Мария Мартова - Платье для Галы

© Мария Мартова, 2019

ISBN 978-5-0050-4114-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В знаменитом доме мод госпожи Фуксии с утра все шло вверх дном. В полдень должен был состояться грандиозный показ новой весенней коллекции. К тому же о своем визите дала знать чета мэра города, и это обстоятельство вызвало еще большую суматоху.

Энергичнее всех суетилась сам хозяйка. Она, как фурия, носилась по всем комнатам, распахивая и с шумом захлопывая двери, кричала невпопад на кого придется и то и дело меняла свои туалеты. То скинет ажурную пелерину со своих пышных плеч, то намотает огромный боа из разноцветных перьев себе на шею. То ей понадобится водрузить на голову дорогую диадему с одним выпавшим изумрудом, и ей придется все время поправлять ее при быстрой ходьбе. То вдруг она пожелает обтянуть свою необъятную талию широким золоченым поясом, звенящий сотней тяжелых старинных монет.

Но потом она же с ожесточением сорвала с себя все это, накинула немыслимые по пестроте и разнообразию шелковые платки и шали с бахромой и после этого принялась бегать еще быстрее и зацеплять краями одежды стулья, осветительные приборы, манекены. Отдышавшись, госпожа Фуксия поправила сбившийся во время скачки парик и утерла раскрасневшееся жирное лицо.

– А вы что застыли, как куклы? Неужели я одна должна беспокоиться о сегодняшнем представлении? Вам, вижу, ни до чего нет дела, – гневно крикнула она, переходя на визг, в то время, как перепуганные девушки-модели, стайкой забившись в уголок, с опаской глядели на нее.

– Опять наша Фуфу не в духе. Видишь, Марго, как прыгает ее муха? – прошептала одна из красавиц по имени Лили своей подруге.

Фуфу (а именно так называли все в этом доме госпожу Фуксию) обладала огромной, размером с приличную муху, черной родинкой на широком мясистом носу. А когда ее хозяйка теряла по какой-либо причине самообладание, то муха, то есть родинка, приходила в движение и нервно вздрагивала. И тогда вздрагивали все вокруг, что на какое-то время вселяло уверенность в растревоженную Фуфу.

– Где эта несносная девчонка? Где эта дуреха Галка? – продолжала она выть и швырять во все стороны ленты и шляпки. – Всем искать ее! А ну, марш!

И стайка девушек, застигнутых врасплох, тут же разлетелась по всему дому, дабы исполнить высочайшее повеление. Конечно, найти в огромном здании маленькую Галку, а точнее Галу, а еще точнее Галанту, было непросто. Множество залов, больших и малых комнат, широких и узких коридоров, кладовых, каморок и подсобок могли укрыть в своих углах кого угодно.

В просторном парадном вестибюле с высоким потолком, хрустальными люстрами и зеркалами во всю стену Галы быть не могло. Не было ее и в следующем демонстрационном зале с длинным высоким подиумом и завершающей его круглой, как цирковая арена, площадкой.

Разъяренная Фуксия искала свою подопечную и в грим-уборной среди растревоженных девушек-моделей, и в пошивочных мастерских среди швей-закройщиц, и в темных гардеробных, и в складских помещениях – все тщетно. Идти же в самую дальнюю часть дома с маленькими хозяйственными помещениями, скользкими лестницами и ужаснейшей, по ее мнению, кухней-столовой для работников, Фуфу вовсе не хотелось. Здесь всегда отвратительно пахло кислой капустой и дешевыми рыбными консервами, а не духами и свежими цветами, как в залах для гостей. И оттого у нее кружилась голова, ее мутило, а черная родинка непременно приходила в нервный трепет.

Именно сюда, в маленькую кладовую для хранения продуктов, и забежали перепуганные Лилия и Маргарита в надежде найти беглянку и уберечь ее от хозяйской бури. Она сидела тут прямо на полу – маленькая черноглазая растрепанная девушка шестнадцати лет, в старом, видавшем виды сером сатиновом платье, грубо заштопанном на локтях и подоле. Гала кормила из блюдечка молоком и размоченной в нем плесневелой булкой маленького серого мышонка, чем-то с виду напоминавшего ее саму.

За этим мирным занятием и застала ее взбешенная Фуксия, влетевшая в распахнутую дверь. Обе девушки-модели в страхе вскрикнули и выбежали вон. Гала тоже испугалась и вскочила на ноги. Зато глупый мышонок продолжал невозмутимо завтракать.

– Ах, вот ты где, мерзкое создание! Мышей, значит, прикармливаешь? И это вместо того, чтобы готовиться к моему выходу. Это в моем-то доме! Вот, значит, какая твоя благодарность за мою доброту.

Мышонок, оглушенный воплями Фуксии, перестал жевать и с интересом уставился на разъяренную женщину. А та схватила со стола тарелку и что есть силы швырнула в побледневшую Галу. Но промахнулась и попала в блюдце с мышиной едой. Мышонок взвизгнул, но вместо того, чтобы скрыться с места преступления, уверенно помчался вперед, прямо на обидчицу. От неожиданности Фуксия попятилась назад, споткнулась о табурет и грузно свалилась на пол. Парик слетел с ее головы, обнажив плешивый череп. Маленький серый проказник весело запищал, будто захихикал. А Гала невидимой тенью бесшумно растворилась в воздухе.

На Цветочную площадь въехал роскошный автомобиль ярко-розового цвета. Обогнув цветочный рынок, он плавно подкатил к широкому крыльцу двухэтажного здания с белыми мраморными колоннами, с высоким портиком, лепниной на балконах и карнизах и с двумя откормленными каменными львами, охранявшими тяжелые дубовые двери.

Из автомобиля выскочил бледный худощавый франтик в шляпе а'ля фру, в черном фраке и с изящным розовым цветком в петлице. Несмотря на прохладную весеннюю погоду, господин явно не желал одеваться теплее, а хотел лишний раз покрасоваться в своем сшитом с иголочки наряде. Он по привычке посмотрел в боковое зеркало машины, поправил цветок в петлице, пригладил жидкие волосы на голове и, оторвавшись наконец от собственного отражения, уверенно направился к зданию. Бросив взгляд на крышу, он увидал знакомую вывеску из трех огромных букв «дом», усыпанных сверкавшими на солнце камнями, а рядом с ней под углом такого же размера зеркало, в котором отражались те же буквы, но в обратном порядке – «мод».

– Эх, – вздохнул красавчик.

Ему всегда было жаль, что такое огромное зеркало висело так высоко и оставалось недосягаемым для его любования своей прекрасной внешностью. Насвистывая нехитрую мелодию, он небрежной походкой заправского модника вспорхнул на крыльцо и скрылся за заветными дверями.

И за всей этой сценой в одном из окон дома наблюдало, спрятавшись за плотную штору, любопытное лицо в мятом парике. Как только гость покинул поле обзора, оно поморщилось, шмыгнуло носом с крупной родинкой и вновь скрылось за занавеской.