Дарина Стрельченко - А-линия

Алина, меж тем, вгляделась в стекло. Его сложно было назвать зеркалом, но кое-что оно всё-таки отражало. Некоторое время она стояла молча, и я замер в ожидании вердикта.

Потом Алина повернулась ко мне.

– Это на сколько?

Видимо, решила, что одежда – как книги, которые я приносил из дома. Сегодня дал, завтра заберу.

– Это навсегда.

Она снова повернулась к стеклу, наклонила голову, повертелась, пытаясь рассмотреть себя со спины. Потом погладила джинсы, оставшиеся лежать на столе. Тронула блестящую пуговицу, золотистую молнию. Улыбнулась – сначала неуверенно, потом всё шире. Не глядя на меня, снова полезла в пакет и нашарила кеды – они были связаны шнурками, и выглядело это довольно нелепо – как странные белые перчатки.

– Я не знаю, что это. Но это, – Алина тряхнула кедами, кивнула на джинсы, повела плечами, указывая на ветровку, – великолепно. Спасибо вам!

– Обувь. Кеды, – сдерживая улыбку, ответил я.

– А. Ага.

Она внимательно осмотрела вышивку на белых кожаных боках, провела пальцем по ребристой подошве, не переставая улыбаться; даже тихонько замурлыкала что-то – кажется, опять песенки кристаллов. Она радовалась обновкам так, словно это были не джинсы и ветровка, а роскошные платья, жемчуга и корона, усыпанная алмазами. Мне даже стало неловко. Перевёл взгляд с её разрумянившегося лица на кеды и только тут сообразил, что лучше было взять обувь на липучке – Алина же не умеет завязывать шнурки…

Она тем временем села в кресло, скинула жуткие матерчатые шлёпки и сунула ноги в кеды. Взяла в руки шнурки. Потянула их туда-обратно. Косясь на меня, заправила за бортики внутрь кед. Я решил, что лучше разобраться с этим сейчас, чем потом завязывать ей шнурки среди улицы.

– Нет, милая. Это делается немного по-другому.

Я присел рядом, вытащил кипенно-белые шнурки (никогда не понимал, зачем их производят такого цвета; всё равно после двух-трёх прогулок станут серыми) и медленно, чтобы она уловила суть, завязал их сначала на левом кеде, потом на правом. Алина сидела, не шелохнувшись.

– Поняла?

– Примерно…

– Потом потренируешься, если захочешь.

– А что будем делать сейчас?

– Сейчас – закончим с письмом. Помнишь наши любимые эн и эн-н-н?

– Эн и эн-н-н! – хихикая, передразнила она.

– А после обеда пойдём на прогулку.

– На улицу?

Она побледнела; может, лучше и вправду было сказать ей об этом после еды.

– На улицу, – спокойно повторил я. – Как раз увидишь, что такое машины. Может, и подъёмный кран встретим.

Наверное, Алина представила себе гигантскую жердь крана, движущуюся на неё. Мотая головой, забилась вглубь кресла.

– Давайте не пойдём. Пожалуйста. Игорь Вален-тинович…

– Тебе понравится. Я обещаю. Не надо так переживать. Лучше посмотри, там в пакете ещё осталось кое-что для тебя.

Но на этот раз Алина не пожелала отвлекаться и продолжала мотать головой, съёжившись в кресле и подобрав под себя ноги в новеньких белых кедах.

– Алина, рано или поздно тебе надо будет выйти на улицу! Я хожу по улице каждый день – посмотри, со мной ведь всё в порядке.

– Вы… ходите по улице?..

– А как, ты думаешь, я попадаю сюда из дома?

Она слегка успокоилась, но глядела настороженно.

– Вы будете рядом?

– Конечно.

– Куда мы пойдём?

– Просто по улице. Куда глаза глядят. Куда захочешь.

– Сквер? – выпалила она.

– Можем дойти до сквера.

– М-м… Магазин?

– Да, вполне.

– В лес?

Я прямо видел, как она судорожно перебирает в уме книжные локации.

– Лес далековато от города. Пешком не доберёмся. Давай сходим в лес как-нибудь в другой раз, хорошо?

– Да, хорошо… – смущённо кивнула она. – Только… у меня просьба, Игорь Вален-тинович.

– Давай.

– Пойдёмте сейчас. Не после обеда. Сейчас.

– Почему?

– Я боюсь, – честно ответила она. – И чувствую что-то странное. В животе, внутри…

Она повела плечами, словно пытаясь выразить, что ощущает.

– Какое-то напряжение и дрожь, как вибрация… Вот сейчас я думаю, что мы пойдём на улицу, и это становится сильнее.

– Это тревога.

– Болезнь?..

– Нет, просто чувство. Ты боишься того, что тебя ждёт, и тревожишься. Это нормально. Люди всегда боятся неизвестности.

– Точно?..

– Точно.

– Хорошо. Не хочу быть… ненормальной.

Она сказала это просто так? Или опять слышала что-то в разговорах медсестёр, персонала? Надо будет переговорить с Ириной. Надо как следует запретить этим сестричкам намекать Алине на что бы то ни было даже писком.

– Тебе нужно по крайней мере позавтракать.

– А я уже, – улыбнулась она.

– А я вот, можно сказать, нет, – вспоминая оставшийся несъеденным кусок батона, вздохнул я. – Ладно. Ты не возражаешь, если я куплю кофе по пути?

– Э… Купите? Кофе? А это что?..

Глава 4. Жажда жизни

– Дойдём до метро – и обратно, – предупредил я, как только мы вышли из служебного входа. Проект «А-линия» уже полгода занимал особое место в жизни института, но знали о нём в НИИ далеко не все; не стоило показывать Алину кому не следует.

На крыльце она зажмурилась от хлынувшего на нас солнца. Замерла, моргая, нахмурив брови.

– Здесь холодно.

– Конечно. Это же улица. Поэтому на улицу надевают верхнюю одежду.

– Сейчас… осень? Зимой будет холодней?

– Гораздо.

Алина поёжилась и храбро спустилась по ступеням. Оглянулась на меня – я быстро набирал Ире, что мы отправились на прогулку раньше запланированного времени. Эх, не сообразил сообщить раньше – ей ведь ещё придётся подогнать отряд охраны… Будет взбучка.

– Ничего не бойся, – сказал я Алине, убирая телефон. – Я рядом. Когда выйдем за проходную – это вон тот домик, – увидишь шоссе. Там много машин. Не пугайся. Они шумные, большие и сосем не как в Солнечном городе. Не беги на дорогу.

Чёрт. Да ей надо было сначала хотя бы про правила пешеходного движения рассказать… Впрочем, в «Денискиных рассказах» об этом вроде было. И в «Незнайке» тоже.

Шаги у Алины получались мелкие и неуверенные, походка – забавная, как у пингвина; мне пришлось приноравливаться под её темп. В некотором смысле я чувствовал себя наседкой, которая повела выводок на первый променад. Мы миновали пустынный в этот час задний двор института, подошли к восточной проходной… Алина завороженно рассматривала берёзы, клёны и небо.

– Не кидайся под машины, – предупредил я ещё раз, когда мы покинули будку проходной. Ира сработала оперативно: охранника уже предупредили, он пропустил нас без всяких вопросов. Дверь распахнулась, и Алина остановилась на пороге нового мира.

– Давайте не пойдём, – твёрдо сказала она, схватив меня за локоть и уткнувшись лбом в плечо. – Пожалус-та.

– Предлагаю правило четверти часа: пятнадцать минут гуляем, и, если тебе не понравится, тут же идём назад.