Михаил Логинов - Приключения по контракту

– Если эта штука будет копать траншею дальше, то заденет бомбу? – спросил Лёшка.

– Если ты в этот момент будешь стоять на этом месте, то возникнет опасность минус первого уровня, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы ее избежать, – равнодушно сказал электронный друг.

«Проще говоря, разнесет меня в клочки, вместе с забором и ближайшей березой», – подумал Лёшка.

Еще подумал: «МИКа не интересуют опасности, не связанные с ним, Лёшкой. И что такое „опасность минус первого уровня“? Даже клочка не останется?»

Но сейчас его интересовала бомба.

– Так что же делать?

– Уходить отсюда, – ответил МИК.

– Я здесь ночевать не собирался, – проворчал Лёшка. – Мы уйдем, эта штука будет дальше рыть, пока не рванет. Может… Может, надо в полицию обратиться? – неуверенно добавил он.

В доме, в Мартышкине, был книжный шкаф, оставленный прежним хозяином, а в нем – полка с фантастикой. Лёшка не раз брал почитать старые, потрепанные книги. В них рассказывалось, как думают роботы, столкнувшиеся с непредвиденной проблемой, – нагреваются, дрожат. «Казалось, электрический мозг сейчас взорвется», – вспомнилась стандартная фраза.

Нет, МИК, точнее, модуль взрываться не собирался. Он даже не нагревался и не дрожал. Все равно Лёшке показалось, что МИК напрягается, думая, как ответить. И не может сразу сообразить.

Наконец сказал уверенным дружелюбным тоном:

– Не забывай про шестой пункт контракта.

– Шестой? – переспросил Лёшка. – А чего там было?

– «Чего было», «чего было»! – МИК явно решил покуражиться. – Ты хотя бы на уроках записываешь? Точно не записываешь, если по алгебре впервые пятерку получил.

«Откуда он знает? – нахмурился Лёшка. – А, Вероника Евгеньевна сказала, когда ставила отметку».

– И не впервые, а впервые в этой школе, – уточнил Лёшка. – Что в этом шестом пункте?

Голос МИКа стал отчетливым и механическим. Действительно, робот из фильма или дежурная на вокзале.

– «Пользователь-испытатель обязуется обеспечивать безопасность эксперимента и не информировать о его проведении любых лиц, не упомянутых в настоящем договоре».

Договор Лёшка, кстати, читал. Даже вспомнил «упомянутых лиц». Он, естественно, мама. Как представитель – этот ученый Иван Николаевич, этот менеджер Игорь Михайлович. И еще один технический сотрудник, по имени Денис.

– А теперь подумай, – сказал МИК прежним, дружелюбно-насмешливым, голосом, – как ты объяснишь полиции, откуда узнал о бомбе?

– А откуда о ней узнал ты? Говорил про какие-то признаки…

На этот раз МИК ответил сразу:

– Изменился рельеф. Вмятина в месте падения повторяет контуры авиабомбы. На этом месте ничего не строили, вмятина как была, так и осталась.

Лёшка огляделся. Ветеран боевых действий, наверное, понял бы, где тут падала бомба, а где снаряд. Да еще не взорвалась. Лёшка не ветеран.

Все равно сказал неуверенным тоном:

– Я бы объяснил, что изучал историю, интересовался тем, что тут было в войну. И догадался.

– Я бы тебе не поверил, – сказал МИК. Тон был не насмешливый, а сочувственный.

Донесся скрип двери. На крылечко дома вышла бабушка, медленно нагнулась, поставила на пол миску:

– Снежок! Кис-кис-кис! Хватит воробьев ловить, смотри, что я принесла.

Снежок, совсем не белоснежный, скорее, серый кот, выскочил из-за кустов и, промчавшись над газоном, где таилась авиабомба, взлетел на крыльцо. Сунул морду в миску, недовольно посмотрел на хозяйку. Но, решив, что это перспективнее, чем непойманный воробей, начал есть.

– Так что же делать? – в легком отчаянии спросил Лёшка.

– Напиши письмо в полицию, – посоветовал МИК. – Они обязаны отреагировать.

Лёшка повеселел. Только сейчас понял: он боялся, что МИК согласится и придется звонить в полицию. Он и с продавщицами-то общаться не любил, и с контролершами стеснялся. А тут – настоящий полицейский, который ездит на машине с мигалкой и может тебя арестовать. Он, Лёшка, так испугается, что, если полицейский спросит: «Не сам ли ты эту бомбу закопал?» – ответит: «Да». Ведь «да» ответить проще всего.

Вспомнил, что бомба весит полтонны. Представил, как тащит закапывать, засмеялся.

– Если я говорю глупости, – сказал МИК серьезным тоном, как обиженный человек, – то придумай что-нибудь умнее.

Лёшка уверил электронного друга, что смеется не над ним, и вообще, он здо́рово придумал.

– Тогда пошли. Твой эмоциональный фон вернулся в норму, зато организм начал охлаждаться. Простуда – плохое приключение.

Действительно, утреннее солнышко затянули облака. Да еще позвонила мама, спросила, почему он так долго стоит на этом углу, может, напали хулиганы? Лёшка успокоил маму и вприпрыжку направился домой.

Дома выяснилось, что мама наблюдала за Лёшкой не только после школы, но еще и утром. Когда Лёшка зашел на кухню, красная точка на мониторе совместилась с красным квадратиком.

– Я научилась изменять масштаб, – похвасталась мама. – То делаю карту маленькой…

Мама кликнула мышкой. На экране появился план поселка – такой сжатый, что виден и Петергоф, и залив, и даже уголок Кронштадта. Точка полностью слилась с квадратиком.

– …то большой, – продолжила мама.

Теперь на экране был только участок с планом домика. На этот раз красная точка оказалась чуть-чуть в стороне от квадратика. Лёшка положил руку на ноутбук – точка и квадрат слились.

– Хватит играть, – улыбнулась мама, – мой руки и обедать.

– Лёша, ты почему на том углу задержался? Там была собачка? – спросила Катюша.

Катюшка совсем не боялась собак. Если встречала на улице собаку, то старалась ее погладить и потискать. Если собака гавкала за забором, Катюшка никогда не позволяла брату себя увести, пока он не скажет, что это за порода.

– Нет, просто дом прикольный. Как будто восточный дворец. Это…

– Мавританский стиль, – подсказал МИК.

– Мавританский стиль. Башенки высокие, с окнами, будто в них принцессы живут.

Катюшка вздохнула. Дворцы с принцессами она видела в книжках и мультиках. Собака – куда интереснее.

Лёшка заторопился в ванную. Еще дождется, что мама начнет допытываться, почему он так долго глазел на мавританский стиль. Придется врать и дальше, а правду говорить нельзя: мама очень боится военных находок, оставшихся с войны. Ее брат в школе бросил с ребятами мину в костер, хорошо, лишь оглох.

«Еще и Катюшка будет подглядывать», – печально подумал Лёшка, споласкивая руки под бьющей струей. Потянулся к полотенцу…

– В раковину утекло двадцать процентов вредоносных бактерий, угнездившихся на твоих ладонях и запястьях, – вежливым, но издевательским голосом сообщил МИК. – Ты лапал мяч, когда бил штрафной, ты хватался руками за траву, а сейчас почему-то решил только смочить пальчики.