Мария Мартова - Платье для Галы

– Тьфу ты! Этот слизняк уже тут как тут. Опять прискакал самым первым. А генерала все еще нет никак. Вот напасть, – шипело себе под нос недовольное лицо. – И где эта гадкая Галка? О чем она все думает? Вот только до нее доберусь!

Но добраться до «гадкой Галки», как называла ее Фуксия, когда была в бешенстве, было не так-то легко. Та очень хорошо знала темные углы этого большого дома и потому без труда укрывалась от посторонних глаз, если ей хотелось побыть одной. Вот и сейчас, слыша топот ног и крики зовущих ее девушек, она и не думала покидать укрытия и сдаваться на милость своей госпоже.

Да она и никогда не ждала ее от властной хозяйки. Многолетняя крепкая вражда – вот что связывало их. Но такова была судьба, а от нее, как известно, не уйдешь. Еще малюткой Галанта оказалась здесь на попечении великодушной Фуксии, взявшей ее на воспитание из жалости в память перед заслугами ее покойной матери Мелиссы. Та была замечательной цветочницей в парке президентского дворца и знала о цветах буквально все. В ее руках расцветали самые редкие и капризные растения. Она же ласкала, жалела их и даже пела им песни, словно маленьким детям, уверяя, что они ее слышат и все ей рассказывают о себе. Когда же им делалось плохо, то болела и она сама. Это было все, что знала Гала о своей матери, которой никогда не видела. Не видела она и своего отца, служившего когда-то солдатом в гвардейском полку и погибшего при невыясненных обстоятельствах. И лишь благодаря благим побуждениям госпожи Фуксии, пользовавшейся услугами Мелиссы и делавшей ей многочисленные заказы дорогих цветов, маленькая Гала и оказалась в этом доме. Однако в доброту чувств своей попечительницы ей нисколько не верилось. Но других объяснений она не находила.

Итак, Галанта прожила целых шестнадцать лет в доме, который его хозяйка почитала чуть ли не дворцом. Фуксия относилась к нему трепетно и нежно, как к любимому чаду, не забывая нахваливать его при каждом удобном случае. И конечно же, ее раздражало присутствие в нем маленькой негодницы со своим растрепанным видом и неистребимым запахом кислой капусты. Что ж, Гала жила в кухне и вся пропиталась ее дешевыми ароматами. А платья, которые она носила, были бесконечно далеки от образцовых нарядов дома Фуксии, что шились на заказ обеспеченным клиентам. Гале приходилось самой мастерить себе нехитрую одежду из обрезков серых подкладочных материалов.

Вообще, как считала добропорядочная хозяйка, Галкины руки были ни к чему не приспособлены, и потому эта девчонка напрасно ест чужой хлеб. Правда, кроме Галы, никто не мог так ловко затягивать тугой корсет на могучей талии госпожи Фуксии, аккуратно подбирать каждую складку ее пышного туалета, красиво начесывать и пудрить ее парик, а потом изящно украшать его маленькими бутонами живых фуксий. Это качество тонких Галиных пальчиков признавала даже сама госпожа. И теперь она бегала по всему дому в поисках нерадивой помощницы, срывая ярость на всех, кто попадался на ее пути.

На парадной лестнице она наткнулась на одну из девушек и закричала что есть силы:

– Что ты здесь делаешь? Почему не в зале?

– Но вы же сами велели искать Галу.

– Молчать! Я сама знаю, что велела. А сейчас велю готовиться к показу. Марш на подиум! А то…

Она не договорила. Ее красное от гнева лицо приняло вид натянутого приличия.

– А, господин Рококандр, – пропела она. – Так неожиданно.

Франт в черном фраке и шляпе а’ля фру смирно стоял внизу у лестницы и ждал момента для глубокого поклона.

– Целую ручки, – церемонно расшаркиваясь, проговорил он хриплым от волнения голосом.

– Что же вы так рано? Я еще не совсем готова, – не глядя на него, продолжала басить Фуксия. – Кстати, вы не знаете, генерал Олдафон, он скоро приедет?

– Не смею вас огорчить, но, к сожалению… – Рококандр выдержал нужную для приличия паузу и убедительно откашлялся. – Генерал некоторым образом сейчас занят. Он, видите ли, принимает парад войск и никак не может присутствовать на вашем великолепном…

– Какой, к дьяволу, парад, когда у меня парад моделей! – вскипела Фуксия, и черная муха отчаянно задергалась у нее на носу. – Ведь должен приехать сам мэр с супругой. Это безобразие!

– Да, да, – поспешил согласиться гость и быстро добавил: – Я это знаю и еще знаю одну деликатную вещь и скажу вам ее по секрету, – он оглянулся по сторонам и на всякий случай продолжил шепотом. – Видите ли, господин мэр будет здесь не только ради, так сказать, любезности. У него в планах подобрать кандидатуру на должность директора нового дворца мод. Его уже начали строить. Может, слышали?

Фуксия замотала взъерошенным париком и напряженно вытянула шею вперед.

– Так вот… – вид Рококандра выражал столько уверенности, что хватило бы на целую армию доброжелателей, – так вот. Возможно, что одной из претенденток на это место будет… Вам это интересно?

Фуксия чуть не поперхнулась от перенапряжения.

– Да говорите же, а то я… – в бешенстве она чуть не ударила бедного Рококандра. Тот побледнел и попятился назад. Опомнившись, Фуксия немного успокоилась, взяла себя в руки и с видом глубокого безразличия продолжила. – А впрочем, какая мне разница. Я тружусь не ради наград и званий. Мне важно, чтобы людям было во что одеваться, – она гордо вскинула голову и поправила съехавший на бок парик. – Мне пора переодеться. А вы, пожалуйста, не стесняйтесь, проходите в зал.

Собственно, Рококандр, он же министр моды и давний поклонник Фуксии, и не думал стесняться. Он чувствовал себя здесь, как дома, и поспешил занять место в ложе для высоких гостей.

Вскоре весь дом наполнился народом. Такого здесь еще никогда не видели. Вся мощь модельной мысли и блеск неотразимого детища Фуксии были призваны покорить сердца и умы самых придирчивых и требовательных ценителей моды. В ход пускалась лучшая коллекция работ госпожи Фуксии, плод ее неусыпного труда за многие месяцы творческих изысканий. Хотя, если быть точным, ее деятельность заключалась не столько в умении создавать новые, в духе последних веяний моды фасоны, сколько в способности задавать тон всему движению к вершинам модельной славы и убеждать публику в своем непосредственном участии в этом великом деле.

И конечно же, гвоздем программы на этом празднике каприза и вкуса была сама Фуксия. Ее имя розовыми лампочками светилось на высоком зеркальном потолке и проецировалось на стенах, увенчанных хрустальными канделябрами и вазами с букетами живых цветов.

Она же, королева бала, и должна была под восхищенными взглядами многочисленной публики ознаменовать открытие парада моды. На высокий подиум, залитый светом софитов, под звуки торжественного марша, трубившего из огромных динамиков, она выплыла роскошным океаническим лайнером с величественной мачтой невероятно пышного парика, на котором сигнальными огнями алели бутоны фуксий. И крупные блестящие бусы, и массивные браслеты на запястьях, и ниспадающие до пышных плеч тяжелые серьги – все было в едином откровенно розовом исполнении, как и сам безумно сложный в своей архитектурной задумке многослойный и многоуровневый наряд, отдаленно напоминавший огромную клумбу ярко-розового цвета.