Ольга Новикова - Небесное окошко

Валентина Ивановна засмотрелась на него и снова вспомнила своих детей и то, как они тоже лепили снеговиков на этой же площадке много лет назад…

Дверь автомобиля хлопнула где-то поблизости.

И вдруг чей-то голос окликнул её:

– Бабушка!

Она вздрогнула и оглянулась. Перед ней стояла незнакомая маленькая девочка в пушистом белом шарфе и такой же пушистой белой шапочке. А глаза… Какие знакомые глаза!.. Да это же Данилкины весёлые серые глаза! Что же это…

Не успев ничего подумать, Валентина Ивановна замерла от изумления: из машины выскочили со смехом: Данил с невесткой, Борис, и Аня с зятем!

Нет, это не было сном. Вот они, рядом, живые, настоящие, её дети!

А маленькая девочка оказалась её внучкой Полинкой.

Когда эмоции улеглись и все наобнимались вдоволь, Валентина Ивановна, утирая слёзы радости, сказала:

– А я ключ в квартире забыла.

– Это не проблема, – ответил Борис. – Сейчас есть такие фирмы, которые приезжают и открывают замки без повреждения.

Он стал куда-то звонить, и не прошло и десяти минут, как приехал специалист, какой-то отмычкой открыл замок и наконец все могли зайти в тёплую и уютную квартиру.

– Ах, я же не знала, что вы приедете, – запричитала Валентина Ивановна, – ведь я мало что прикупила к столу, чем же угощать-то вас буду…

Оказалось, что это тоже не проблема. Аня со своим мужем решили пройтись по магазинам, и заодно купить всё, что нужно.

А когда все уже сидели за столом и стало бить двенадцать, маленькая Полинка выкрикнула: «Бабушка, загадай желание!»

– Мне нечего загадывать, – ответила счастливая Валентина Ивановна. – Ведь моё желание уже сбылось!

И был праздник. Весёлые разговоры, и много шума, и смех, и воспоминания…

Будто старый недовольный медведь, урчал вдали гром, и с нависших туч ещё падали последние капли дождя. Но чумазый мальчик, лет шести на вид, не обращал на это внимания. Он пускал в мутном ручье щепки-кораблики, и был вполне счастлив. Здесь, за холмом, он с самого утра строил себе шалашик из веток, пока не началась гроза. Спрятавшись под раскидистой липой, вздрагивая от гулких раскатов грома, он переждал ливень. Затем принялся доделывать шалаш, но появившийся после ливня ручей поманил к себе, и мальчик забыл обо всём на свете.

Один из корабликов застрял посреди ручья – наткнулся на камень. Мальчик поднял длинную ветку и попробовал ею подтолкнуть щепку. И вдруг, потеряв равновесие, неуклюже взмахнув руками, он шлёпнулся прямо в грязь. А когда поднялся и взглянул на свои старые, протёртые на коленках штаны, очень расстроился. Мама страшно рассердится, – она не любит, когда он приходит с улицы в грязной одежде. Стиральная машина давно сломалась, и маме не хочется лишний раз стирать руками.

Виновато шмыгая носом, он побрёл домой. Хлюп-хлюп, хлюп-хлюп, – запели рваные ботинки в такт его шагам. Ничего, идти ему недалеко: перейти через дорогу, пройти мимо пекарни, затем обойти магазин и выйти к старому домику с накренившейся крышей.

Мини-пекарню с вывеской «Свежий каравай» мальчик всегда старался обойти десятой дорогой. Слишком уж страстно любил он, и одновременно ненавидел, доносящийся оттуда запах только что испечённых булочек. Когда-то он попросил маму испечь ему «ну, хоть одну маленькую булочку», но она сердито ответила, что ей некогда, что он и так доставляет ей хлопот, а булочку и вовсе не заслужил, даже самую маленькую. Больше он не заикался о булочках, и только втайне надеялся, проходя мимо пекарни: «А вдруг им не нужны бракованные булочки?» Однажды он всё-таки осмелился войти в пекарню и спросить у полной румяной женщины: «У вас нет случайно бракованных булочек?» Женщина рассмеялась, и сказала, что из бракованных булочек они делают сухари, но вообще такое бывает очень редко. Так и пришлось попрошайке уйти ни с чем.

Подходя к своему дому, мальчик замедлил шаг. Потрескавшаяся, непонятного цвета входная дверь была открыта, а в тёмном проёме стоял незнакомый мужчина. Покачиваясь, будто канатоходец, он смотрел перед собой мутными глазами. Когда мальчик робко приблизился, мужчина зло ухмыльнулся ему, показав страшные чёрные зубы, и нехотя поплёлся прочь. Такие гости бывали у них частенько, но всякий раз мальчик испытывал ужас при виде пьяных, безвольных, а иногда и очень буйных маминых знакомых.

В полутёмной и задымленной кухне он увидел мать – она сидела за столом у окна, опёршись на руку, и спутанные волосы свисали с её головы, заслоняя глаза. На столе стояли пустые бутылки, рюмки, грязная посуда. Услышав шаги, она подняла голову.

– Вита-а-аличка! Пришёл… Сейчас, сейчас я тебя покормлю, изголодался наверно… А что же… что же тебе дать? Сейчас, подожди, родненький!..

Она засуетилась, неловкими руками двигая посуду на столе. Наконец схватила одну из тарелок и стала выкладывать туда остатки из консервной банки.

Виталька взял первую попавшуюся ложку и уже хотел приступить к еде, как вдруг его передёрнуло от пронзительного визга:

– Что?! Опять в грязи измазюкался?! Сам будешь стирать, сам!!!

– Мам, я буду, буду стирать, – испуганно прошептал Виталик.

– Ану, вставай! Уходи отсюда! Горе на мою голову-у-у! – завыла мать, и, шатаясь, замахнулась на сына консервной банкой.

Бросив ложку, Виталька выскочил из-за стола, и выбежал из дому.

Сердце колотилось от страха, из глаз текли слёзы.

Отбежав от дома подальше, он сел под деревом. Уррр… – заурчал голодный живот, и, будто передразнивая его, где-то далеко зарокотал гром.

Размазывая грязь и слёзы по щекам, Виталька взглянул на небо. Какое же оно серое, безнадёжное, и как же хочется плакать ещё сильнее, глядя на него!.. Но тут, будто в ответ Виталькиному упрёку, посреди неба образовался маленький ясно-голубой просвет. «Ой, в небе окошко открылось!» – подумал мальчик. И тут же вспомнил рассказ самой доброй, по его мнению, тёти в их посёлке. Звали эту тётю Ириной. Она не раз звала его и угощала бутербродами, когда он проходил мимо её двора. А однажды, пока мальчик уплетал за обе щёки бутерброд, рассказала ему о великом, всемогущем и любящем Боге, Который однажды даже сошёл на землю, чтобы показать людям, как Он сильно их любит.

«Наверное, Бог открыл на небе окошко, чтобы взглянуть на людей, – продолжал размышлять Виталька. – А меня Он тоже видит? Или нет? Может, я слишком маленький?»

Не отрывая глаз от «небесного окошка», он зашептал: «Боже, ты меня видишь? Ты видишь меня? Я – Виталька. Я здесь, под деревом». Затем, немного подумав, он принялся усердно отряхивать грязь со штанов и курточки. Вдруг Бог рассердится, когда увидит его таким грязным?..

– Виталик! – вдруг послышалось совсем рядом.

Он вздрогнул, но успокоился, увидев, что это тётя Ира. Она стояла с пакетами в руках и грустно смотрела на него.