Владимир Боровлёв - Это длинное-короткое лето. Приключение близнецов

– Готов? – поинтересовался Михаил Павлович, разглядывая покрасневшее лицо Нади.

– Секундочку, если можно, – попросила Надя.

– Хорошо. Жду в машине, – разрешил он, взял сумку и покинул квартиру.

Наде, нужно было предупредить брата. Она взяла тетрадный лист и наспех написала записку, с поправкой, если Костик явится поздно, а папа наоборот рано.

«Надя, у папы на работе проблемы, он очень зол. Меня наспех отправляют в деревню к дядь Мише. Ты, скорее всего, уедешь завтра. Так что встретимся через пару месяцев. Целую тебя, твой брат Костя».

– Прости. Другого выхода не было, – добавила она в пустоту.

Закрыв дверь квартиры, поспешила на улицу где в «Газели», ждал её ничего не подозревающий Михаил Павлович.

Кристально белая блузочка и синяя юбочка сидели на Юле так ловко, словно она только что сошла с витрины магазина.

– Извини! – лукаво улыбаясь, сказала она. – Давно ждёшь?

Костику стыдно было признаться, что уже битых полчаса торчит здесь, и потому он небрежно дёрнул плечом:

– Не важно.

– А всё же?

– Ну… минут пять, семь.

– А ты врунишка.

– С чего ты взяла?

– Я видела, во сколько ты приехал, – сказала она многозначительно.

– Шпионила, что ли?

– Да нет же! Меня бабушка в аптеку отправила, а там очередь. Хотя вот так вот можно характер человека узнать. Это я в бабушкиной книжке по психологии прочла.

– Тебе это зачем? – Костик искренне заинтересовался, – Разве ты ещё не узнала? Пять лет вместе учимся.

– В школе – не то. А здесь все видно: злой человек, добрый, обидчивый или наоборот…

– Как наоборот?

– Допустим, покорный.

– А я какой? – полюбопытствовал Костик.

– Ты?.. Ты покорный. Не обидчивый… В общем – добродушный.

Не сказать, чтобы такая характеристика наполнила Костикова сердце гордостью, но, обрадованный тем, что Юля все же пришла, говорит с ним, улыбается, он засмеялся и погрозил ей пальцем, как пистолетом:

– Психологу надо хорошенько закрутить голову! Пошли на карусель?

Предложение было принято, и через несколько минут они заняли свои места. Он собирался закружить ей голову. Несчастный! Как только, скрипя зубчатым нутром, карусели прекратили свой однообразный бег, Юля вспомнила, что в конце аллеи, за комнатой смеха, – отличные качели.

– Такого психолога, видно, ничем не испугаешь! – пошутил Костик и остановился напротив холодильника с мороженым:

– Выбирай! – небрежно добавил он и достал из кармана деньги.

– Ого, богач!.. Вот этот, шоколадный рожок с орехами.

Юля ела мороженое красиво: откусит кусочек, отставив мизинец, улыбнётся и на Костика вскинет глаза. Снова откусит. Он бы хоть пять рожков купил ей этого шоколадного с орехами, только бы вот так улыбалась и смотрела на него. Но нет, простуживаться ей ни к чему.

У кассы, где продавали билеты на качели, Юля сказала:

– Бери сразу по два билета. А то не успеешь раскачаться – начинают тормозить.

Костику разве жалко? Взял, как просила. А потом ругал себя. Закружить её собирался! А вот теперь, стремительно взлетая то справа, то слева, он только об одном думал: когда же под днищем их зелёной лодочки заскрипит тормозная колодка?

Потом они побывали в комнате смеха, покатались ещё на каруселях. В седьмом часу стали собираться домой.

– Может быть, ещё хочешь мороженого? – спросил на прощание Костик.

– Лучше заварное пирожное и бутылку «пепси», пожалуйста.

За столиком, откусив пирожное и запив его лимонадом, Юля с уважением сказала:

– Ты как настоящий джентльмен.

На такую похвалу Костик не нашёлся что ответить.

– Деньгами только вот не надо так больше сорить, – добавила Юля. – Если бы ты их зарабатывал, а так…

Костик смутился. Мало все же было приятного в этом напоминании. Но Юля не заметила его смущения и продолжала:

– В следующий раз, мы просто погуляем.

– А как же кино? – глаза Костика, непонимающе округлились.

– Ну, кино… хорошо. Жаль только что придётся до осени ждать, – Юля вновь отпила глоточек, взглянула на Костика.

– Лето пролетит быстро, мы даже соскучиться не успеем.

– Верно… Только все равно долго ждать…

Костик допил свой лимонад.

– Ещё не взять?

– Хочешь, чтобы я лопнула? – Юля засмеялась. – Мама и так ругает меня, что сладкого много ем… Поздно уже. Пора по домам…

«Газель» тряхнуло. Надя подпрыгнула, ударилась головой о крышу кабины, ойкнула и прикусила язык. Михаил Павлович остановил машину и виновато посмотрел на неё.

– Цел? – спросил он.

– Частично, – прошепелявила Надя. – Вы бы дядь Миш, осторожнее ехали, не дрова везёте, человека везёте.

– Дорога такая, – вздохнул Михаил Павлович, – я не виноват. Тут и на тракторе иногда застревают. У нас в России две беды – дураки и дороги! Причём первые ремонтируют вторые.

– А я вот язык чуть не откусил, – Надя показала прикушенный язык. – Жил бы теперь без языка.

– Ничего, – ответил Михаил Павлович. – Ничего. До свадьбы заживёт. Как миленький.

– Хотелось бы немного пораньше, – Надя сделала скорбное лицо. – До свадьбы долго ждать.

– Зато места у нас самые лучшие, – перевёл тему разговора Михаил Павлович. – И колхоз самый богатый в области. Все есть, даже фонтан возле дома культуры. А в следующем году это проведут, как его…

– Электричество, что ли? – съязвила Надя.

– Какое электричество?! Связь… сотовую, вот что! Будем, как все, – с сотовой связью!

– Дом культуры у них есть, фонтан они сделали, сотовую связь проведут, а дорогу вот сделать не могут, – пробурчала Надя. – Двадцать первый век… Собираемся лететь к Марсу, зато на земле дороги не везде есть.

– А дорога Светлане Дмитриевне, твоей тётке, и ни к чему вовсе, – ответил Михаил Павлович. – Сделаешь дорогу, сразу разные там понаедут – и жизнь испортится. У нас ни к одной ферме дорог нету. Это даже удобно очень – пока молоко с фермы, к примеру, на завод везёшь, оно в сливки сбивается. А иногда даже в масло. Так что дорога нам ни к чему.

– Это точно, – сказал Надя. – Дорога – худшее изобретение. Сначала дорогу построят, потом, глядишь, её каждый год ремонтировать надо. И весь бюджет колхоза, коту под хвост.

– Ну, я гляжу, язык твой зажил, так что можем ехать дальше.

Михаил Павлович, завёл мотор, и машина двинулась дальше. Но теперь он не спешил, вёл машину медленно, и самые глубокие рытвины старался объезжать. А Надя крепко вжималась в кресло, при этом мёртвой хваткой вцепилась в дверную ручку.

– Тётка твоя рада тебе будет – вот увидишь. Пару месячишков поживёшь, молочка попьёшь настоящего, в пруду покупаешься…

– Это хорошо, – Надя рассматривала простирающийся пейзаж за окном автомобиля. – Я молоко люблю.

– А река! А озеро… Оно, знаешь, такое, типа залива – метров двести в ширину. Вода прозрачная, как минералка в бутылках!