Михаил Самарский - Лабрадор Трисон путешествует по свету (сборник)

С вашего позволения, ещё пару слов о моём незваном госте. Хотя, если поразмышлять, он то же самое мог сказать и обо мне. Тут ещё сто раз нужно подумать, кто здесь незваный гость. А с другой стороны, сами же тут капканов наставили. Ну да ладно…

Своё название птицеед не оправдывает. Из-за своих устрашающих размеров и места обитания – на деревьях – представлялось, что паук питается птицами. Но это не так. Кормится он только лягушками, мелкими грызунами, ящерицами, небольшими змеями и, правда, неоперившимися птенцами, такое тоже бывает. Тропики – это настоящий рай для самых больших пауков. Они обитают в глубоких норах, расщелинах скал, дуплах деревьев, а вход в жилище загораживают паутиной. Что интересно, паук-птицеед не плетёт ловушку, а ловит жертву сам. У него кроме сетей есть другое оружие – сильные челюсти.

Смотрю на него и мысленно рычу: «Эй, братец! Ты на меня планы не строй. Я тебе не мышка-норушка какая-то. Нападёшь на меня – я тебя мигом перекушу. Ещё не хватало мне тут пауков бояться».

Ну вы же понимаете, это я так сам себя подбадривал. Честно говоря, страху я всё равно натерпелся. Ну а чего? Вот таких пауков с десяток набегут, и к утру от Трисона только красивый ошейник и останется.

Интересно, а что же сейчас делает моя дама? Нужно погромче повыть, наверное! Я и завыл. Да так, что сам испугался. От моего завывания из кустов взлетела какая-то диковинная птица. Наверное, я разбудил её. Она тоже села на соседнюю ветку и стала рассматривать меня. «Чего они на меня так пялятся? У них тут что, собак совсем нет, что ли? Не может такого быть. Сейчас, по-моему, собаки есть в любом уголке Земли. Может, породы разные, но всё равно…»

Птица неожиданно издала такой звук, что мне показалось, кто-то внизу включил дизельную электростанцию. Ничего себе, соловушка нашёлся. С таким репертуаром в России из тебя уже давно бы сварили супчик с фрикадельками. У нас так горло дерут только петухи по утрам. Впрочем, пение петухов даже повеселее будет. А, скорее всего, я просто привык к родным мотивам. Вот «гусь» рявкнул, а мне с непривычки кажется что-то не то. А местным, возможно, даже приятно птичку такую послушать. Да ладно, бог с ним, с этим «гусем», лишь бы не нападал. Мне ведь неудобно обороняться со связанными задними лапами. Свалюсь с ветки, даже не знаю, хватит ли сил снова раскачаться. Со страху-то сразу взлетел, как воздушный акробат.

Эх, чем я только не занимался! И из воды людей спасал, и из пожаров вытаскивал, по деревьям лазал, да и летал с тех деревьев, теперь вот в акробата превратился. Конец мой пришёл или ещё какие испытания будут?

Сколько просидел я на дереве, не знаю, только настал тот час, когда я с грустью провожал свой бело-голубой теплоход.

Ну как же так? Почему меня не нашли? Впрочем, тут никого винить нельзя. Ещё неизвестно, как глубоко я забрался в лес. А у лайнера ведь график. Он человека-то ждать не будет. Как говаривал мой незабвенный Иван Савельевич, семеро одного не ждут. А их там на корабле около четырёх тысяч человек, если вместе с экипажем считать. Горюшко ты моё, горе. Ну почему вечно со мной происходят какие-то приключения? И что теперь? Мне до конца жизни воевать с этими глупыми обезьянами? Как выкарабкаться из ловушки? Хотя я рассуждаю так: если кто-то поставил ловушку, он же должен прийти её проверить – вдруг какой зверёк попался. Придёт, а тут я. Вот и спасение! Впрочем, тоже радости мало – может, у них тут на острове принято такими «царями», как я, завтракать. Я уже ничему не удивляюсь. Меня в России беспризорники едва на шашлык не пустили, а тут и подавно не поперхнутся…

Теплоход гукнул на прощание и исчез за горизонтом. Вот и всё. Ужасно хотелось пить, в горле всё пересохло, меня начало клонить ко сну. Чтобы во сне не свалиться и не повиснуть, как парашютист на стропе, я тщательно зацепился передними лапами за ветку и начал дремать. Что мне только не снилось на этом дереве. Даже страшно рассказывать. Крокодилы, бегемоты, какие-то огромные муравьи, даже дельфин скакал промеж деревьев. Ну, от такого сна любой проснётся. Очнувшись, я вдруг услышал внизу человеческий смех. Ну вот, Трисон, готовься – или пан, или пропал. Смотрю, темнокожая девочка стоит и рассматривает меня.

– Урюм! Урюм! – кричит.

– Ав! Ав! – отвечаю. А что я ещё могу ответить? Всё равно не понимаю ничего. А так хоть голос подал, что, мол, живой ещё.

Девчонка куда-то исчезла и минут через десять вернулась с таким же темнокожим парнем и лестницей. Они быстро и ловко меня освободили, и уже через пару минут я сидел на земле. Признаюсь, первой мыслью было драпануть. Но куда? Куда мне драпать, если «океанское корыто» уплыло? Смирился уж. Сел, голову склонил и молчу.

– Кери брам цуби? – спрашивает девочка.

– У-у-у! – отвечаю на всякий случай, в смысле не понимаю я ничего.

Девчонка громко рассмеялась и, неожиданно поцеловав меня, громко закричала:

– Уача! Уача! – Она махнула мне рукой, давая понять, чтобы я следовал за ней.

Такой поворот событий меня устраивал. Смотрю, ребята ко мне относятся дружелюбно, гладят, подбадривают. А Уача, я так понимаю, моя новая кличка? Любопытно, что она может означать? Освобождённый? Или, напротив, пойманный? А может, какая-нибудь летучая собака? Слышал, и такие есть. Вообще-то, все летать хотят: и собаки, и мыши, и рыбы.

Через некоторое время мы пришли в островной «микрорайон». С одной стороны сплошь и рядом какие-то шалаши, а с другой на столбах висят спутниковые тарелки, жители ходят с мобильными телефонами и другими гаджетами. Здесь словно встретились два времени. Легко ужились и Гомер, и Стив Джобс. Нестор и Бил Гейтс. Это была местная деревня.

Посмотреть на меня сбежалось, наверное, всё население – во всяком случае, молодёжь точно. Моя новая хозяйка, давшая мне кличку Уача, что-то весело рассказывала, время от времени кивая в мою сторону. Я слушал и думал: когда же они мне воды-то нальют? Уж не до яств, но хотя бы водички похлебать – в глазах уже мутнеет. И вдруг я заметил: рядом с местом, где образовались смотрины, валяется бутылка из-под газировки. Я видел, что она пустая, но пошёл на хитрость. Чтобы привлечь внимание, начал лизать горлышко бутылки. Ребята стали смеяться, но наконец-то до них дошло, что меня нужно напоить. Моя новая хозяйка подвела меня к водопроводной колонке и нажала на рычаг. Наконец-то! Живительная влага вырвалась из трубы под таким напором, что меня чуть не снесло в океан. Напившись вдоволь, освежив голову, я встряхнул свою золотистую шубу и обдал девчонку брызгами. Она присела рядом со мной и принялась меня обнимать, гладить.

Вечером, когда стало смеркаться, пришёл, как я понял, отец девочки. Она что-то проворковала ему на непонятном мне языке, тот внимательно меня осмотрел, пощупал живот, заглянул в пасть, что-то проворчал и удалился. Через несколько минут мужчина вышел с большой чашкой, в которой лежало несколько тоненьких рыб. Не скажу, что я наелся вдоволь, но и голодным не остался.