Александр Маматовский - Семейство Буквословов. Истории из жизни букв русского алфавита и их профессии

Но однажды филин Миля
Отчего-то занемог.
Он исполненный тревог
От злой хвори обессилел.

Донести не смог он весть
До друзей, родных гадалки.
Сидя вечером за прялкой,
Думая как весть донесть,

Гс тем филином болтала:
– Как же так, дружочек верный,
У простуды характерной
Я тебя не отстояла?

От беды деревья стонут…
За окном ветра лихие
Гонят ливни затяжные —
Острова чуть свет затонут.

Не смогла я в этот раз
Защитить живые души,
Ведь к утру не будет суши
Видеть самый зоркий глаз.

Так и вышло: острова
Утром ранним затопило.
Ливни лили с новой силой.
Скрылась под водой трава.

Дней прошло немало, прежде
Чем ненастье отступило.
Всё живое что есть силы
Стало с верой и с надеждой

Возвращать к жизни прежней.
Мысль гадалки: как бы впредь
Вовсе всем не умереть? —
Стала мыслью неизбежной:

– Дан одной мне дар целебный
Толь в награду, то ли нет.
Мне никто не даст ответ
В мире сложном и враждебном.

Я над предсказаньем каждым
Голову ломаю долго,
Чтоб его ребятам с толком
Передать затем однажды.

Чтоб они себя спасали
В трудный час без промедленья,
Чтоб в тяжёлые мгновенья
Все друг другу помогали.

В этот раз не получилось…
Нужно что-то предпринять,
Чтобы в будущем опять
Горе в души к нам не лилось.

Вестник верный – филин Миля
Постарел, стал ненадёжным…
И за это мне тревожно!
Шар, дать знать тебя просила

Мне о том, кого бесспорно
Взять могу я в услуженье,
Кто доставит сообщенья
Всем друзьям моим покорно.

Шар, до этого прозрачный,
Стал светиться и искриться,
В вазе на столе кружиться.
Дал ответ свой однозначный.

Он картинку вновь гадалке
Показал: поля с цветами,
Горы, море с берегами,
Гусениц на старой палке.

За одно мгновенье ока
Гусеницы превращались
В бабочек и разлетались
К югу, западу, востоку.

– Как не догадалась я,
Что и бабочки цветные,
Как ветра, порой шальные,
Могут в службе состоять.

Смогут все одновременно
Они в разные края,
Свои силы не тая,
Донести весть непременно.

И тогда не будет страшным,
Что пророчества не смогут
Утолить печаль – тревогу
В новом дне и дне вчерашнем.

С той поры гадалка стала
Обучать их мастерству
И немного волшебству,
Чтоб они не погибали.

Бабочки беспрекословно
Букве этой помогали
Все событья освещали,
Относясь ко всем любовно.

Добрых дел без слов, но с честью
Груз на крылышках несли.
И от Бувы Гвдали
Доносили её вести.

Филин Миля от гадалки
Более не отлучался-
В доме Бувы Гостался.
Проявлял при ней смекалу.

Так и жили: мирно, дружно,
С бедами справляясь вместе
Ждали с бабочками вести,
Относясь к ним добродушно.

Дирижёр и декоратор
Буква Дв театре кукол.
Многих деток в ночь баюкал,
В колыбелях снов куратор.

Не живётся без мелодий:
Буква Дпоёт всегда
Без всеобщего вреда
В засуху и в половодье.

Дирижирует оркестром
Из десятков разных птиц.
Учит лучших учениц
Дсеместр за семестром.

А затем из выпускниц
Вокалисток выбирает.
Гордо свету представляет
Дзастенчивых певиц.

Их восторженно встречают
Зрители всех островов
В виде зёрен, червяков
Гонорары получают.

Сцену превращает в сказку
Буква Дсвоим декором
Пока птицы песни хором
Повторяют в ярких масках.

А пингвин – конферансье
От избытка вдохновенья
Любит кушать при волненье
Карамельки монпансье.

Как-то раз весенним утром
Должен был концерт начаться.
Гости стали красоваться
В платьях цвета перламутра.

– Все ли пташки прилетели? —
Дспросила суетясь.
– Ночь бессонная далась.
Нет, не все прибыть успели —

Вдруг конферансье ответил —
Но ещё есть время, босс
Вам не стоит брать в серьёз,
Что их нет: они ж как дети!

– Нет, нет, нет! Пингвин – чудак! —
Дирижёр не унимался —
С ними я всегда считался,
А они смотри-ка как!

Я волнуюсь. Зал уж полон
Нужно выход повторить…
Принеси скорей мне пить.
Мой обед был слишком солон.

Поспешил пингвин водицы
Дирижёру раздобыть.
Нервно дёргая за нить
Пиджака: – Ну, где же птицы?

Где же носит пташек стаи? —
Себя спрашивал негромко —
Вот ведь как: головоломка!
Босс вон нервами страдает.

Он принёс кувшин с водой.
– Молодец, пингвин! Ну что же
Выступать тебе, похоже,
Нужно будет, дорогой.

Как же так, босс? Я не смею
Перед публикой блистать…
Прилетит честная рать…
Не смогу я… я робею.

Пингвин пятился назад.
Прикрывал свой нос листами,
Но коробку с леденцами
Он заметил невпопад.

– Вот же сладкая забава!
Съем одну, пожалуй,… две,
Лёжа на густой траве,
Вопреки, увы, уставу.

Позабыв про всё на свете,
Он разлёгся на траве,
Мысли спутав в голове,
Позабыл об этикете.

Дирижёр разгневан был:
– Что твориться? Это крах!
Потеряла труппа страх.
Интерес у всех остыл.

Зритель, глянь-ка, недоволен.
Что же делать? Выйду сам…
Пусть идут все по домам.
«Птицы в Праге… на гастролях»…

Я скажу своим гостям…
Нет, пожалуй, не поверят…
Небывалые потери
Предстоят сегодня нам.

Вдруг откуда ни возьмись,
Когда Дбыла на сцене,
Преклонив своё колено,
Птичьи трели раздались.

– С днём рожденья! С днём рожденья! —
Пели птицы дружным хором —
С днём рожденья, дирижёра!
Прочь тревогу! Прочь волненье!

Труппа из трёхсот бунтарок
Опоздала на концерт,
Чтоб собрать большой букет
Имениннику в подарок.

Дирижёр, в конце концов,
Радостно заулыбался.
Он, бедняга, измотался
В посещенье островов.

Позабыл о юбилее
В подготовке к выступленью,
Но был рад он поздравленью
И исполненной затее.

Всё прошло благополучно:
Зритель слушал с наслажденьем
Музыку и птичье пенье.
Аплодировал им звучно.