Дмитрий Гавриленко - Не волшебник, а чудо. Стихи и проза для детей

Лёгкий снежок пролетел над землёй
Множеством звёздочек, дружной семьёй.
Первый, пушистый, как враг, осторожен,
Землю спешил приголубить порошей
И успокоить. За ним прилетели
Юные вьюги, седые метели.

Нежданно вспотели
Сосульки на ели.
Слепые, горячие
Солнышки плачут!
Ни поздно, ни рано,
И мы подождём,
Когда они станут
Весёлым дождём.

А зима торопливо
Горячится сильней.
Как следы от полива —
Углубленья у пней.
Наст на солнце горит,
И сугроб оседает.
Всё, что светит и тает,
О весне говорит.

Бабье лето плывёт
Паутиною в долы.
Вот весёлый народ —
Ребятишки из школы.
Выпускник за рулём,
Он шофер экстра-класса.
«Эй, садись, подвезём
До десятого класса!» —
Крикнет он малышу,
Пятикласснику Феде.
Тот залезет под шум,
На машине поедет.
И ни капли вражды,
Ни обид, ни печалей.
У большой борозды
Дружно слезут вначале,
По два станут на ряд,
Солнцу выставив спины,
Поля пёстрый наряд
Убирая в корзины.
И пройдут до конца —
До опушки осенней,
До златого крыльца
В золочёные сени.
«Можно и отдохнуть», —
Только скажет учитель —
Свой у каждого путь,
Диким хмелем увитый.
Федя ягоды рвёт,
Собирает орехи.
Бабье лето плывёт
И в лесу – без помехи.

Маленький, сверкающий,
Добрый, как уют,
Зайчикам напуганным
Он даёт приют.
А вблизи присмотришься —
Кажется: застыл
На границе с небом
Белый богатырь.

По первой пороше
На лыжах скользят
Цепочки упрямых,
Румяных ребят.
Задорных мальчишек
Совсем не страшит,
Что снег мокроватый
Для лыж как магнит.
Толпой посмотрели
В усталом бору
Рябинку с плодами
На знобком ветру.
Вот гриб разглядели
У ветхого пня…
Как чёрная лента —
За ними лыжня.

Расцвели засохшие сады
Не от солнца, не от Первомая.
Почему – я сам не понимаю —
Расцвели засохшие сады.
Может быть, весенняя вода
Корни и сердца их воскресила.
Всем на свете, как святая сила,
Может быть весенняя вода!

Родничок – не волшебник, а чудо.
Он растёт неизвестно откуда
В ослепительных залежах мела,
Над которыми круча присела.
Здесь тропинка – с пути не собьёшься,
Сердцу – холодно, если напьёшься.
Я стою, очарован избушкой,
Что побелена вечной старушкой.

Лишь только розы отцвели —
Весна ушла с лица земли,
А дочь её осталась,
Почувствовав усталость.
Она красавицей слыла,
Как роза росная, цвела,
И ей навстречу – лето,
Всё женихом одето.
Красавица забыла мать,
Легла в тенёчке подремать.
Шумит вокруг полянка,
Но крепко спит Веснянка.
Румянец на её щеках,
Цветочек в девичьих руках,
Рассыпались тут косы,
Летают пчёлы, осы.
И надобно случиться так,
Что мимо шествовал чудак:
Он был простак опасный,
Весь от загара красный,
Как исполин среди осин,
Бессмертного Кащея сын
И Робости-дворянки.
Он около Веснянки
Стал тихо, словно истукан,
Лихой, свирепый великан.
Робкош – такое имя
Никем непобедимо.
Смотрел он долго на лицо,
Заметил на руке кольцо,
Задумался, пригнулся,
Чему-то улыбнулся.
И вдруг как будто озверел
И бросил взгляд, как тучу стрел;
За косу цап Веснянку,
Бегом – через полянку.
Негромко плакала она,
Обиды, горьких слёз полна.
Душа её проснулась,
Робкошу ужаснулась.
Он показался ей столбом
С нависшим обезьяньим лбом,
Захваченным пороком
В безумии жестоком.
Веснянку притащил домой,
К хоромам Робости самой.
Дворянка бросила Кащея,
Кащей помчался вслед за нею,
Пропали оба невесть где,
А сын их в родовом гнезде
Совсем один остался,
Судьбе крутой не сдался.
Робкош подрос и возмужал,
Невзгоды жизни переждал
И вышел спозаранку
На пёструю полянку.
Среди дремотной тишины
Увидел сразу дочь весны,
Румянец на её щеках,
Цветочек в девичьих руках…
Крутой Робкош! Твоя жестокость —
Наследье цепкого Востока
С его чадрой, его домброй,
Незрячей смелостью порой.
Веснянку заточив в подвал,
Робкош пошёл на сеновал,
Довольный и счастливый
Среди сухой крапивы.
Улёгся в мягкую постель
И взмыл за тридевять земель.
А что Веснянка? Видит цвет,
И никого с ней рядом нет,
Ничьих не слышно голосов,
Да дверь закрыта на засов.
Душа напугана была
И еле-еле в ней жила;
Цветочек начал увядать.
Веснянка вспомнила про мать,
И лишь подумала о ней —
В подвале сделалось светлей,
Цветочек ожил и сказал:
«Теперь смотри во все глаза.
Ведь ты не бросила меня,
Насильника вовсю кляня,
А я тебя сейчас спасу,
Из заточенья унесу».
Цветочек стал расти, расти,
Уже подвал прощай-прости,
Цветочек – дерево; на нём
Веснянка в платьице своём.
Она спустилась по ветвям
На землю к быстрым муравьям,
Прошла два шага, и – ещё,
Ей на свободе хорошо.
И вдруг под птичий шум и гам
Цветочек пал к её ногам:
«Не забывай меня, девица.
Всегда цветочек пригодится».
Его Веснянка подняла
И быстро в тёмный лес вошла.
Он без просвета был хорош —
Не то, что сумрачный Робкош.

Утконосил утконос,
Водовозил водовоз.
Водовоз, устав, присел.
«Почему вы утка, сэр?»
Вперевалку утконос
Тело жирное принёс.
Водовоз пред ним привстал:
«Почему вы носом стал?»
Рассердился утконос:
«За такой смешной вопрос
Я устрою вам разнос.
Вы не вод, да и не воз,
А незнайка-водовоз».

Наша ёлка умеет плясать.
Как стучат и звучат каблучки!
Загляделись луга и леса
На хвоинки, косынку, сучки.
Машет лапой и песню поёт,
А притопнет – посуда звенит.
И присяд, и пригляд, и полёт —
Воплощённого счастья зенит,
Потому что любуемся мы
Смелой зеленью кроны живой,
На взъерошенных космах зимы —
Несклонённой её головой.