Дмитрий Кудрец - Шишуня из Шишунов. Сказка для детей и их родителей

Кикимора рыдала так жалостливо, так надрывно, что маме Ромашкиных стало ее жалко.

– Ну хорошо, – смягчилась она. – Если тебе на самом деле некуда идти, то можешь остаться у нас. На некоторое время.

– Вот и добренько! – воскликнула Шишуня, растирая слезы по своей и без того чумазой мордочке. – А я таки знала, что вы меня оставите. Да и кто б отказался заиметь у себя самделишнюю кикимору? Да не каку-нибудь там, а из самих Шишунов. А я так много места у вас и не займу. Где-нибудь в уголочке, в закуточке пристроюсь. Вот и перезимую.

– Где же мы тебя держать станем? – мама Ромашкина ломала голову над тем, что бы приспособить под жилье для нового обитателя. Ее взгляд упал на старую коробку из-под телевизора, которую она давно просила папу выбросить, и у которого постоянно не доходили до этого руки. Шишуня тоже заметила, что мама как-то странно смотрит на коробку.

– Чаво энто? – защебетала она. – Вы меня в энтот ящик замуровать жалаите? Я на энто не согласная! Не могу я в ящике жить. Да и кто согласится жить в ящике? Никто не согласится! Вот и я не согласная!

– Как это не согласна? – возмутилась мама. – Тебе же нужно где-то спать?

– Я люблю спать на кроватке, – продолжала щебетать Шишуня. – На мяконькой, тепленькой, с пяринкою, с одеяльцем, с подушечкой.

– Где же я тебе возьму кроватку? – мама уже сожалела о своем решении оставить кикимору у себя дома.

– А у меня есть подходящая, – предложила свои услуги Настя. – От куклы. Я думаю, она Шишуне будет в самый раз. Пойдем, покажу.

– Пойдем, – мотнула головой Шишуня и с заносчивым видом прошла мимо ошарашенных утренним происшествием Ромашкиных вслед за Настей в ее комнату.

Настина комната была сплошь завалена различными игрушками, которые ей постоянно дарили не только папа и мама, но и ближайшие родственники. Здесь были плюшевые мишки, пушистые зайчики, симпатичные собачки и резиновые слоны. Под кровать были засунуты коробки с конструкторами, половину из которых Настя ни разу не открыла. В углу, в коробке из-под микроволновой печи были сложены мозаики, домино, шашки, шахматы. Но особой Настиной гордостью были куклы. Большие и маленькие. Длинноногие Барби и смешные пупсы. Аккуратно расставленные и рассаженные по всей комнате они удивленно смотрели вокруг себя цветными пластиковыми глазами.

Войдя в комнату, Шишуня тут же направилась к дивану, возле которого был оборудован кукольный домик. Вернее это был не домик, а всего лишь одна комната с кроватью, шкафом, столиком и парой стульев. Шишуня тут же примерилась к кровати.

– Ничаво, – проговорила она, присаживаясь на кукольную кроватку. – Только жестковато маленечко. А так ничаво. Сойдет.

– Располагайся, – на правах заботливой хозяйки сказала Настя.

– А пяринки нетути? – Шишуня потрогала рукой жестковатый матрас на кукольной кроватке.

– Перины нет, – улыбнулась Настя. Ее веселило то, как Шишуня коверкает слова.

– Жалко! – огорченно вздохнула Шишуня. – Ну и так сойдеть. Главное, что в тяпле и в святле. Да и кроватка аккурат по моему росту.

Шишуня еще раз примерилась к новой постели, затем встала и с важным видом стала расхаживать по комнате, внимательно рассматривая обстановку. Заметив на диване синего зайца, Шишуня всплеснула руками:

– Батюшки родныя! Энто ишшо за звярушка?

– Это же заяц! – удивленно воскликнула Настя. – Ты что никогда зайцев не видела?

– Чаво энто не видела? Видела. Только зайцы они все серыи или рыжии. А энтот синий. Нет, – недовольно протянула Шишуня. – Не заяц энто. Не заяц.

– Возможно ты и права, – согласилась Настя.

– Ну как вы тут? – в дверях комнаты показалась мама Ромашкина.

– Хорошо, – ответила Настя.

– Тогда мойте руки и идите за стол. Завтрак уже готов, – мама скрылась за дверью.

– Пойдем завтракать? – Настя направилась к выходу.

– Не-а! – отмахнулась Шишуня. – Ты иди себе. А я туточки подожду. Я уже наелась.

Шишуня довольно погладила себя по круглому брюшку.

– Ну как хочешь, – Настя отправилась на кухню, оставив гостью обживаться на новом месте.

На завтрак мама приготовила овсяную кашу, которую Настя терпеть не могла. Сама же мама на завтрак пила только кофе. Папу же ни овсянка, ни кофе не прельщали. Он любил поесть плотно и много. Но сегодня есть было нечего. Все сосиски съела Шишуня, а в магазин мама Ромашкиных еще не ходила. И папе пришлось довольствоваться обыкновенной яичницей, в которую он для вкуса добавил томатной пасты. Настя, посматривая, как папа уминает дымящуюся глазунью, нехотя ковырялась ложкой в остывающей каше.

– Ешь быстрее, а то остынет! – строго произнесла мама, размешивая сахар в чашке.

– Я не люблю овсянку, – нахмурилась Настя.

– Овсянку нужно есть, – сказал папа. – Там много витаминов.

– А почему вы тогда ее сами не едите? – удивилась Настя.

– Потому что мы взрослые, – ответила мама.

– Ах! – мечтательно произнесла Настя. – Как бы я хотела поскорее стать взрослой. Я бы могла есть на завтрак все, что захотела бы, а не эту противную овсянку.

– Ну до этого еще далеко, – мама допила свой кофе и направилась к раковине мыть чашку. – А пока ешь, и не разговаривай.

– Ну как тебе твоя новая соседка по комнате? – папа Ромашкин с аппетитом уплетал яичницу.

– Ничего, – ответила Настя. – Странная она. Разговаривает смешно. Вроде бы и по-нашему, а половина слов непонятна.

– Что ж тут странного? – удивился папа. – Она ведь в болоте жила.

– А мы когда в деревне были, – продолжила Настя. – На болоте никаких кикимор не видели. Там только лягушки встречались.

– Ну! – многозначительно протянул папа, не зная, что ответить. – Наверное, она в таком болоте жила, до которого люди не добрались.

– А почему она тогда людей не боится? – не унималась Настя. – И почему она разговаривает?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – мама принялась готовить обед.

– И все же? – Насте хотелось узнать побольше. – Ведь все говорят, что кикиморы только в сказках бывают.

– Получается, что не только в сказках, – папа растерянно пожал плечами.

– Я все понимаю, – мама все никак не могла успокоиться. – В нашей жизни возможно все. И кикиморы, и лешие, и домовые. Но почему она выбрала именно нашу квартиру? Разве она не могла пойти к соседям? Или еще к кому-нибудь. Почему она пришла именно к нам?

– На этот вопрос я не могу ответить, – папа разделался с завтраком и подал маме грязную тарелку. Мама, не глядя, поставила ее в раковину.

– Напрасно я согласилась оставить ее у нас, – продолжала сетовать мама Ромашкиных. – Чует мое сердце, что мы с этой кикиморой намаемся.

– Да что она может сделать? – удивился папа Ромашкиных. – Она ведь такая маленькая, безобидная.

– Так уж и безобидная! – вспыхнула мама. – А кто все сосиски съел?