Юлия Семенова - Большое путешествие в Древний Египет

Тут только Витя обнаружил, что допустил серьезный инженерный просчет.

– Без окон, без дверей! – радостно запищали малыши.

Спиноза смущенно протер очки.

Не дожидаясь распоряжений главного проектировщика, Геракл одним ударом кулака проделала дыру в ближайшей стене. Оставалось только расширить вход.

– Готово! – объявила Катя. – Сейчас ножи принесу и ножницы. Слушай, а пилку маникюрную тоже можно?

– Конечно, – согласился Спиноза. – Только, пожалуйста, побыстрее. Я сгораю от нетерпения.

Но не успела Геракл сделать и двух шагов, как из своего подъезда показался рыдающий Чукигек. В вытянутой руке он нес за хвост черную кошку. Голова ее бессильно моталась из стороны в сторону.

– Не мучай животное! – подскочила к нему девочка. – Садист малолетний! Отпусти!

Чукигек поднял заплаканное лицо.

– Сдохла, – всхлипнул он.

Потрясенные малыши дружно заревели.

– Как это – сдохла? – опешила Геракл. – Она недавно живая была!

Спиноза молча подошел к Чукигеку и осмотрел кошку.

– Пульс не прощупывается, – констатировал Витя. – Дыхание отсутствует. К сожалению, медицина тут бессильна.

– А какая она была хорошая! – запричитал сквозь слезы Чукигек. – Несчастная такая, одинокая… Без семьи, без друзей… Дашь ей котлетку, она так обрадуется… Бедная киска!

У Геракла тоже предательски засвербило в носу. Она чихнула и грустно заметила:

– Такова жизнь. Похоронить бы ее по-человечески…

Глаза у Спинозы загорелись фанатичным желтым огнем.

– Я даже знаю где, – таинственно произнес он. – Вот здесь.

Все посмотрели на дыру в пирамиде.

– А эксперимент как же? – напомнила Геракл.

– Это и будет, Катя, самый настоящий научный эксперимент. Мы похороним ее как фараона! Да что там! Мы похороним ее как кошку…

Малыши перестали плакать. Катя тоже уставилась на Спинозу.

Витя солидно прошелся туда-сюда.

– Видите ли, друзья, в Древнем Египте кошку обожествляли наряду с другими животными. В случае ее кончины в доме объявлялся траур, и все члены семьи сбривали себе брови.

– От горя? – уточнил Чукигек.

Спиноза кивнул:

– Можно сказать и так. Труп покойной увозили в город Бубаст, на специальное кошачье кладбище. Там ее бальзамировали, укладывали в саркофаг. То есть в гроб такой каменный… – Витя немного подумал и пояснил для малышей: – Даже в несколько гробов, вложенных один в другой…

– Как матрешки, – сообразил Чукигек.

– …И хоронили, – закончил Спиноза. – Тащите с помойки гробы!

Усопшая, не подозревая об оказанных ей посмертных почестях, лежала в коробке из-под обуви, мирно сложив на груди передние лапки. Малыши сплели венок из одуванчиков, и Катя заботливо украсила им облезлое тело.

– Накрывать? – тихо спросила она, держа наготове картонную крышку.

– Подождите! – закричал Чукигек и припустил к дому. – Я сейчас!

Его не было довольно долго. Малышам надоело ждать, и они начали потихоньку разбредаться. У саркофага остались только Спиноза и Катя. Наконец, появился Чукигек. Он сжимал в кулаке холодную котлету.

– Положи в гроб, – попросил он Геракла. – Киска их так любила.

Катя скорбно пристроила котлету среди одуванчиков на тощем кошачьем пузе, и крышка навеки закрыла острую мордочку с белым пятнышком на носу.

Спиноза бережно уложил гроб в упаковку из-под радиоприемника.

– Пам-пам-пам-пам, па-ба, па-ба, па-ба-пам… – дрожащим голосом пропел Чукигек.

– Что это с тобой?! – вдруг закричала Геракл, нарушая торжественность момента.

Оркестр перестал играть.

– Где? – испугался малыш.

– Вот именно, где? Где твои брови?

– А, – успокоился Чукигек. – Сбрил. Папиной бритвой. От горя. Пам-пам-ба-пам… – снова загудел он.

– Ну и попадет же тебе, – заметила Катя, укладывая коробку в ящик из-под апельсинов.

Спиноза затолкал саркофаг вглубь пирамиды и двумя дощечками крест-накрест заколотил вход.

– А табличка? – напомнила девочка. – На могилах всегда пишут, кто лежит, когда родился, когда умер…

– Так про покойницу ничего не известно, – растерялся Витя. – Кроме, конечно, даты смерти.

– И про котлеты, – вмешался безбровый Чукигек.

– Этого мало, – возразил Спиноза. – Как ее звали?

– Никак, – вздохнул малыш. – Просто киска.

– Без имени нельзя, – строго сказала Катя. – Пускай будет Васька.

– Катя, но это же мужское имя, – укоризненно заметил Спиноза. – А она была женщина.

– Ну пускай тогда Баська, – не растерялась Геракл. – Так и напиши.

Спиноза задумался. Потом взял картонку почище и начертал на ней красным фломастером, который всегда таскал с собой в кармане:

«Здесь спит вечным сном экспериментальная кошка Баська, которая очень любила котлеты и умерла 4 мая 2011 года. Покойся в мире. Наука тебя не забудет, как собаку Павлова. От безутешных друзей со двора».

В скорбном молчании Геракл стояла у доски. Карга постукивала указкой по столу:

– Ну, Волосюк, мы ждем…

Катя выразительно посмотрела на Спинозу. Он беззвучно зашевелил губами и стал делать какие-то знаки.

– Ага, – Катя взяла мел и начертила прямоугольник.

– Это уже лучше, – ехидно улыбнулась Карга.

Геракл обрадовалась. Кажется, она попала в точку. И уже смелее приписала по углам латинские буквы A, B, C, D.

– Какая способная ученица! – ласково произнесла Марь Иванна, что не сулило ничего доброго. – Только она немножко путает алгебру с геометрией. Какой у нас сейчас урок, Волосюк?

– Ваш, – уверенно сообщила Катя.

– А оценка твоя! – сверкнула золотыми зубами классная руководительница.

В этот момент дверь без стука распахнулась. На пороге стоял запыхавшийся Чукигек. Двумя руками он с трудом удерживал потрепанный ранец, весь обклеенный картинками от жвачек.

– Что это за явление Христа народу? – важно поинтересовалась Карга.

– Вот, – Чукигек бросил ранец к ее ногам. – Я у могилы нашел.

– У какой могилы? – взревела Карга. – Мальчик, ты хоть понимаешь, куда пришел? В шко-олу!

– А я не к тебе, тетя, – объяснил малыш. – Я вот к нему, – он показал пальцем на Спинозу. – Вить, там твоя пирамида взорвалась.

Спиноза побледнел:

– Как взорвалась?

– Не знаю, – Чукигек поковырял в носу и аккуратно вытер палец о штаны. – Там что-то хлопнуло, и дым повалил. Я прибежал и нашел вот это, – он стукнул ногой по ранцу.

Спиноза медленно поднялся из-за парты:

– Она сгорела?

– Пирамида-то? Нет, стоит, только немножко покривилась.

– Корнецов! – впервые в жизни Карга назвала Спинозу по фамилии. – Что происходит? Это тебе не гостиная гостей принимать, это классная комната! И урок идет, между прочим! Мальчик, вон отсюда!

– Петуля! – вдруг так и подскочила Геракл. – Это его ранец!