Наталья Менжунова - Ложкаревка-Интернейшнл и ее обитатели. Юмористическая повесть для детей

– Bullamakanka, – промолвил Эму, что на австралийском сленге означает «Тмутаракань».

– Налево пойдем – хвосты потеряем, прямо по шпалам пойдем – тоже потеряем. Направо, в лес – может, и потеряем, а может, и нет, – вслух прикидывал Кенг.

Они еще раз бросили взгляд на Ложкаревку и направились в чащу, подальше от людских глаз, выбрав для себя из трех зол меньшее.

Зеленая поросль за ними быстро сомкнулась, добавив лесу обычного ночного шороха. Где-то под кустом недовольно фыркнул потревоженный ежик, да с коротким треском отвалилась сухая ветка.

На рассвете просыпающийся лес стал наполняться ясными сочными звуками. Плеснула в речке блестящая рыбина, устроили перекличку птицы, низкими нотами прогудел шмель. Послышалось, как неподалеку в деревне распевается после сна петух.

На травянистом берегу речки сидела птица Галка и побултыхивала опущенными в воду лапами. На голове у Галки тугим узлом была завязана бандана. В крыльях Галка держала подсолнух и с удовольствием лузгала семечки.

Сзади к ней подкрался бобренок. Жесткие волоски на его голове при любой погоде стояли дыбом. Но бобренок называл это «бобриком», прической такой, потому и имя у него было соответствующее – Бобрик.

Не успела Галка оглянуться, как Бобрик столкнул ее в воду.

– Ты опять за свое! – заверещала Галка, стоя по колено в воде и вылавливая подсолнух. Она собралась уж было высказать бобренку все, что о нем думает, но тут из кустов появилась огромная голова незнакомой косули. Неожиданно голова взмыла вверх, и перед Галкиным взором вырос кто-то большой и рыжий.

– Ы-ы-ы-ы-ы…– втянула голову в плечи Галка. Подсолнух снова выпал из ее крыльев и мягко закачался на воде. Рядом шлепнулся в воду бобренок и исчез под подсолнечной шляпой.

– Кто это? – осведомился он из-под шляпы.

– Н-не з-знаю…– пролепетала Галка. – Эт-то н-не кос-суля.

Тот, который Большой и Рыжий, одним прыжком оказался у воды. Он положил лапу себе на грудь и произнес:

– May name is Keng.

– Чего он сказал? – пробулькал из воды Бобрик.

– М-м-м, кажется, он г-г-говорит, что его зовут Кенг, – выдавила из себя Галка.

– Он нас не сожрет? – осторожно выглянул бобренок и тут же вновь исчез под шляпой, потому что Кенг навис над ним и Галкой всей тушей.

Великан протянул Галке лапу для пожатия.

– Май нэйм из Кенг, – повторил Большой и Рыжий. Он подчеркнуто растянул зубастый рот в широчайшей улыбке.

– Да-да, к-конечно, – закивала Галка и с опаской протянула свое крыло.

Кенг очень аккуратно пожал его.

Ничего страшного не случилось, и Галка, поправив съехавшую набок бандану, ткнула себя в грудь и представилась:

– А я Галка. Гал-ка.

– О! – с силою закивал Кенг, показывая, что все понял.

– А это Бобрик. Он бобренок! – приподняла Галка плавающий подсолнух и выудила из воды своего друга.

– Здрасьте! – встряхнул мокрой головой бобренок и протянул ладошку лодочкой.

Кенг указал в сторону кустов и произнес:

– Эму энд Лени.

Из кустов вышел страус, на его спине покачивался коала.

– Сколько их здесь? – испуганно заозирался Бобрик и снова потянул на себя шляпу подсолнуха.

Галка дернула подсолнух к себе и протянула лакомство странным зверям в знак гостеприимства:

– Угощайтесь, господа монстрюки.

Уже через полчаса новые знакомые болтали без умолку. Они в буквальном смысле нашли общий язык и понимали друг друга запросто.

Австралийцы рассказали, что они из Квинсленда, что Кенг – это кенгуру, а не монстр какой-то, что коала в Австралии живут на эвкалиптах, а Эму – родственник казуара, птица такая. И ноги у него самые быстробегающие.

– Какая же ты птица, если не летаешь? – удивилась Галка.

– Летаю, но только во сне, – сконфузился Эму.

– Это ты еще растешь.

– Да куда ему еще расти! – запрокинул голову бобренок.

– А вообще-то бабманины куры тоже птицами себя считают, но что-то я не видела, чтобы они летали. Так, иногда, вниз с насеста. Умора, – поразмыслила Галка.

– Да он у нас не любит летать! Ему от полета дурно, – азартно подхватил тему Кенг. – Вот мы вчера на самолете летели, так Эму…

Тут Эму одарил Кенга таким многозначительным взглядом, что тот вмиг осекся. Кому понравится, если о тебе неприятные вещи рассказывают, да еще дамам в банданах.

Бобренок не в счет. Он в это время у коалы величину защечных мешков изучал. С разрешения Лени бобренок засунул туда шляпку подсолнуха и, отойдя на несколько шагов, как художник от картины, смотрел, заметен ли подсолнух со стороны или не заметен. Нет, не заметен, потому что моментально исчез в желудке Лени. Более-менее сытый коала начал клевать носом.

– Ого! На самолете?! – всплеснула крыльями Галка. – А как же вы здесь оказались? У нас здесь самолеты не садятся. Аэродромы все в городе.

И тут австралийцы вспомнили, что они в бегах и что надо бы соблюдать кое-какую осторожность. Ведь их уже наверняка ищут. И Серега в шляпе-акубре рыскает по перронам и под перронами, по вагонам и под вагонами.

На спор: уже и фотографии на всех столбах развешаны, с надписью «Их разыскивает полиция». И там, конечно, указаны особые приметы.

Как же без них? Непременно указаны. Особых примет у всех троих было хоть отбавляй. Одно утешало: если не проболтаться, то их в этой «булламаканке» еще не скоро отыщут. Густой лес с речкой – надежное укрытие.

Кенг загнанно огляделся по сторонам:

– Мы…э-э-э… – и вдруг выпалил: – Спортсмены! Прыжки в воду! Сюда приехали тренироваться… А это наш тренер, – почему-то указал Кенг на коалу. И добавил для убедительности: – Вода в вашей речке для наших прыжков самая подходящая.

– Вот здорово! – подскочил к Кенгу Бобрик. – Вода у нас и впрямь подходящая. Теплая! Особенно во время летнего дождика. А еще после дождика грибы вырастают! Да много как! Да все во-о-от такие! – развел бобренок лапами как завзятый рыбак, который про улов рассказывает. – Шляпы у наших грибов, как… как… если два крыла Эму вместе сложить!

– Ой-ой! Хватит врать-то, – одернула его Галка.

Бобрика задело, что ему не верят, он забегал по поляне, возмущенно жестикулируя:

– Да я! Да я никогда не вру! Да баба Маня одним таким грибом всю Ложкаревку накормила! Нажарила и накормила!

– Да нашей Ложкаревки: баб Маня, дед Лексей и дед Авоська! – не уступала Галка.

– А ты попробуй Авоську накормить! – не унимался Бобрик. – Он же за семерых ест!

При словах «еда» и «накормить» размеренно клевавший носом Лени встрепенулся и на редкость проворно перебрался поближе к спорившим. Разговор интересовал его все больше и больше.

– А ты, Галка, со мной никогда не соглашаешься! – топнул Бобрик.

– Не отклоняйся, – встрял Лени.