Светлана Брынцалова - Тутовый шелкопряд и его друзья

Всё началось в одной далёкой-далёкой стране.

Как и в любой другой стране, каждое утро из- за леса появлялось заспанное, румяное ото сна солнышко. Зевая, оно начинало свой путь наверх по голубому небу, чтобы в конце дня, закончив его, опуститься в тёплое море.

Во время пути солнце рассылало свои лучи на землю, согревая всё вокруг, и постепенно краснело от усилий. К вечеру солнце становилось ярко-красным и раскалённым. Поэтому, когда оно садилось в море, морская вода шипела и пенилась. Неугомонные волны наперегонки несли свои пенные шапочки к берегу, чтобы оставить их на жёлтом влажном песке.

Иногда у солнца был выходной день. Тогда на смену ему приходили тучи. Они были чёрные, тяжёлые от воды, которой были наполнены. Тучи ползли над лесом и если опускались слишком низко, то цеплялись за острые верхушки деревьев, лопались, и

начинался дождь.

Деревья любили дождь. От ветра их листья шелестели, как будто хлопали в ладоши, аплодируя дождю, после которого они становились чистыми и умытыми.

Когда вода в туче кончалась, она светлела, становилась лёгкой и свободной, улетала высоко в небо, и тогда её уже называли облаком. А деревья всегда назывались деревьями и всегда оставались на своих местах, только становились выше и крепче от солнечных лучей и дождевых капель.

В дупле одного такого дерева и жила обыкновенная семья необыкновенных гусениц – тутовых шелкопрядов. Папа Тут, мама Тута, дочка Тутыня и сын Тутовый Шелкопряд. С самого детства он требовал, чтобы его называли именно так. Сначала все смеялись, но потом поняли, что ни на какое другое имя он отзываться не намерен, постепенно привыкли и уже не представляли, как можно было бы называть его иначе.

Семья жила дружно и тихо. Питались листьями тутового дерева, выпускали из животика шёлковую нить, сматывали в коконы и отдавали людям на фабрику. Из этой нити люди делали шёлк, из которого потом шили много разных красивых вещей. Взамен люди давали шелкопрядам питание и тепло, если год выдавался холодным.

Маму, папу и Тутыню такая жизнь вполне устраивала. Им не хотелось знать, что на свете есть другая жизнь, куда идут шёлковые нити и что из них делают люди, почему день сменяется ночью, почему трава зелёная, а цветы разноцветные.

«Так было всегда!» – отвечали родители Тутовому Шелкопряду на его бесконечные вопросы, которыми он, совсем не похожий на других членов семьи, забрасывал окружающих с утра до вечера. Но такой ответ никак не мог устроить Тутового Шелкопряда. Сколько же вокруг всего интересного, непонятного, сколько вопросов!

Обязательно, просто необходимо было всё узнать. И Тутовый Шелкопряд выбирался из дупла, неутомимо обследовал окрестности, разговаривал с птицами, слушал ветер, шептался с цветами, чтобы понять, непременно понять, как устроен мир, в котором он живёт.

Не было ему покоя ни днём, ни ночью; любопытство раздирало его маленькое тельце, заставляя исследовать всё новые и новые уголки и закоулки, удивляться, радоваться, делать выводы и открытия. И вот однажды…

В то утро Тутовый Шелкопряд проснулся в своём ■доме совсем один. Вся семья ушла куда-то по делам, и он долго валялся в своей постели, зевая и потягиваясь.

Вдруг какие-то новые звуки привлекли его внимание, и он выглянул из дупла. Внизу, под деревом, сидели какие-то незнакомцы и держали в руках незнакомые предметы, рядом с ними на земле стояли плотно завязанные мешки, в которых наверняка лежало что- нибудь такое же незнакомое и волнующее. Любопытство заставило сердце Шелкопряда биться часто и тревожно. Замерев от волнения, он сначала высунулся из дупла, а потом, не-долго думая, стал спускаться вниз по своей шёлковой ниточке. Именно в эту минуту бородатый незнакомец потянул за верёвку туго завязанного мешка, и тот открылся перед Тутовым Шелкопрядом, как ворота в новую, незнакомую жизнь.

Никем не замеченный, малыш спустился по своей шёлковой ниточке прямо в мешок и начал с жаром обследовать его содержимое. Чего там только не было! Листы бумаги с таинственными знаками и рисунками, круглый предмет со стрелкой внутри, металлический предмет, соединённый с деревянной палкой, россыпь потрясающе красивых камней, большой котелок, тревожно пахнущий дымом костра, и ещё много, много всего того, что совершенно необходимо было тщательно осмотреть.

Замирая от волнения, путешествовал Тутовый Шелкопряд внутри мешка. Иногда, поднимая голову, он видел над собой солнце и где- то высоко ветви родного дерева. Как вдруг…

«Пора!» – раздался где-то рядом громкий голос, и солнце над головой Тутового Шелкопряда сразу погасло. В мешке стало темно, затем он оторвался от земли, взмыл куда-то вверх и долго-долго качался, а вместе с ним качался и Тутовый Шелкопряд. Потом мешок здорово тряхнуло, и всё вокруг загудело. Шелкопряд был так напуган, что даже кричать не мог. А если бы и мог, то кто бы его услышал? Он, конечно, не знал, что незнакомцы были геологами, людьми, которым интересно знать, что находится в земле, по которой они ходят. Не знал, что мешки называются рюкзаками, что экспедиция геологов уже закончена, что вокруг него ревут моторы самолёта, который уносит его, Тутового Шелкопряда, далеко-далеко от родного дома. Ничего этого он не знал… В рюкзаке было темно и пыльно. Тутовый Шелкопряд свернулся в маленький комочек и, устав от волнений и переживаний, быстро заснул.

Он спал так крепко, что не проснулся ни тогда, когда приехавший домой геолог вытащил из рюкзака подарки для своей семьи, ни тогда, когда опустевший рюкзак отнесли на чердак и бросили дожидаться следующей экспедиции.

Тутовый Шелкопряд проснулся от яркого света, неведомо как проникшего в его темницу. Открыв глаза, он убедился, что мешок развязан, и, быстро перебирая лапками, ринулся к выходу. Выбравшись из рюкзака, он, к своему удивлению, не увидел ни поляны, ни родного дерева – ничего, что было бы ему знакомо! «Где я? Где?» – с ужасом спрашивал он себя и не находил ответа. Тутовый Шелкопряд даже заплакал, что случалось с ним крайне редко. Обычно в такие минуты рядом оказывалась мама, гладила его по спинке, говорила ласковые слова, и боль и обида улетали, как чёрная туча от ветра. Но сейчас мамы не было. Поэтому, вдоволь наплакавшись, путешественник поневоле принялся осматривать своё новое жилище. Чердак показался новосёлу огромным и светлым. В окошке, через которое солнечные лучики попадали в комнату, не )было стекла, и ветка неведомого дерева свешивалась прямо к ногам Тутового Шелкопряда. Тут только малыш понял, как он голоден! Листья на ветке были зелёные, клейкие и как будто резные.