Сергей Маркелов - Усену: Странствия Охвы. Цикл «Усену». Книга третья. Том 1

– Дедушка, спасибо! – обнял он минула.

– За что?

– Они мне все рассказали. И если бы не ты, они и вовсе не водились со мной!

– Не за что, – ответил Охва улыбаясь, не видя больше необходимости притворяться и уклоняться.

– Но Шусик скажи, в чем причина?

– Я сам порой не знаю, – начал барсенок, отходя от Охвы и пряча от него глаза.

– Играю себе вместе с лисятами, и вдруг в голове что-то мелькает. Я замыкаюсь в себе, останавливаюсь, и сам не свой просто смотрю, как лисята радуются, смеются, так беззаботно играют. Но мне вдруг приходит чувство отчуждения, ненужности, которые усиливаются еще и тем, что они брат и сестра, у них есть на кого положиться, кому высказаться, а я… – запнулся Шусик.

– Шусик у тебя есть я! Ты всегда можешь мне довериться! – размеренно ответил Охва, на что барсенок, чуть повернувшись, тихо ответил:

– Да, дедушка!

Причем в его голосе не было уверенности в произнесенном, что конечно, не могло скрыться от чуткого слуха Охвы, который тут же взял слово.

– Уже вечер Шусик, но если хочешь, я продолжу свой рассказ. Ведь то о чем я уже успел рассказать, было вовсе не той причиной, по которой Ярси обрел себя, а лишь предысторией к ней.

– Я готов слушать хоть до утра, все равно в последнее время я плохо сплю…

– Тогда приготовься, ибо это история может затянуться.

«После происшествия с лисицей, Ярси, наконец-то, взялся за ум, и понял, чем чревата лень. Всю оставшуюся осень и зиму, мы прожили душа в душу, устроившись вблизи леса. Это было конечно не безопасное место, по ночам рыскали волки, но мне хотелось, чтобы Ярси был поближе к условиям своего проживания. И как если бы он жил самостоятельно, я позволял и даже настаивал, чтобы он охотился самостоятельно один, и каждый день оттачивал свое умение».

– Жаловаться было не на что, по крайней мере, пока нашу спокойную, размеренную жизнь не нарушила своим приходом весна, – протяжно вздохнул Охва.

– Весна, пора, когда природа просыпается, поют птички, цветет и благоухает все в округе, от цветов и деревьев, до наших сердец. Возможно, ты Шусик еще не понимаешь о чем я, но думаю, придет время, и ты все поймешь. А пока продолжим…

«Так, о чем это я? Ах да, о весне. Так вот, с приходом теплых солнечных деньков, когда последний снег сошел, и все в округе окрасилось в свежий зеленый цвет, наша бдительность ослабла, можно сказать растаяла, и мы просто наслаждались жизнью.

Ярси к тому времени очень подрос и возмужал, и уже очень походил на настоящую дикую рысь, осторожную, ловкую лесную кошку.

– А-а! – протяжно и лениво зевнул Ярси, потягиваясь всем телом, впивая свои когти передних лап в корягу, возле которой мы и нашли весеннее временное убежище.

– Ох-ва-а! – не успел он произнести, как невольно оступился и рухнул на землю, прямо перед моими лапами.

– Перешел на подножный корм? – подметил я.

– Нет, я просто… Снова не рассчитал силы, не разбудил свою ловкость, и так залег, и тому подобное.

– Ярси я слышал все это много раз, неужели нельзя быть немного поосторожнее. Меня порой удивляет, как ты прожил эту зиму?

– Только благодаря твоему чуткому наставлению, мудрым советам и полезным навыкам, которыми ты научил меня, неразумного.

– Хватит паясничать, вижу, что лесть твой второй язык!

– Как второй, у меня он один! – показал рысенок язык, а я тут же схватил его за него, и потянул на себя.

– Хватит, ты уже не ребенок! Пора лучше на охоту, пока не стало слишком жарко.

– Конечно ваше высочество, ваша мудрость, не знает границ, а ваша смелость заставляет дрожать всех в округе. Вот я весь и дрожу…

– Сейчас я тебе подрожу! – пригрозил я, на что рысенок, радостно улыбаясь, поспешил убраться с моих глаз.

Да я немного приукрасил, сказав, что Ярси вырос, и стал рысью. Он любил паясничать и веселиться, беззаботно, как дитя, и это мне в нем нравилось. С ним в компании, некогда было скучать, он всегда мог развеселить тебя, когда было плохо и тоскливо. Он по-прежнему остался мне как сын, только малость подросший и поумневший. Хотя на счет второго, я сомневался.

Да и не важно это. Так вот, в тот день, когда я вот так спровадил Ярси на охоту, к которой, если честно, он редко относился с серьезностью. Порой он приносил пару мышек, и говорил:

– Поиграем!

– Конечно, – отвечал я, не обижался и сам порой так увлекался его забавами, что и сам превращался в ребенка.

А после, ощущая голод после вчерашнего завтрака, поудобнее устраивался, и, прикрыв глаза, грелся на солнышке.

Но моему покою не суждено было продлиться долго, ибо не прошло и часа, как с криком ужаса и вытаращенными глазами, словно ошпаренный, на меня наскочил Ярси.

– Ты не поверишь, Охва, ты не поверишь? – начал он, задыхаясь.

– Позволь догадаться, ты не смог поймать двух мышек? – нисколько не обращая внимания на дикие крики мне прямо в уши, ответил спокойно я.

– Нет Охва, это другое! Ты не поверишь?

– Ну ладно, Ярси, говори же, чтобы я поскорее мог тебе не поверить.

Все же он поднял меня с места.

– В лесу… Там… Я встретил… … Светлоокую… Огненно-рыжую… Невероятно красивую… – начал расписывать увиденное рысенок, а я все больше недоумевал.

– С вздернутым носиком… И с такой кисточкой на хвосте… Просто негодяйку, ужасную личность, – вдруг резко переменился в тоне рысенок.

– Мало того, она отбила у меня мою добычу, так еще и насмехалась надо мной.

– Так значит все же – она? – хитро проговорил я, не способный скрыть улыбки, так как позади него, в нескольких десятках шагов, кралась по его следам, именно та, которую он так ясно описал, и которая прекрасно все слышала.

– Постой, постой! Опасная говоришь?

– Ну да?!

– Светлоокая…

– Да!

– Огненно-рыжая…

– Ага!

– Невероятно красивая, просто негодяйка и ужасная личность?!

– Ну да! – в какой раз выкрикивал Ярси, с пылом и жаром.

– Ярси, а это не она?! – указал я лапой позади него.

Рысенок тут же обернулся и увидав свою обидчицу уже в шагах десяти от себя, с диким визгом, напоминавшим поросячий, когда им хвосты крутишь, сам я этим не занимался, так говорят, он подскочил на месте, и, спрятавшись за мной, стал причитать:

– Охва, спаси, не дай ей меня убить!

– Что? – тихо, нежно, крайне удивленно проговорила молодая рысь, которая и вправду на первый взгляд, была не дурна собой, и я не мог взять в толк, чем она напугала моего Ярси.

Ее мех и вправду был ярче и краснее, чем у Ярси, а широко открытые глазки и мило, торчавшие в разные стороны ушки, в сочетании с ее стройной фигуркой делали ее просто красавицей и…»

– Охва, – не выдержал Шусик.

– Ладно! Одним словом, рысь была сама Совершенство.

«Не обращайте внимания на моего друга, – чуть протянул Охва, не смея назваться отцом ей. – Он не стой лапы встал! Скажи лучше дитя, как твое имя?