхлипнули.

– Да… – прохрипел мужичок, размазывая по щекам что-то мокрое. – Мой товар бьёт, гад!

Я протёр, наконец, глаза и увидел худого, бледного мужчину в очках, кожаном пальто и с пистолетом. Он стоял возле клетки с хонориками, тщательно прицеливался и стрелял: Трах! Трах! Трах!

– Куда смотрит полиция! – стонал из лужи хозяин. – Как за место драть – они всегда рядом, а как честных торговцев защитить – ищи их свищи!

Но вокруг не было не только полиции. Стоило раздаться первым выстрелам, и тысяченогая толпа разбежалась быстрей тараканов.

Бледный незнакомец выстрелил ещё пару раз, внимательно вгляделся в клетку и кивнул.

Слезы по лицу честного торговца полились водопадом.

– Убью его, убью! – сдавленно сипел он. – Профессор проклятый!

– Да за что ж он их?! – не выдержал я.

– Энтомолог! Гад! Учат их! – ничего вразумительней мужичок сообщить не смог. Он вдруг проворно вскочил и, вытянув руки, ринулся на вооружённого профессора. – Задушу!

Однако «энтомолог» не сдрейфил. Он хладнокровно поднял оружие и прицелился.

– Стой на месте, крысоед… – спокойный голос резко контрастировал с ситуацией. – У меня остался один патрон, но на тебя хватит.

Мужичок, странно обозванный крысоедом, замер. Постоял немного, шатаясь и вибрируя… потом исчез.

Я понял, что он смылся, но не заметил, в какую сторону. Какой-то дурак с разбегу наступил в лужу, где я отлёживался, и мутная жижа снова залила глаза.

Хлюп-хлюп-хлюп… – кто-то уверенно зашлёпал в мою сторону.

Хлюп… – хлюпнуло в последний раз, и, проморгавшись, я увидел у самого носа пару армейских ботов.

– Теперь твоя очередь, парень, – послышался сухой, типично профессорский голос.

А подняв голову, я увидел направленный мне в глаза пистолет.

Типа «ТТ».

Профессор целился не в шутку. Я вспомнил, как он только что перестрелял хонориков в ящике, и, тоже не в шутку, испугался.

– М… мн… – язык вдруг отказался повиноваться.

– Что? Чего мямлишь? Отвечай: ты подельник крысоеда?

– Мне… д-двен-н…адцать! – выдохнул я сквозь сжатые зубы и дёрнулся.

Чокнутый проф нахмурился сильнее.

– По двенадцать рублей продавали? – Палец на крючке задрожал.

– Мне двенадцать лет!! – заорал я и взлетел на ноги. – А тебе, гад, двадцать пять дадут!

Профессор внимательно в меня вгляделся, левой рукой почесал подбородок… и опустил пистолет.

«Сработало! – чуть не заплясал я. – Испугался, урод!»

– А какие это насекомоядные? – вдруг спросил урод.

Я сначала не понял. Но проследил за взглядом психа и увидел, что он смотрит на афишу, висящую на моей шее.

Энтомолог!

Мозги, здорово подстегнутые адреналином, заработали как семнадцатый пентиум: энтомологи – это учёные, занимающиеся изучением насекомых. Всё, что жужжит и ползает, интересует их больше, чем некоторых – курс доллара. За банку, полную шевелящихся червей, они готовы удавить ближнего своего, и стоит ли удивляться, что этот вот деятель перестрелял всех хонориков – пожирателей насекомых – и был готов пристрелить двенадцатилетнего ребёнка? То есть, меня.

– Я паука продавал, – голос мой ещё изрядно дрожал. – За пятьдесят рублей. А они драку устроили… растоптали, наверное…

– Этого? – Проф вытащил левую руку из кармана, и я увидел… свою рыжую арахну!

– Он самый! Живой! – Не знаю почему, но я здорово обрадовался. Вот чёрт, не становлюсь ли я сам энтомологом?