Дмитрий Кудрец - Шишуня из Шишунов. Сказка для детей и их родителей

– А где мое место?

– Вон там, – мама кивнула на мисочку, стоявшую на полу возле холодильника.

– Чаво энто? – возмутилась Шишуня. – Я на полу есть буду? Я вам что? Собака кака-нибудь? Или звярушка? Я не привыкши с полу есть. Я привыкши есть за столом.

– Я же не могу пустить тебя за стол, – возразила мама Ромашкиных.

– Чаво энто? – не понимала Шишуня. – Я у себя в болоте всегда за столом ела! И тут за столом жалаю!

– Нет! – мама стояла на своем. – За стол я тебя не пущу!

– Ах, я бедна! Ах, я несчасна! – заголосила Шишуня. – Места мне нетути! Сиротинушка я разнесчастна! Доля моя горька! Меня с полу ести заставляють! И за что мне энти напасти?

– Мама, – Насте стало жалко кикимору. – Пусть она за столом ест. Вместе со всеми.

– Ни за что! – ответила мама.

Шишуня заголосила еще громче.

– Ну пусть она ест вместе со всеми, – вступился за кикимору папа. – Лишь бы молчала.

– Но от нее воняет! – противилась мама.

– Как энто воняит? – Шишуня перестала голосить. – И вовсе не воняит! Ну разве что болотом. Так Шишуны все болотом пахнут. А я чистая. Я в прошлом году мылася!

– Хорошо, – согласилась мама, понимая, что Шишуня не успокоится, пока не сядет за стол. – Я пущу тебя за стол, но только при одном условии.

– Каком условии? – в один голос спросили Шишуня, Настя и папа.

– Если ты будешь вести себя прилично, – мама переставила Шишунину мисочку с пола на стол.

– А когда же я энто себя вяла неприлично? – Шишуня вскарабкалась на табуретку. – Я себя завсегда прилично вяду. Я из всех Шишунов самая приличная.

И, схватив, ложку, Шишуня стала уплетать за обе щеки гороховый суп, громко чавкая и разбрызгивая его вокруг себя. Папа с мамой молча переглянулись. Настя, чтобы не отстать от Шишуни тоже стала ложка за ложкой наворачивать горячий суп.

– Осторожно! – остановила ее мама. – Обожжешься.

– А добавки нетути? – Шишуня уже расправилась со своей порцией.

– Ты любишь гороховый суп? – мама налила Шишуне еще супа.

– А кто его не любить-то? – улыбнулась Шишуня и снова принялась за еду. Вскоре она разделалась и со второй тарелкой. А мама уже раскладывала макароны. Сосиски были съедены еще утром, и маме Ромашкиных ничего не оставалось делать, как подать их с маслом, сыром, густо приправив их кетчупом.

– Ой! – изумленно воскликнула Шишуня. – Энто что? Червяки?

– Да какие же это червяки? – улыбнулась Настя. – Это макароны.

– Макароны? – опасливо переспросила Шишуня. – А они съедобныя?

– Съедобные, – заверила ее Настя, отправляя макароны в рот.

– Подозрительная еда, – Шишуня подцепила одну из макаронин и внимательно посмотрела на нее. – Непривычная.

– Придется привыкать, – усмехнулся папа Ромашкиных. – Если хочешь у нас остаться.

Шишуня ничего не ответила. Посмотрев, как Настя с аппетитом уплетает макароны, она зажмурилась и запихнула макаронину в рот.

– А ничаво! – Шишуня облизнулась. – Есть можно.

И она стала запихивать макароны в рот.

– Не торопись, подавишься, – посоветовала ей Настя.

– Не подавлюсь! – с набитым ртом проговорила Шишуня, отправляя в рот новую порцию макарон.

Настя с папой улыбнулись, и только маме Ромашкиных было не до веселья. Шишуня вела себя ужасно. Мало того, что она вся перепачкалась кетчупом, она умудрилась заляпать им скатерть и разбросать по всей кухне макароны. Мама только тяжело вздыхала. Ей казалось, что это все лишь дурной сон, который скоро закончится. Но это был не сон. Это была самая настоящая реальность. И на кухне Ромашкиных сидела самая настоящая кикимора из болота, которая сопела, пищала и давилась макаронами.

После обеда мама стала убирать погром на кухне, оставленный гостьей. Папа отправился смотреть телевизор, а Настя с Шишуней вернулись к себе в комнату.

– Ох, как я налопалась! – Шишуня завалилась на свою кроватку и теперь, вздыхая и охая, поглаживала себя по животу. – Теперича и поспать можно.

– Ты любишь спать днем? – удивилась Настя, доставая с полки книжку.

– Так оно после обеда даже полезно, – заметила Шишуня и зевнула. – А ты чаво? Днем не спишь?

– Не сплю, – ответила Настя. – Я уже большая.

– Так уж и больша! – Шишуня опять зевнула. – Тебе сколько годочков то?

– Десять.

– Во! – протянула Шишуня. – Только ить?

– А тебе сколько?

– Мне? – Шишуня задумалась. – А кто его знаить? Я считала как-то, а потом сбилася. Да и занчем мне знать-то сколько мне годов? Годом больше, годом меньше. От энтого все равно ничего не изменится.

Шишуня повернулась на бочок и, укрывшись с головой кукольным одеялом, задремала. Настя принялась читать книжку. Шишуня во сне постоянно ворочалась, причмокивала губами и что-то бормотала. Настя отложила книжку в сторону и, поправив на Шишуне одеяльце, отправилась смотреть телевизор.

Остаток дня прошел без приключений. Шишуня проспала до самого вечера. Не проснулась она, даже когда ее позвали ужинать. Она лишь перевернулась на другой бок и что-то невнятно пробурчала. Будить ее не стали. Пусть себе спит. По крайней мере, не придется убирать грязь на кухне после ужина. За ужином мама опять завела разговор про кикимору.

– Напрасно я согласилась оставить это создание у нас в доме, – озабоченно вздыхала она. – От нее только одни неприятности.

– Какие неприятности? – не понимал папа. – Она ничего такого не делала.

– Как не делала? – возмутилась мама. – А кто свалил полку с книжками? А кто разбил цветочный горшок? А кто покусал мыло в ванной? Да и убирать после нее каждый раз я не намерена.

– Я буду убирать, – предложила Настя.

– Ты и за собой иногда убрать не можешь! – возразила мама.

– Но все-таки нам повезло, – вставил свое слово папа.

– В чем это? – удивилась мама.

– Подумать только! – рассуждал папа Ромашкиных. – У нас в доме завелось никому ранее неизвестное существо. Это, можно сказать, открытие для всей мировой науки! Кикиморы, оказываются, существуют на самом деле. Кому рассказать – не поверят.

– И правильно сделают, – заметила мама Ромашкиных. – Но мы никому и не будем рассказывать.

– Это почему? – удивилась Настя.

– Потому! – мама удручающе вздохнула. – Ну, во-первых, нам все равно никто не поверит. А во-вторых, вы представляете, какая у нас начнется жизнь?

– Какая? – заинтриговано спросил папа.

– А такая, – мама принялась мыть посуду. – Наедет куча телевизионщиков, куча ученых со всего света. Начнут расспрашивать, разнюхивать. Натопчут, наследят. А мне потом все это убирать? Ну уж нет! Я на это не согласна!

– И даже в школе никому нельзя рассказать? – огорченно спросила Настя.

– И даже в школе! – твердо произнесла мама. – Если ты не хочешь, чтобы тебя считали фантазеркой и выдумщицей.