Татьяна Томах - Музыка ветра

Во время болезни эти сны вернулись. Одеяла превращались в камень, причем раскаленный. Вероника, задыхаясь, пыталась сдвинуть их со своей груди, но не хватало сил. Тогда папа трогал прохладной ладонью пылающий Вероникин лоб – удивительно, как его руки становились именно той температуры, какой нужно, – и сейчас же освобождал дочь из удушливого плена одеял. А потом осторожно растирал пылающее тело чем-то пахучим и холодящим, волшебной летучей жидкостью, которая чуть пощипывала кожу, растворяя жар.

И в первые минуты становилось так легко и хорошо, что казалось, еще немного – и взлетишь. Вероника устало улыбалась и засыпала.

Сны ей снились очень яркие и волшебные, но утомительные. Она все время куда-то и от кого-то бежала. То в джунглях под крики обезьян и попугаев с усилием прорубала мачете проход в густых тропических зарослях, то выплывала после кораблекрушения в черном и бурном море, уворачиваясь от злобно скалящихся острозубых русалок. А потом просыпалась совершенно измотанная, в мокрой насквозь пижаме. Первые пару минут казалось, что она уже совсем поправилась, но потом понимала, что не хватает сил просто поднять руку. И даже позвать кого-нибудь помочь выбраться из-под тяжелого влажного одеяла тоже нет сил. А из больного горла вырывается только беспомощное сипение.

Тогда папа и придумал музыку ветра. Чтобы Вероника могла в любую секунду дня и ночи позвать его или маму, если захочет пить, есть, переодеться или чего-нибудь еще.

Музыка ветра на вид сперва показалась обыкновенной, как все по-настоящему волшебные предметы. Просто пять серебристых трубочек, хитро соединенных веревочками через деревянный кружок. И колечко, за которое нужно было эту музыку закреплять.

Но Веронике музыка сразу же понравилась.

«Ух ты! – восхищенно прошептала она (говорить было больно), когда папа пересы́пал из своей руки в Вероникину ладонь пригоршню непонятно чего – трубочки, перепутанные нитки, кусочек дерева. – Что это?»

«Музыка ветра», – объяснил папа.

Вероника сперва удивленно разглядывала неровно обрезанные трубочки и мятые нитки, недоумевая, как это все может быть музыкой. Тем более – ветра. А потом папа осторожно поднял странную конструкцию за колечко, нитки распрямились, трубочки выровнялись, ярко блеснув, и музыка ветра зазвучала.

Как весенняя капель, которая искрится всеми цветами радуги. Как солнечный свет, играющий в апреле на хрустальном ледяном кружеве, обещая возвращение тепла, лета и жизни. Как теплый ветер среди зимы, который вдруг приносит запах сирени и весны.

Это была действительно музыка ветра.

Вероника слушала завороженно, растерянно улыбаясь, впервые за несколько дней забыв о своей болезни.

«Вот так, – сказал папа, осторожно передавая Веронике колечко и вместе с ним волшебную, необыкновенную музыку ветра. – Ты позовешь – и я сразу к тебе приду».

«Откуда угодно?» – на всякий случай уточнила шепотом Вероника.

Но папа услышал.

«Откуда угодно», – пообещал он.

Так и было.

И потом, когда Вероника уже поправилась, у них с папой так и остался этот обычай. Когда Вероника хотела с ним поговорить о чем-нибудь важном, она трогала тонкие серебряные трубочки. И папа всегда слышал. Странно, как он замечал отличие между обычным ветром и тем, который вызывала Вероника. Потому что музыка теперь висела возле окна, на карнизе для штор, и ветер, залетая в открытую форточку, играл свою музыку на серебряных дудочках – то громче, то тише. Веронике нравилось засыпать и просыпаться под эту мелодию. Теперь к ней редко приходили плохие сны.

Алиска Дегтярёва, с которой Вероника и училась вместе с первого класса, и дружила, начиталась где-то про мудрёное китайское искусство фэншуй и потому объясняла все волшебство музыки ветра какими-то гармонизациями мировой энергии. Наблюдать, как Алиска ломает голову, пытаясь устроить все в своей комнате «по фэншую», было даже немного забавно. Наверное, восточное искусство хорошо подходило для нездешней восточной жизни, где климат мягче и зимы теплее и люди с раскосыми глазами могут сами неторопливо выбрать любое место для своего дома с невесомыми бумажными стенами. И могут построить этот дом самостоятельно, располагая двери и окна в соответствии с замысловатыми фэншуйными правилами, в особо сложных случаях регулируя движение невидимой, но очень полезной энергии ци с помощью бамбуковых колокольчиков. Но в тесной типовой хрущевке, где жила Алиска с родителями, бабушкой, младшим братом Витькой, таксой Бубликом и котом Кешей теорию фэншуй очень сложно было применить на практике. Строго говоря, своей личной комнаты у Алиски не было, а брат Витька категорически возражал против того, чтобы убрать плакаты с футболистами и повесить вместо них зеркало для притягивания энергии ци. К тому же такса Бублик почему-то не полюбила звяканье китайских колокольчиков и при их звуке заливалась громким истеричным лаем. В отличие от кота Кеши, который, напротив, колокольчики и прочие восточные амулетики на веревочках активно одобрял. То есть норовил их как можно быстрее стащить и поиграть с ними в мышку и очень обижался, когда законную добычу у него отнимали.

На сторону Бублика и Кеши вскоре встала и бабушка, заявив, что нечего в нашем русском доме развешивать заграничные бесовские знаки, которые нечистую силу приманивают. Алиска попыталась объяснить, что вовсе даже не приманивают, а, наоборот, отгоняют, но потерпела полное фиаско в теологическом споре с бабушкой. А потом еще получила строгое внушение от родителей после того, как, исчерпав аргументы, в запале обозвала бабушку «отсталой религиозной фанатичкой».

В итоге, потерпев поражение по всем фронтам в деле гармонизации энергии ци в своей квартире, Алиска переключилась на жилье Вероники. У Вероники дома не было ни бабушки, ни кота, ни собаки. Хомячок и рыбки не в счет, а родители отнеслись к новому увлечению дочери спокойно.

Сначала это было даже интересно. Подружки вместе срисовывали из интернета причудливый китайский компас со смешным названием «лопань», а потом определяли по нему зоны дома. Потихоньку вынимали из люстры хрустальные подвески, чтобы сделать из них кристаллы и развесить в нужных местах. А потом Алиска подарила Веронике на день рождения новую музыку ветра, потому что на старой, папиной, нитки порвались в нескольких местах и были связаны заново, серебристые трубочки облезли и потускнели, а одна и вовсе куда-то запропастилась. А четыре колокольчика вместо пяти – совершенно недопустимо с точки зрения гармонизации энергии.