Виктория Кош - Блоги. Логаут

– Дарья Дмитриевна, можно сделать с вами селфи?

Катя Марцева, которая шла за ним, пихнула его в спину.

– Не слушайте его, Дарья Дмитриевна. Он поспорил с Костей, что сфоткается сегодня со всеми учителями.

– Поспорил, – согласился Панкратенко и наклонился ко мне. – Дарья Дмитриевна, ну, плиииз.

– На что хоть поспорил? – вздохнула я.

– На сто баксов, – хохотнул Витька.

Девчонки засмеялись, Катя нахмурилась.

– Ты идиот, Панкратенко?

– А ты не знала?

Мирно переругиваясь, они усаживались на свои места. Полная Настя Абрамова на ходу жевала яблоко и что-то рассказывала своей лучшей подруге Оле Устиновой. Катя, выкладывая учебник на парту, слишком подчеркнуто игнорировала Панкратенко, который устраивал спектакль прямо за ее спиной. Место рядом с Катей было свободно: Мила Терешина, умница-отличница-активистка 11 «А», еще не вышла из больницы.

Думать про Милу было тяжело. Думать про Милу было стыдно. Она первой заподозрила, что смерть Алины Бегуновой связана с ее дневником, и сразу рассказала мне об этом. Она искренне рассчитывала на мою помощь, а я не смогла ответить ей тем же. Когда я узнала тайну блогов, я ничего не сказала Миле. Я решила, что для ее безопасности ей стоит держаться от всего этого подальше. Ну что ж, я ошиблась. Мила продолжила расследование самостоятельно. Она следила за Тимофеем, которого считала главным подозреваемым, и однажды столкнулась с Ритой, точнее с ее материализовавшимся блогом. Они поссорились. Рита, ревнуя Тимофея к Миле, так сильно толкнула ее, что Мила упала с лестницы.

Сотрясение мозга и потеря памяти – немалая цена за игру в детектива. Огромная цена за мою наивную самонадеянность. Если бы я не ввязалась в расследование, если бы я была более внимательна к Миле, десяток других «если бы» – короче, если б не я, Мила сейчас сидела бы рядом с Катей Марцевой и готовилась бы к уроку…

– Знаешь что, Тим? А пошел бы ты куда подальше!!!

Мимо меня вихрем промчалась Настя Негель, хорошенькая синеглазая девушка. Она плюхнулась за парту рядом с Катей, прежде чем кто-либо успел рот открыть.

Парень, которому был адресован этот гневный выпад, остановился у двери. Неотразимо красивый, самоуверенный, с нахальной полуулыбкой. Светлые волосы рассыпаны по плечам, черные глаза выделяются на бледном лице – забыть Тимофея было очень и очень непросто. Его и не смогли забыть ни Алина Бегунова, ни Рита Величенко. Обе погибли из-за любви, и я очень боялась, что с Настей случится то же самое. Что бы там сейчас ни происходило между ними, Настю можно было только поздравить. Чем дальше от Никольского, тем безопаснее.

Я перехватила его взгляд. В последний раз, когда мы виделись, он не мог шевельнуться без моего разрешения. Помнит ли он от этом?

Губы Тимофея медленно растянулись в улыбке, рука взметнулась ко лбу в насмешливом приветствии, но глаза оставались серьезными, настороженными.

О да, этот все помнит.

– Тим, ну чего ты встал тут?

Его обошла изящная девушка в темно-сером платье. Кира Дымова, удивительно красивая блондинка с зелеными глазами. Одежда, которую она обычно выбирала – темная, простая, даже старомодная – оттеняла ее красоту, делала непохожей на других, заставляла всматриваться в нее снова и снова.

Кира держала за руку Антона Шумихина. Совсем недавно он был неразлучен с другой, но история с Ритой не только поделила ребят на две группы. Она сделала то, что казалось до сих пор невозможным – поссорила Антона и Леру Одинцову. Теперь он как послушный теленок шел за Кирой, а она, гордая победой, тащила его на буксире словно ценный приз.

Антон и правда был ценным призом. Он был красив не меньше, чем Тимофей, но совсем в другом стиле. Каштановые кудри, мечтательные голубые глаза, взгляд, как будто устремленный внутрь себя – красота Антона словно принадлежала другому веку. Он всегда спал на ходу или, точнее, мечтал, и от того еще удивительнее выглядела их любовь с Лерой, огненной, бешеной, неуправляемой Лерой.

Может быть, с Кирой все будет иначе. Но пока Антон совсем не был похож на счастливого влюбленного. Скорее на щенка в наморднике, которого тащит на прогулку суровая хозяйка.

За ними в класс просочилась девушка. Блеклые рыжие волосы, тускло-серый пиджак, черные джинсы. Нужно было постараться, чтобы узнать в ней Леру. Раньше она стремилась выделиться из толпы; сегодня она сливалась со стенами. Это было ужасно.

Под локоть ее поддерживал невысокий крепкий парень с коротким ежиком черных волос. Денис Громов, единственный среди них, кому я доверяла целиком и полностью. Они прошли мимо третьего ряда к первому и сели вместе за последнюю парту. Кира и Антон, Лера и Денис – я физически чувствовала, как любопытство расползается по классу. Девчонки переглядывались, а Панкратенко, за которым сели Денис и Лера, повернулся к ним и ляпнул в лоб:

– Одинцова, а чего ты не с Шумихиным?

– Отвали, Панкратенко, – спокойно сказал Денис, и Витька сразу сдулся.

Со звонком в класс вошли опоздавшие Аня Финникова и Никита Бурцев. Аня равнодушно (вот уж из кого вышла бы идеальная шпионка) прошла мимо меня, даже не поздоровалась. Но Никита, как Лера, был сам на себя не похож. Бледный, под глазами синяки, как будто он не спал всю неделю, густые русые волосы растрепаны. Не по-модному растрепаны, а неухожены и непромыты, как будто он забыл о существовании шампуня и расчески. Он сел рядом с Аней на место Дениса и вместе своего обычного планшета с формулами достал учебник английского. Я испугалась. Происходило что-то явно странное.

– Извините, Дарья Дмитриевна, у меня будильник сломался.

В кабинет вбежала еще одна девочка, круглолицая, черноглазая, с толстой черной косой, напоминавшей старые фильмы про казаков. Мила Терешина, которой по всем правилам полагалось быть в больнице.

– А что ты здесь делаешь?

– Меня выписали! Сказали неделю дома посидеть, но я не стала. Учеба важнее!

Кто-то рассмеялся, мальчишки зафыркали.

– Ничего смешного, – возмутилась Мила. – Я и так много пропустила.

– Хорошо, – кивнула я, – садись.

Но садиться Миле было некуда – ее место рядом с Катей заняла Настя Негель.

Мила ничуть не расстроилась. Она шлепнула рюкзак на первую парту и бодро спросила:

– Можно я сяду здесь?

В классе стало тихо, как на кладбище.

Безмятежная улыбка на круглом лице Милы.

Шок в синих глазах Насти Негель.

Брови Тимофея, изумленно сдвинутые к переносице.

Мила стояла рядом с его партой.

– Хорошо, – медленно сказала я. – Садись, куда хочешь.

Тимофей сгреб учебники на свой край стола, выдвинул стул для Милы. Она села, вытащила из рюкзака пенал, учебник, рабочую тетрадь. Мила готовилась к уроку. Долго, бесконечно долго. Почему сюда? Почему Никольский? Разве она не знает, что он опасен? С ним нельзя даже сидеть рядом. Мила терпеть его не может. По крайней мере, она так говорила. Или она лгала? Рита когда-то приревновала Тимофея к Миле. Что если она видела то, чего не могла разглядеть я?