Александр Речкин - Клепсидра

Я громко выругался, проклиная ненадёжную школьную мебель, коменданта и завхоза здания, директора, да и ещё много кому досталось от меня в этой длинной тираде. Спустя несколько минут я успокоился, задвинул ящик в стол, забросил обломок ключа обратно в банку с ручками и пустил всё на самотёк.

Сел на своё место, засунул колбу обратно в рюкзак и выпустил её из руки. В этот же миг все зашевелились, Полина Михайловна опустилась на свой стул. Я зарылся в листочек, вооружившись ручкой, и до конца урока делал вид, что усердно решаю контрольную.

Рядом пыхтел мой однокашник и, по совместительству, лучший друг – Дима. По хорошему, мне стоило бы помочь ему справиться с работой, но я опять задумался над своей волшебной находкой. Похоже, пришло время рассказать немного о том, как колба с жидкостью попала в мои лапки.

Кстати, забыл представиться, куда же подевались мои манеры?! Меня зовут Егор Денисов, и я самый обыкновенный молодой человек, юноша шестнадцати лет. И как все юноши этого возраста, я, как вы уже поняли, учусь в самой обычной общеобразовательной школе маленького южного городка, который вы найдёте не на каждой географической карте России. В этом городке, заброшенном, волею судеб людей, его основавшем в семнадцатом веке, все знали друг друга. А школа была единственным учебным заведением на всю прибрежную округу.

Наш городок вытянулся, как кот, греющийся у камина и уверенный, что никто не нарушит его покой, вдоль побережья Чёрного моря. От самого берега и до возвышающихся над ним стеной гор было не более десяти улиц, увенчанных старыми фонарными столбами, которые видели ещё последнего царя и скрипя на ночном ветру, могли поведать об этом прохожим. В таких городках приятно жить на пенсии и играть в нарды на набережной, наблюдая рубиновый закат пламенеющего лета, тонущий за горизонтом в морской пучине бледно-синих вод.

Учиться я не любил, но посещал школу прилежно, никогда не пропускал занятий, на все уроки приходил вовремя и никогда не отлынивал от выполнения домашних заданий. Большинство моих сверстников, уже давно наплевав на учителей, школу и всю систему образования, катались по городу на мопедах, распивая пиво и горланя непристойные песни, вместо просиживания штанов в классных кабинетах.

Три дня назад я созерцал закат, сидя на деревянной лавочке чуть в стороне от группы стариков, бурно обсуждающих последние политические веянья бурных событий уходящего дня. Я смотрел на солнце так долго, что перед глазами прыгали жёлто-красные пятна даже после того, как я отвернулся от моря и отправился по набережной в сторону дома. Я медленно шёл и думал о прошедшем дне. Коря себя за то, что в очередной раз упустил возможность поговорить с Наташей, когда она сама обратилась ко мне по поводу решения какой-то пустяковой задачи на физике. Почему же я отказался сесть вместе с ней на уроке, пока ее подруга Женя пребывала на больничном? Я столько хотел рассказать о своих чувствах этой белокурой девушке с длинными вьющимися волосами! Я мечтал о том, как мы будем вместе ходить гулять к морю, в горы, любоваться закатами и, конечно же, целоваться. Больше всего на свете я хотел сидеть сейчас на лавочке и сжимать в своих руках маленькую ручку Наташи. Но всё портили моё стеснение и страх.

Порой, я стеснялся отвечать на вопросы учителя на уроках, мне казалось, что я буду выглядеть глупо. Иногда, я стеснялся сказать маме, чего действительно хочу, когда она спрашивала меня о пустяковых вещах, вроде, что приготовить на ужин или купить в магазине. Я стеснялся высказывать многие свои желания, боясь показаться дерзким.

Вообще, я боялся очень многого на свете. Страшился расстроить своих родителей, которые пропадали на работе целыми сутками, боялся не выучить урока и быть осмеянным за это; не хотел показаться ботаником или прослыть двоечником; терялся при девочках, которые мне нравились; обходил стороной мальчиков, которые, чисто гипотетически, могли причинить мне вред. Моя голова полнилась страхами, всё новые и новые фобии приходили ко мне ежедневно и не покидали днями, неделями, месяцами и, даже, годами.

Я шёл по пустынной набережной, приближаясь к её концу. С левой стороны остался большой теплоход, по которому туда и сюда шныряли подвыпившие туристы, только что вернувшиеся с очередной прогулки по волнам. С правой стороны доносилась веселая музыка и дивные песни цыган из самого знаменитого кафе города, в котором я никогда не бывал, но слышал, что там подают замечательные хачапури в виде «лодочки», попробовать их съезжаются люди со всей страны. Мой друг, Дима, считал это кафе самой главной достопримечательностью нашего городка, так как на втором этаже упомянутого заведения находилось круглосуточное казино. Хотя азартные игры и были под запретом, все в городе знали, где можно пропустить стакан вина, сыграв в рулетку или Блэкджек.

Солнце почти скрылось за горизонтом, и включились фонари, вытянувшие свои круглые белые головы на чугунных ножках. Часть ламп была разбита, другая часть светила очень тускло, так, что их света едва хватало на то, чтобы немного разогнать мрак у подножья фонарного столба. Этот фрагмент набережной был заброшен местной властью, плитки раскололись и раскрошились, лавочки пару лет назад были увезены под предлогом реставрации, и, с тех пор, их больше никто не видел. Тут и там зияли дыры в парапете, кучками лежал мусор, порой подхватываемый игривыми порывами ветра, приходящими с моря.

Я уже собирался свернуть на узкую дорожку, затерявшуюся среди кустов буйно цветущих хризантем, чтобы направить свои стопы на проспект Победы и идти домой, когда вдруг мне показалось, что кто-то или что-то рухнуло в воду. Я остановился и уставился на огромные куски камня, которые больше полутора тысяч лет назад были то ли маяком, то ли крепостью, то ли частью стен древнего города, который сегодня лежит в пучине морской.

«Место-то намоленное», – вспомнились мне насмешливые слова моего учителя истории, когда он на уроке как-то обмолвился о земле, на которой сегодня стоит наш городок.

Набережная была пустынна. Я невольно поёжился, хотя холода не ощущал, просто неприятное чувство охватило всё моё тело. Хотелось побежать сломя голову домой, но в ту же секунду, непонятно откуда взявшаяся, сила воли толкнула меня в сторону руин древнего города. Первый шаг дался с трудом, но чувство холода сразу пропало, и даже стало легче дышать. Я с облегчением почувствовал, как приятен свежий морской бриз и поймал себя на мысли, что мне никогда не было так приятно вдыхать полной грудью ночной соленый воздух.

Я поспешно направился к возвышавшейся над водой каменной башне. На её древних стенах тут и там были намалёваны краской разнообразные ругательства, имена туристов, решивших увековечить себя таким способом, и даты пребывания последних в нашем городке. Я, не обращая на это внимания, перешагнул через небольшой провал, отделявший набережную от нагромождения камней, и прогулялся по каменной площадке до самого края разрушенной башни. Волны бились и пенились под моими ногами, они приносили кусочки сизых водорослей, пачки из-под сигарет, окурки и прочую дрянь.