Питер Банзл - Подводные тайны

Все это вполне устраивало Лили, потому что она понятия не имела, что сказать этим людям. Она чувствовала себя самозванкой, не стоящей ничьего внимания. Но все же каждую неделю в поместье приходило по дюжине писем, в которых люди спрашивали, правдива ли статья Анны, действительно ли в груди Лили бьется механическое сердце и каково это – быть единственным в мире человеком с таким устройством внутри.

Разумеется, Лили не знала, что на это ответить.

Тем более эти вопросы касались папиного изобретения, а не ее самой.

Никто не спрашивал Лили о том, как ей удалось найти папу, когда его похитили, или спастись, когда ее едва не утопил опасный преступник Джек Дор. Никто не интересовался ее впечатлениями от встречи с королевой Викторией и от поездки по Лондону на спине гигантской механической слонихи. Никто не задавал вопросов о том, каково ей пришлось, когда ее взяли в плен шталмейстеры Летающего цирка, и о том, как она, в числе прочего, боролась за права гибридов.

Лили думала, что все изменится, когда она сама расскажет миру собственную историю. Тогда-то она и объяснит, каково ей было пережить все эти удивительные приключения. Она уже начала делать кое-какие пометки в дневнике, но дело двигалось медленно, потому что писать оказалось нелегко. В своей истории Лили очень старалась подчеркнуть, что быть гибридом – это то же самое, что и быть самым обыкновенным человеком. Ведь важнее всего – то, как ты себя ведешь и какие совершаешь поступки. Из этого и складывается личность. И не важно, из чего сделано твое сердце – из плоти и крови или из пружинок и шестеренок.

От раздумий девочку отвлек чей-то пронзительный голос:

– ТЕЛЕГРАММА ДЛЯ ТАУНСЕНДА! ВАЖНАЯ ТЕЛЕГРАММА ДЛЯ МАСТЕРА ТАУНСЕНДА!

Остальные гости на рождественском ужине завертели головами, услышав шум.

Механическое сердце в груди Лили неистово затикало. Это телеграмма для Роберта! Она подняла глаза и увидела, как по столовой на своих ножках с колесиками разъезжает механический бортпроводник в голубой форме Королевской дирижабельной компании. В руках он держал серебряный поднос с телеграммой.

– А ну-ка прячься! – шепнула Лили Малкину.

Ворча себе под нос, лис залез обратно в корзинку, а Лили задвинула ее подальше под стол и посмотрела на взволнованного Роберта. Кто же мог прислать ему телеграмму на Рождество?

– Это мне! – отозвался Роберт, у которого от волнения даже живот скрутило. – Таунсенд – это я! – И он отодвинул рождественские угощения в сторону.

Механический бортпроводник подъехал к друзьям. Громкий скрип колес заглушал разговоры остальных гостей.

– Прошу вас, сэр, – сказал проводник и подал мальчику телеграмму с серебряного подноса.

Роберт осторожно взял ее.

– Спасибо-с-праздником-вас-и-хорошего-дня, – протараторил проводник, прижал поднос к груди и покатился к двери в дальнем конце столовой.

Роберт разорвал конверт и пробежал телеграмму взглядом. Неприятное ощущение в животе улеглось, а сердце перестало так бешено колотиться. Это была телеграмма от мамы. Мальчик зачитал ее вслух:

Лили почувствовала облегчение. Хорошо, что в телеграмме не оказалось очень уж плохих вестей.

– Конечно, жаль, что твоя мама и Кэдди задержатся на целый день, но ты все равно успеешь провести с ними много времени, – успокоила она Роберта.

– Интересно, что значит: «У меня для тебя кое-что есть»? – спросил Роберт.

– Даже не знаю. – Лили впилась зубами в индейку. – Может, она просто приготовила для тебя славный рождественский подарок?

– Ага, сопливый носовой платок, например, – подхватил Малкин, бесцеремонно просунув голову между ног Роберта. – Люди ведь зимой всегда носят их в кармане.

Джон поднял глаза на ребят.

– Не стоит искать двойное дно в столь коротком сообщении, Роберт.

– Папа прав, – кивнула Лили, жуя брюссельскую капусту. – Ты всегда чересчур тревожишься, когда получаешь письма от мамы.

– Да. – Малкин ткнулся носом в ногу Роберта. – Не переживай так из-за будущей встречи.

Роберт внутренне согласился с ними. Мальчик сжал висевший у него на шее лунный медальон, который достался ему от мамы, и погладил пальцем инкрустацию из слоновой кости – он всегда так делал, когда беспокоился о матери. Чем ближе становился день встречи с мамой и сестрой, тем сильнее волновался Роберт. Они увидятся всего лишь второй раз, однако, несмотря на то что мама и сестра очень отличались от него, Роберт скучал по общению с ними. Он хотел, чтобы праздники прошли как по маслу.

– Кажется, я и правда слишком уж переживаю, – сказал Роберт. – Просто хочу быть готовым ко всему. Даже к тому… – Он осекся, а потом тихо продолжал: – Даже к тому, что мы можем не найти общего языка…

Путешествие через Атлантический океан заняло еще три дня. Все это время Роберт и Лили объедались рождественским пирогом, разглядывали воздушные корабли, пролетавшие мимо по вечерам, и играли в вист и криббедж [3] Вист и кри́ббедж – карточные игры, популярные в Англии в XVIII–XIX вв. (Малкин был бы рад присоединиться к ребятам, но не мог удержать игральные карты в зубах).

Каждый вечер перед сном друзья по очереди читали вслух книгу Джона под названием «Общий путеводитель Эпплтона по Соединенным Штатам и Канаде» [4] Дэ́ниел Э́пплтон (1785–1849) – издатель, который с 40-х гг. XIX в. занимался публикацией путеводителей по США, Европе, Канаде и Латинской Америке. . В книге был иллюстрированный раздел с множеством интересных фактов о Нью-Йорке.

Наконец днем двадцать восьмого декабря трое друзей, предвкушавших скорое прибытие, приникли к иллюминатору купе и выглянули наружу, ожидая увидеть внизу город. Однако увидели они только округлую тень «Светлячка», который плыл над океаном.

– Всюду это море, не на что смотреть! – простонала Лили. – Зря только наряжались!

Готовясь к предстоящему прибытию в Нью-Йорк, Лили надела шляпку с изумрудными лентами и красивую вельветовую куртку. Малкин был в новеньком зеленом свитере, который теперь почти не снимал. Роберт по обыкновению надел кепку и шерстяное пальто, когда-то принадлежавшее его отцу. Оно уже изрядно поносилось, но это была одна из последних вещей, которые папа подарил Роберту перед смертью. Мальчик очень любил это пальто.

– Четыре пятнадцать. – Лили сверилась с карманными часами, которые теперь показывали время по Нью-Йорку.

– Мы должны уже быть совсем рядом, – сказал Роберт. – Скоро покажется берег.