Мария Мартова - Нечуха

– Сам ты Ванька, башка твоя соломенная. Я, между прочим, студент престижного вуза, менеджером среднего звена буду. И квартира у меня в городе есть, и «Форд» последней модели, и шмотки самые модные, и смартфон… Э-эх!

– Да ты, добр человек, не обижайся. Как ни назови, а лучше не станешь. А меня ты верно нарек.

Я и есть Нечуха-пустобрюхо,

На ноге лапоть,

На носу копоть,

В голове труха,

В брюхе потроха.

И пуста башка,

И сам не больше вершка.

Вот я какой!

Тут Нечуха резко подпрыгнул и рассыпал на полу несколько искринок, чуть дерюгу не подпалил. Ванька в испуге вскочил на ноги.

– Эх, Нечуха, ты Нечуха, – укоризненно покачал он головой и пригрозил проказнику пальцем. – Скажи лучше, где мои дед Тимофей и баба Дарья. Я их внук, сын Степана Тимофеича. В гости к ним приехал. Давно звали, да все никак не мог вырваться. Дела, понимаешь. А с ними ни по электронке, ни по ватсапу, ни по мобильнику, ни по…

– Чудно толкуешь. А я скажу тебе проще, – прервал его Нечуха. —

Я ни деда не видал,

Ни бабы не знал.

А сам я удал.

– А на что мне твоя удаль?

– Удаль не убыль,

Жжет огоньком,

Отдает ветерком.

Апчхи!

От Нечухи вновь полетели искры. Ванька отскочил подальше.

– Тьфу, ты! Одна беда от твоего огонька.

– Да, норов бедовый,

Бедою ведомый.

– Вот-вот, чихать только и умеешь.

– А от пчиха есть прок —

Пчих возьми да помог, —

не уймется Нечуха.

– Ладно, зубы мне не заговаривай. Видали таких.

– Своих зубов не имею,

Заговаривать не умею.

А чужую беду

Рукой отведу.

И на добро я охоч,

Поделиться не прочь.

Чего желаешь?

От вопроса, заданного в лоб, Ванька опешил и не мог сообразить ничего путного. Нечуха приуныл, огонек в его глазах поугас.

– Нет, нет, ты погоди, – засуетился Ванька и брякнул первое, что пришло ему в голову, самое незатейливое желание. – Есть хочу!

– А и то верно, – весело захлопотал Нечуха. —

Гостю привольно,

Где хлебосольно.

А в нашей печи,

Что есть, все мечи.

В горшке щи —

Язык полощи,

Прикусывай ложкой,

Прихлебывай плошкой.

Ванька с недоверием покосился на хлебосольного хозяина. А тот заторопился предупредить:

– А не хочешь, не кушай.

Сказку послушай.

– Далась мне твоя сказка. Жрать давай!

На этот раз Нечуха засуетился, но остался невозмутим.

– Кто сам берет,

Тот и в рот кладет.

А кто просит,

Мимо рта проносит.

Ступай к печи,

Забирай харчи.

Ванька нехотя поплелся к печке, снял тяжелую горячую заслонку и едва руки не обжег себе. А горшок со щами и вовсе никак не ухватит – уж больно горяч.

– Хваток ты, брат.

Вот тебе ухват, —

поспешил ему на помощь Нечуха.

Взял Ванька длинную закопченную палку с круглыми чугунными усами на конце, а подцепить пузатый горшок никак не может. И Нечуха ему не поможет, только потешается над Ванькиной бедой да жаркие угольки по полу разбрасывает. Ванька вконец расстроился и отшвырнул бестолковую палку.

– Не хитры науки,

А проворны руки, —

объяснил задачу Нечуха и ловко подхватил ухватом горшок, водрузил на стол с вышитой скатертью.

– Скатерть-самобранка,

Не спи спозаранку,

Мечи калачи

Да, гляди, не мельчи.

Тут накрылся стол сам собою, и начался пир горою. Ванька только диву дается, но о еде не забывает – за обе щеки уминает. И щей горячих из горшка глиняного ложкой деревянной похлебал, и хлебом заел ноздреватым, и квасом запил кисловатым. Видит, и Нечуха не отстает, знай себе, наяривает, ест да приговаривает:

– Вот поем чуток

Щей-то горшок,

И кашки немножко,

Всего одну ложку,

И миску горошка,

И плошку картошки,

И хлеба краюшку,

И проса осьмушку,

И выпью глоточек

Квасу из бочек.

А больше не впрок,

Знаю меры кусок.

– Ну и Нечуха! – у Ивана аж глаза округлились, стали как баранки на самоваре.

– Зато печка чиста,

И посуда пуста.

Могу и не то,

Я не конь в пальто.

Тут неожиданно резвое конское ржание раздалось со двора. Оба, разинув рты, выглянули в окно.

– Вот это да! «Форд» сам к дому подкатил, – изумился Ванька.

Да, было, чему удивляться. Ванькин автомобиль, не дожидаясь приглашения, спокойно въехал в распахнутые ворота и остановился прямо под навесом со стогом свежего сена. «Форд» еще раз протяжно заржал, выпустил клубок сизого дыма и замер на месте как ни в чем не бывало. Ворота с протяжным скрипом нехотя захлопнулись за ним.

А Нечуха лишь отрыгнул с полного брюха и, почесав за ухом, равнодушно растолковал:

– Твоя колымага —

Та же коняга.

Унюхала сено —

Подъехала смело.

Сена скирда —

Та же еда.

– Какая тебе коняга, какая тебе колымага! Это крутая тачка, чтоб ты понимал. Не то что твоя сивая кляча.

– Кляча сивая

Очень красивая,

Не хуже железки

Готова к поездке, —

спокойно ответил обладатель кобылы.

Возмущению Ваньки не было предела. Он вскочил с места, как ошпаренный, и ударил со всей силы кулаком по столу. Пустой горшок из-под щей упал на пол и разбился.

Нечуха ничуть не смутился.

– Конь хоть железный,

А в деле полезный.

Может статься,

Будет кататься.

Потом поглядел тоскливо на обломки горшка и добавил:

– А вот черепок

Уже не горшок.

Но Ваньку это ничуть не утешило. Он с накипевшей яростью пихнул ногой глиняные обломки, а потом как прикрикнет на ничего не подозревающего хозяина:

– Хватит меня баснями кормить! Нечего мне тут с тобой рассиживаться. Завтра с утра пораньше свалю отсюда. Так меня и видели.

А Нечуха не ведет и ухом.

– А я и согласный.

Но путь твой напрасный.

Конягу гонять,

Версты считать

Туда да обратно

Зачем, непонятно.

– А я сказал, значит, поеду. Меня не переубедишь. Одно плохо – деда с бабой не повидал.

– Да ты погоди-ка.

Что толку от крика?

Покуда не рвись,

Поживи, оглядись.

Может, баба найдется,

Может, дед твой вернется.

Ванька возражать не стал, но шибко затосковал. Нечухе не доверяет, а как быть, не знает. А тут день к закату клонится, и сон на Ванюшу накатывается.

– А и то верно,

Спать ведь не вредно, —

подметил Нечуха, обрадованно подскочил, стал к ночлегу готовиться.

Только Ванька не пожелал спать на жесткой лавке.

– Вались на печь,

Неча ночь стеречь.

– Твоя взяла, – согласился уставший гость и сладко зевнул. – А ты где ляжешь?

– А я в печь головой.

Заслонку закрой.

Ванька с трудом закрыл остывшую тяжелую заслонку и вытер пот со лба. Тихое сопение донеслось из нутра печи.

– Эх, Нечуха, Нечуха.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.