Лев Голубев-Качура - Сказки

Вернее, первым до этого додумался Иван Иванович.

Он, когда додумался, то, выбрав свободную минуту, направился к Ивану Петровичу, и сказал ему:

– Так, мол, и так, Иван Петрович, давай посоревнуемся – кто первым костюм сошьёт.

Сядем, значит, в одной комнате, выберем модель костюма, одинаковую, и… кто первым, без брака, закончит шить, тот и будет победителем.

– Ааа.., как же…, если кто смухлюет…, – засомневался Иван Петрович?

– Так на этот случай мы позовём, в качестве судьи, Ивана Сидоровича, – ответил Иван Иванович.

– Ну-к, что же…

Иван Петрович поскрёб пальцем с надетым на него напёрстком за ухом. А затем, как-бы находясь в сомнении, пробормотал:

– Можно и попробовать конечно, если Иван Сидорович согласится. Он тоже портной знатный, хотя и похуже меня будет.

Ну-да, ну-да, – подхватил Иван Иванович, и при этом загадочно ухмыльнулся.

Он, в тайне от соперника, подумал – куда вам обоим со мной тягаться. Я лучше вас шью!

На том и порешили!

Потом оба пошли к Ивану Сидоровичу, и, рассказав суть затеи, попросили стать «Третейским судьёй», то есть независимым и честным, в их споре.

Иван Сидорович с превеликой неохотой согласился. Он считал себя более опытным, и более востребованным специалистом в швейном деле, не то, что эти выскочки.

Итак, трое портных, три Ивана, думали одно и тоже друг про друга. Каждый считал себя более опытным и востребованным, а уж дизайнером и того лучше.

Ну, да ладно.

Вот, значит, собрались они в один из дней у Ивана Сидоровича на квартире, и занялись приготовлениями к соревнованию.

Мелом расчертили, а затем и раскроили ткань – габардин кажется, а может… шевиот? Точно не помню, но что это была ткань для костюмов, это точно, сказала бабушка.

Иван Иванович, прищурив левый глаз, вдел в ушко иголки короткую, ну, не больше метра нитку.

Он сразу решил – короткой ниткой быстрее будет шиться – вдел, значит, нитку в иголку, и знай себе шей, вдел нитку и шей…

И рукой я не буду так сильно размахивать, решил он.

А как только решил, то искоса посмотрел на соперника, на Ивана Петровича, значит.

Посмотрел, чтобы увидеть какую длину нитки выберет его соперник.

А Иван Петрович, увидев какой длины нитку вставил Иван Иванович, тоже хитро прищурив глаз, только правый, решил заправить в иголку длинную-предлинную нитку, ну, метров пять, или чуть подлиннее.

При этом он тайно улыбнулся, и подумал – пока его соперник будет нитки менять, он за это время сделает несколько лишних стежков. Вот и обгонит он соперника!

А чтобы с такой длиной ниткой управиться, он позвал на помощь сына своего соседа, и сказал ему:

– Генка, я один раз заправлю нитку, а ты. ребятёнок, будешь бегать с иголкой и нитку натягивать.

Для чего он так сделал?

А для того, чтобы, значит, обогнать своего соперника, быстрее закончить шитьё.

Да-да, он так и подумал – с такой длиной ниткой увеличится у меня скорость пошива, и выиграю я соревнование у Ивана Ивановича.

Чем не молодец я, похвалил он себя, и тайно улыбнулся!

Ну, приготовили портные материал, нитки в иголки вдели, и стали ждать команды от Ивана Сидоровича, чтобы, значит, начать соревноваться.

А Иван Сидорович, сразу, как увидел что они приготовились, постучал линейкой деревянной по столу, и взмахнул ею. То есть, как-бы объявил о начале соревнования.

А ещё, чтобы до конца поняли соревнующиеся, громко сказал: «Пооошёёл!».

И… заспешили, заторопились Иван Иванович с Иваном Петровичем.

Соревнование началось!

Иван Иванович знай нитки меняет, да стежки делает.

А Иван Петрович воткнёт иголку, вытащит с другой стороны, и мальчонке отдаст. Тот схватит иголку, и давай бежать, нитку натягивать! Натянет нитку, и обратно бежит-торопится…

Иван Петрович, значит, шьёт, а мальчик бегает туда-сюда, туда-сюда с иголкой, да нить натягивает.

Генка от беготни такой уморился весь, даже вспотел, дышать тяжело начал.

А Иван Иванович всё подгоняет его, да подгоняет.

Закончили соревноваться Иван Иванович с Иваном Петровичем – никто не победил, в одно время костюмы пошили!

А Иван Сидорович посмотрел-посмотрел, как его друзья-соперники к соревнованию готовились, да как соревнуются.

И как мальчонка, бегая взад-вперёд, совершенно выбился из сил, и подумал: «Вот дураки, прости меня господи, да разве ж здравомыслящий портной будет такой длины нитками шить? Надо по два метра нитку в иголку заправлять. Я бы так и сделал. Я, как видно, всё же по-опытнее их буду, да и сноровистее. Никого нет меня лучше!

На том и разошлись по домам, так и не выяснив, кто из них лучший портной.

Остались они, каждый при своём мнении.

Люди говорят, они до сих пор спорят – кто лучше.

Правда это, или неправда, судить будете вы. Мне её рассказал….

Лучше начну с самого начала.

Итак:

Когда мы с братом были ещё в отроческом возрасте, отец часто нам рассказывал то ли сказку, то ли быль об Иванушке и его рыбках.

Сегодня я почему-то вспомнил её, и решил рассказать вам.

А рассказ его, как помню, начинался так:

В одном небольшом царстве-государстве, что расположилось на берегу тёплого моря, жили старик со старухой, и у них было два сына.

Старший сын, уже совсем взрослым был: у него даже жена была, а младший… поскрёбыш – был радостью для родителей.

Уж такой озорник и выдумщик-проказник он был, что диву давались родители, но ра-бо-тя-щий… – любое дело, которое ему поручали, сноровисто и ладно исполнял.

Работает бывалоча, а сам то песни поёт, то начнёт со смехом рассказывать какой-нибудь забавный случай, произошедший с соседским мальчишкой.

А то на дерево залезет, и станет язык показывать, вроде как дразнить.

Хороший мальчик рос: весёлый, настоящая отрада для престарелых родителей.

Семья жила не очень богато, но и не совсем чтобы бедно.

Старший сын рыбу в море ловил, а жена его на базаре её продавала.

Отец сапожным ремеслом пробавлялся, хотя какой у него заработок?

Большинство населения царства без обуви обходилось – весь год тепло, снега никто в жизни не видел.

А матушка? Она всё по домашнему хозяйству хлопотала: уют в домишке поддерживала да стряпала, семью кормила «чем бог дал».

А что может бог дать, если основной заработок от моря шёл? Конечно, большинство блюд на столе… были из рыбы.

Да не долго родители забавлялись проделками сыночка любимого: старые уж больно они были – сначала отец помер, а вскорости и матушка за ним последовала.

Поплакали-поплакали братья по родителям, да делать нечего, надо жить дальше.

Ванечка, и брат его старший, сами стали хозяйствовать.